Конец авантюристки - Рокотов Сергей (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
— Надо, так надо, — проворчал один тщедушный солдатик. — Наше дело маленькое…
— Молчать! — заорал Явных. — Как надо отвечать? Есть! Так точно! Мудаки деревенские! А ну! Вон носилки, вилы, грабли, хватайте, и за работу! Живо!!! А на обед гороховый супец с салом! И гуляш! Кормить будут хорошо, за это не беспокойтесь, тут люди щедрые и хлебосольные. А за быстрое выполнение задания можно и по бутылочке получить и по пачечке хороших сигарет! Не от себя говорю! А…, — вдруг притих Явных, увидев кого-то за спиной солдат. — Хозяйка идет… Тихо! Высокие люди! — шепнул он, снова поднимая к небу свой палец, странно выгибающийся наружу.
— А, товарищ капитан, — послышался сзади негромкий уверенный женский голос. — Привели? Ну вы у меня умничка…
Солдаты разом оглянулись. Увидели перед собой худенькую женщину лет пятидесяти с небольшим, в белых джинсах и голубой тенниске. В ушах красовались бриллианты неимоверных размеров. От неё за версту разило чем-то французским и очень дорогим. А так… худенькая, с зачесанными назад редкими светлыми волосами, в затемненных очках, с неброским макияжем на загорелом лице.
— Здравствуйте, Вера Георгиевна! — лыбился Явных. — Вы меня сразу в капитаны произвели, а я всего-то лейтенант. Сразу через два звания перешагнули…
— Ой, извините, забыла, как ваше имя-отчество, — улыбалась дама. — А капитаном вы будете, будете! — Она махнула худенькой ручкой, и солдаты имели удовольствие обозреть на этой ручке изрядное количество игравших на солнце каратов.
— Савелий Авдеевич меня зовут, Вера Георгиевна, — отрекомендовался Явных.
— Савелий Авдеевич, надо же, — хмыкнула дама. — Как это прекрасно и экзотично… Так вот, Савелий Авдеевич, слушайте меня внимательно — здесь воздвигается, так сказать, помещение для гостей, не любим мы, чтобы в нашем доме толкались гости, они порой бывают очень шумные, богема, понимаете ли, — она попыталась придать своему голосу панибратский тон. — А тут хорошо — на отшибе, вне, так сказать, видимости. И надеюсь, что уже к ноябрьским праздникам наши гости будут обитать здесь, а не там. — Она указала худенькой ручкой на четырехэтажный особняк, при этом на ярком солнце красиво заиграли все бриллианты. Она ещё пошевелила пальцами, любуясь этим блеском и производимым на стриженых и потных солдат впечатлением. — Да, Савва Авдеевич, мы по-прежнему считаем седьмое ноября праздником, и никто нас не переубедит, ни губернатор, ни президент… — Она строго поглядела в глаза Явных.
— Так что, и я, и я, — засепетил лейтенант. — Праздник, он и есть праздник… Чем плох? День, так сказать, октябрьской революции… Праздник трудящихся…
— Вот именно, трудящихся, — нахмурилась Вера Георгиевна. — Но, однако, вернемся к нашим баранам. Строители строят, солдатики немедленно все это чистят и убирают. А строительство будет закончено днями, начнется внутренняя отделка. А уборка территории должна идти не после, а параллельно. Вы поняли мою мысль, Авдей… Э-э-э…
— Савелий Авдеевич, — подсказал Явных.
— Вот именно. Мы ждем к себе на праздники очень интересных гостей — у нас будет гастролировать Алена Ядрицкая, в наши края собирается группа Ду-ду, возможно будет кинорежиссер Траян со своей новой женой Жанной Опрышко. Сами понимаете…
Солдаты приоткрыли от удивления рты, услышав из уст хозяйки имена небожителей, которых видели только с экранов телевизора. Явных несколько пригнулся и заулыбался совсем уже угодливо.
— Интересных людей у себя принимаете, Вера Георгиевна, — сепетил он, восторженно глядя в холодные серые глаза хозяйки, спрятанные за дорогими очками.
— Любим, любим, Сидор Артемьевич… И они любят наш край, вы не представляете, как им надоела Москва, все эти тусовки, ажиотаж, шум, гам… Они обожают тишину, природу… А у нас, сами видите… Какой воздух, какие леса, горы, реки… Для них все это как глоток свободы, как источник вдохновения… Итак, за дело! Давайте, солдатушки, браво ребятушки, не подкачайте. А за скорость и качество исполнения с меня причитается! — Она щелкнула пальцами и зашагала по направлению к дому.
