Встретимся в морге (Испытание злом) - Макдональд Росс (книги TXT) 📗

— Прошу простить, мистер Сайфель. Вы сами напросились.

— Так выключите вы магнитофон или нет?

— Нет. Вы сами только что отметили, что память иногда выкидывает трюки, я вот на свою не полагаюсь...

— Я не говорил ничего подобного. Это что, перекрестный допрос? Я на конституционных основаниях заявляю протест всей этой процедуре!

— Сохраните пылкость для зала суда. Ваше заявление слишком важно, и записать его необходимо. Насколько нам известно, вы единственный человек в городе, который знал покойного.

— Я не знал его. Говорю же вам, что виделся с ним всего лишь раз.

— Мы остановились именно на этом. По какому делу вы с ним встречались? И когда?

— В день суда над Фредериком Майнером, двадцатого февраля, да, кажется, так. Этот человек — покойный — присутствовал в зале. Я заметил его среди зрителей, так как не знал, кто это. Народу было не слишком много — Джонсоны, жена Майнера да двое-трое зевак. Должно было произойти официальное признание подсудимым своей вины и назначение даты для заявления об условном наказании.

— Присутствовала ли миссис Джонсон?

— Разумеется.

— Но она сказала, что никогда раньше не видела этого человека.

— Быть может, и не видела. Он сидел отдельно от остальных в самом углу. Я приметил его только из-за лысины, вы знаете, насколько бросается в глаза лысая голова. После того как слушание было отложено, я задержался на несколько минут. Мне хотелось сделать несколько поправок в стенограмме суда. Человек с лысиной поджидал меня в самом конце зала. Когда я выходил, он схватил меня за пуговицу. Это был субъект омерзительного вида, и я постарался как можно быстрее от него отделаться. Но похоже, дело Майнера его очень интересовало. Видимо, он следил за развитием событий по газетам: знал имена главных действующих лиц — меня, Майнера, Джонсонов. Через некоторое время я понял, что ему нужно. Он подобрался к этой теме несколько окольными путями. А хотел он, чтобы я его нанял.

— Чтобы вы сделали что?

— Я так до конца и не понял. Он назвался детективом, частным сыщиком, правда, у меня на этот счет оказались весьма веские сомнения. Когда я захотел посмотреть его удостоверение, он игнорировал мою просьбу. Но, по-моему, он дал мне что-то наподобие визитки, нечто с лос-анджелесским адресом и номером телефона.

— Она сохранилась?

— Вполне возможно. Я ведь не искал...

— А где она может находиться?

— В моем офисе, если не в каком-нибудь другом месте. Я мог положить ее среди бумаг по делу Майнера. Вполне возможно, что так я и сделал.

— Если так, то, без сомнения, это чрезвычайно поможет следствию. У нас появится ниточка. Скажите, он, когда представлялся, назвался случайно не Керри Смитом?

Сайфель посмотрел в потолок с таким видом, словно на штукатурке был написан ответ. Но кроме протеков воды, он ничего не высмотрел. А так как до них не было дела даже социальным инспекторам, то ему тем более.

— Нет, его звали не Керри Смит. По-моему, фамилия была односложная, но не такая распространенная, как Смит: Линт, Кемп, что-то в этом духе. А имя точно не Керри.

— Он хотел, чтобы его наняли для выполнения некоей работы, но вы в точности не знаете какой?

— Правильно. Нелегко было понять, чего хочет этот человек. Говорил он много, но при этом не сказал ничего конкретного, а лишь превозносил собственное благоразумие и одаренность. Ко всему прочему, запах из его рта держал меня на расстоянии. Вонь коррупции. Я все время лавировал, уклоняясь от этого амбре, и поэтому слушал вполуха.

— Он не единственный, кто ничего не говорит...

Сайфель с трудом сдержался.

— Если вы имеете в виду меня, то это замечание здесь неуместно. Я делаю все, что в моих силах, чтобы помочь, хотя и не ждал, что мои усилия будут по достоинству оценены.

— Когда у меня выпадет свободная минутка, напишу вам благодарственное письмо. Вы, разумеется, должны помнить ваш разговор, хотя бы частично.

