Сотрудник агентства «Континенталь» - Хэммет Дэшил (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗
Я шагнул в комнату, закрыл дверь и подошел к кровати. Глаза у парня были открыты и выпучены. На одном виске кровоподтек. Горло вырезано чуть ли не от уха до уха. Около разреза, там, где тонкая шея не была залита кровью, я заметил синяки. Телохранитель свалил его ударом в висок и душил, пока не счел, что дело сделано. Но парень очухался – настолько, чтобы закричать, но не настолько, чтобы удержаться от крика. Телохранитель вернулся и прикончил его ножом. Там, где он вытирал нож о простыню, остались три красные полосы.
Карманы у парня были вывернуты. Это убийца их вывернул. Я обыскал труп, но, как и ожидал, безуспешно; человек-горилла забрал все. Осмотр комнаты тоже оказался напрасным – кое-что из одежды, но ни одного предмета, за который можно было бы уцепиться.
Я закончил обыск и стоял посреди комнаты, почесывая подбородок и размышляя. В коридоре скрипнула половица. Три бесшумных шага на каучуковых подошвах – и я очутился в затхлом чулане, прикрыл за собой дверь, оставив щель в палец.
В дверь постучали, я вынул из заднего кармана револьвер. Снова постучали, и женский голос сказал: «Малыш, а малыш?» И стучали и говорили тихо. Ручка повернулась, щелкнул замок. В двери стояла девушка с бегающими глазами, которую Анжела Грейс назвала Сильвией Янт.
Глаза ее остановились на парне и от удивления перестали бегать.
– Что за черт, – прошептала она и скрылась.
Я уже шагнул из чулана в комнату, как вдруг услышал, что она на цыпочках возвращается. Снова отступив, я стал следить за ней через щелку. Она быстро вошла, беззвучно закрыла дверь и наклонилась над мертвым. Обшарила его, проверила все карманы, которые я успел поправить.
– Тьфу ты! – громко сказала она, закончив бездоходный обыск, и удалилась.
Я выждал, пока она спустится на улицу. Когда я вышел из подъезда, она направлялась к Керни-стрит. Я последовал за ней по Керни до Бродвея, по Бродвею до ресторана Лароя. Там было оживленно, в особенности у дверей: посетители входили и выходили. Я стоял от нее в трех шагах, когда она остановила официанта и спросила шепотом, но взволнованно, так что мне удалось расслышать: «Рыжий здесь?»
Официант помотал головой.
– Сегодня не заходил.
Девушка вышла на улицу и, стуча каблучками, быстро привела меня к гостинице на Стоктон-стрит.
Сквозь стекло я увидел, как она подошла к столу портье и о чем-то спросила. Портье покачал головой. Девушка сказала еще что-то, он дал ей бумагу и конверт, и она наспех написала записку возле кассового аппарата. Перед тем как занять менее заметную позицию в ожидании ее выхода, я заметил, в какое гнездо положили записку.
Из гостиницы она поехала на трамвае по Маркет-и Пауэлл-стрит, потом дошла до О'Фаррел-стрит, где толстолицый молодой человек в сером пальто и серой шляпе, стоявший на краю тротуара, взял ее под руку и повел к стоянке такси. Я запомнил номер такси – толстолицый больше смахивал на клиента, чем на приятеля.
Было уже почти два часа ночи, когда я вернулся в нашу контору на Маркет-стрит. Фиск, ночной дежурный, сказал, что от Джека Конихана донесений не поступало; новостей никаких. Я попросил разбудить мне кого-нибудь из агентов, и минут через десять ему удалось вытащить из постели к телефону Мики Линехана.
– Слушай, Мики, – сказал я. – Я нашел тебе прекрасный уголок – постоять до утра, так что надевай свою распашонку и туда, ладно?
Дождавшись перерыва в его воркотне и ругани, я дал ему адрес гостиницы на Стоктон-стрит, описал Рыжего О'Лири и сказал, в какое гнездо положили записку.
– Может быть, О'Лири и не там остановился, но проверить стоит, – объяснил я. – Если он появится, постарайся его не потерять, пока не пришлю тебе смену. – Я повесил трубку посреди непристойной тирады, которой он ответил на это оскорбление.
Дворец юстиции, когда я прибыл туда, кишел народом, хотя взломать тюрьму на верхнем этаже пока никто не пытался. То и дело поступали новые партии подозрительных. Полицейские в форме и в штатском сновали повсюду. Бюро уголовного розыска превратилось в улей.