— Обедать где будете, Вера Георгиевна? — подбежала к хозяйке толстуха в переднике.
— Сегодня тепло, Зиночка, — ответила хозяйка. — Пожалуй, подавай на розовой веранде. Да, и вот что — сегодня возможно к обеду приедет сам Семен Петрович, так пусть лососину порежут так, как он любит, такими толстыми кусками. Он любит, чтобы смачно, что поделаешь? — снисходительно улыбнулась Вера Георгиевна, дотрагиваясь до плеча толстухи.
— Вера Георгиевна! — крикнул кто-то из-за дома. — Машина подана, вы сейчас поедете?
— Нет, Галочка, пусть Федя подождет, я не в форме, пойду минут пятнадцать поплаваю в бассейне, жарища такая… Вот тебе и Сибирь, не хуже любых Сочей-Анталий… А в дом моделей мы успеем, в крайнем случае, пусть обождут, невелики пташки… Отложат свое торжественное открытие на полчасика-часочек…
— Чо рты раззявили? — буркнул на солдат Явных. — Давайте, нечего тут прохлаждаться… Берите носилки, лопаты и таскайте. Вон в тот контейнер, поняли?!
Солдатики переглянулись, взяли по лопате и стали погружать строительный мусор в носилки. Был полдень, солнце светило особенно ярко, но здесь — среди деревьев и цветов, среди фонтанчиков и водоемчиков было довольно прохладно. Гришка взялся за носилки, чтобы нести их к контейнеру и спросил товарища, стоявшего сзади:
— Слышь, Шурик, а чей это дом, никак не пойму? Банкира какого-нибудь или бандита?
— Да ты что, Гриш, с луны свалился, что ли? Это же дом мэра города Эдуарда Григорьевича Верещагина. Ты что?!!!
А закричал Шурик оттого, что при этих словах Гришка грохнул носилки оземь, и так неловко, что они своей тяжестью прищемили правую ногу Шурика.
— Кого? — переспросил Гришка, пристально глядя на товарища.
— Мэра, говорю, города, Верещагина. Я слышал, как Явных с майором Жилкиным говорил.
— А это, значит, его жена и есть? — прошептал Гришка, глядя куда-то в сторону странным отрешенным взглядом.
— Ну, жена и есть, тебе-то что? — обозлился Шурик. — Твое дело таскать носилки и мусор сваливать в контейнер. Солдат спит, служба идет. А на обед гороховый суп с салом и гуляш… Уже жрать охота…
Лейтенант Явных поспешил к филонам, шепча на ходу матерные слова. Завидев его, Гришка повернулся к напарнику.
— Бери, несем…
Они взяли носилки и пошли к контейнеру. Уже в спину им Явных бросил негромким голосом бранное словечко.
— Работнички, мать вашу…
Гришка ничего не видел и не слышал вокруг себя. Он находился в плену своих мыслей и воспоминаний…
… Перед тем, как его забирали в армию, к ним в городок приехал старый товарищ его отца Павел Николаевич Николаев. Николаев работал в Москве следователем в Управлении Внутренних дел, расследовавший в Краснодаре какое-то уголовное дело. Посидели, поговорили, помянули отца, а потом Николаев отозвал Гришку в сторону и сказал:
— Пошли, пройдемся, сынок…
Они вышли на улицу, Николаев, высокий, сухощавый, одетый в серый костюм, обнял Гришку за плечо и произнес:
— В армию едешь, взрослый уже…А Колька-то мой в институт поступил, на юрфак… Да, время бежит, казалось, совсем недавно пили мы с твоим отцом пиво под копченого леща в вашем симферопольском домике, а вы втроем в саду копошились, секретничали… А вот оно как обернулось, — тяжело вздохнул он. — Слушай меня, Григорий, мы оба мужики, работенка моя, сам понимаешь, какая… Под Богом ходим… Кому везет, кому нет, — снова вздохнул он. — Да и ты не в пионерский лагерь едешь, куда пошлют в наше горячее время, никто не знает… Но, уповаю на естественные законы природы — мне шестой десяток идет, тебе восемнадцать. И не имею я права не поведать тебе кое-что, так как ты мужчина и должен кое-что знать…
— О гибели отца? — догадался Гриша.
— Да, сынок, о гибели твоего отца и моего большого друга капитана Григория Петровича Клементьева…
— А вы знаете подробности? Нам говорили, что ему бандиты отомстили, было за что… Все знают, сколько он крови им попортил…