— Вспоминаю, что он не пришелся мне по вкусу. Если хотите знать субъективное мнение, то мне показалось, что этот человек пытался найти крючок, зацепку. Шантаж...

— Он собирался шантажировать вас?

— Разумеется, нет. — Сайфель глухо засмеялся. — Насколько я понял, он хотел, чтобы я, как адвокат Хелен Джонсон, нанял его в качестве детектива, добавив, что уверен в том, что установил бы личность жертвы майнеровского наезда и что миссис Джонсон наверняка этим заинтересуется.

— И что же? Она действительно заинтересовалась?

— Я не обсуждал с ней данный вопрос. Ей и без того досталось. Адвокат в своей работе обязан следовать нескольким принципам и первый — стараться защищать своих клиентов от приставаний сот мнительных личностей.

Я выключил магнитофон. Мотор затих, и в комнате повисла неловкая тишина.

— И эта услуга по защите клиента включала работу пешней, не так ли, Сайфель?

Он так и подскочил в кресле.

— Вы что, спятили?

— Здесь я задаю вопросы. Итак, вы продолжили раскручивать это дело. Не обнаружили ли вы фактов, раскрытие которых угрожает благополучию миссис Джонсон?

— Вы действительно не в своем уме, — сказал он. — Я видел этого человека один раз, всего лишь один раз. Я предоставил вам информацию...

— После соответствующего нажима.

Он рванул воротник рубашки.

— Вы не так поняли меня. Вы не так поняли миссис Джонсон. Я уверяю вас, что Хелен Джонсон ни за что не стала бы сотрудничать с подобным типом... — Сайфель чуть не задохнулся. Он встал и, выпрямив ноги, откинул кресло назад. — Можете убираться к черту.

Я тоже поднялся.

— Успокойтесь. Вы, как и я, знаете, что для получения определенных ответов следует задавать определенные вопросы. — Мне даже показалось, что у меня начинает возникать слабая симпатия к Сайфелю. Когда он забывал о себе, у него начинали проявляться вполне человеческие качества, и сейчас я говорил, обращаясь в первую очередь к ним. — И если сейчас я не стану этого делать, Хелен в конце концов потеряет много больше...

Усталым жестом он провел рукой по щеке.

— Можете спрашивать что хотите. Мне нечего скрывать. Так же, как и ей. Вы просто не знаете Хелен.

— Я ничего не имею против нее, — заскромничал я. — Если вы подозревали попытку шантажа, то почему пожали руку этому деятелю? Да еще сказали, что если его помощь понадобится, то сами его разыщете?

— Энни, видать, под завязку накормила вас россказнями?

— Оставьте-ка Энн в покое. Отвечайте лучше на вопрос.

— С вами чрезвычайно сложно вести беседу, и все же попробую. Понимаете, просто я никогда не иду на прямой конфликт. Не могу сказать, что данный способ ведения дел является лучшим, но... это уже стало профессиональной привычкой. В детстве, когда мне кто-нибудь не нравился, я просто бил его. Просто бил. Естественно, у меня возникала масса неприятностей. Сейчас я стараюсь сдерживаться и быть вежливым. Чем больше я ненавижу, тем любезнее держусь. Не знаю, почему я это делаю, но таков уж мой способ. А этого человека я возненавидел.

— Почему?

— Он представился мне этаким мелким бесом. — Теперь Сайфель говорил искренне или же стал более тонко играть. Имя Хелен Джонсон сыграло роль морального катализатора, а может быть, вызвало прилив новых сценических идей. — На дьявола у меня нюх, — продолжал он. — Когда я был пацаном и жил в Чикаго, то видел этого вот сколько! И после, когда заседал в военном трибунале флота.

— Все мы в чем-то схожи...

Он натянуто улыбнулся.

— Могу поспорить, что вас никогда не похищали. А вот меня...

— Неужели похищали?

— Собственный отец, когда мне было три года. Моя мать развелась с ним, и я остался на ее попечении. Как-то днем он пришел к нам на квартиру, когда мамы не было дома, и упросил служанку отпустить меня с ним погулять. Отец был из тех людей, которые и дьяволу могут зубы заговорить. Несколько дней он скрывался, прежде чем ему на хвост села полиция. Разумеется, я не помню этого случая, как не помню и отца, но мама часто рассказывает мне...