Я обменялся новостями с полицейскими сыщиками, рассказал им об армянине. Собрали компанию, чтобы осмотреть его останки, но в это время распахнулась дверь капитана, и перед собранием появился лейтенант Дафф.
– Алле! Оп! – произнес он, показывая толстым пальцем на О'Гара, Талли, Ричера, Ханта и меня. – Есть что посмотреть на Филмор-стрит.
Мы пошли за ним к машине.
Привезли нас к серому каркасному дому на Филмор-стрит. Перед ним стоял полицейский фургон, снаружи и внутри толпились полицейские.
Рыжий капрал отдал Даффу честь и повел нас в дом, объясняя на ходу:
– Тревогу подняли соседи: позвонили нам, что тут какая-то драка, но, когда мы приехали, драться уже было некому.
В доме осталось только четырнадцать трупов.
Одиннадцать человек отравлено: в виски подмешали большие дозы снотворного, сказал врач. Троих застрелили в разных местах коридора. Судя по положению тел, они подняли бокалы с ядом, а тех, кто не выпил – то ли непьющих, то ли просто осторожных, – перестреляли, когда они попытались бежать.
Характер публики давал представление о характере их тоста. Все были воры и обмывали —отравой – удачный налет.
Мы знали не всех покойников, но некоторые были известны нам всем, а позже в архиве мы определили и остальных. Общий список читался как путеводитель по уголовному миру. Тут были: Такой-Сякой, всего два месяца назад сбежавший из тюрьмы в Левенворте; Еврей Холмс; Шайти из Снохомиша – считалось, что он пал смертью храбрых во Франции в 1919 году; Щепка Лос-Анджелес из Денвера, как всегда без носков и без нижнего белья – в плечи его пиджака было вшито по тысячедолларовой бумажке; Паук Джируччи, у которого под рубашкой была надета кольчуга и от макушки до подбородка тянулся шрам – заметка от братниного ножа; Старик Пит Бест, некогда член конгресса; Нигер Воджен, однажды в Чикаго выигравший в кости 175 тысяч долларов, – в трех местах на нем было вытатуировано: «АБРАКАДАБРА»; Азбука Маккой; свояк Азбуки Том Брукс, придумавший ричмондскую аферу и на доходы от нее купивший три гостиницы; Рыжий из Кьюдехи, в 1924 году ограбивший поезд на «Юнион пасифик»; Дэнни Берк; Бык Макгоникл, все еще бледный после пятнадцатилетней отсидки; Фрей Тоби, дружок Быка, хваставшийся тем, что обчистил карманы президента Вильсона в вашингтонском варьете; и Пэдди Мексиканец.
Дафф посмотрел на них и свистнул.
– Еще несколько таких номеров, – сказал он, – и нас уволят. Не от кого будет охранять налогоплательщиков.
– Рад, что тебе здесь понравилось, – сказал я. – Но я лично ни за какие деньги не хотел бы стать на эти дни полицейским в Сан-Франциско.
– Почему, интересно?
– Ты посмотри, каков размах надувательства. Городишко наш полон лихих людей, которые надеются получить от этих вот жмуриков свою долю награбленного. Представляешь, что тут начнется, когда станет известно, что доли им не видать как своих ушей? Больше сотни бандитов окажутся на мели и станут добывать деньги на отъезд. Будет по три скока на квартал, по стопу на каждом перекрестке, пока они не наберут деньгу на билеты. Храни тебя Господь, сынок, тебе придется попотеть за свое жалованье.
Дафф пожал толстыми плечами и, шагая через трупы, направился к телефону. Когда он закончил говорить, я позвонил в агентство.
– Тебе только что звонил Джек Конихан, – сказал Фиск и назвал мне номер дома на Арми-стрит. – Говорит, что проводил своего человека туда – с компанией.
Я вызвал по телефону такси, а потом сказал Даффу:
– Я пока сматываюсь. Если возникнет что-то новенькое, позвоню тебе сюда; если не возникнет – тоже. Подождешь?
– Только недолго.
Я отпустил такси чуть раньше, два квартала по Арми-стрит прошел пешком и нашел Джека Конихана, наблюдавшего за домом из темного угла.
– Мне не повезло, – приветствовал он меня. – Пока я звонил из закусочной по соседству, кое-кто из моих людей смылся.
– Да? А что нового?
– Из дома на Грин-стрит горилла отправился на трамвае в дом на Филмор-стрит и...
