Сотрудник агентства «Континенталь» - Хэммет Дэшил (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗
Я скатился с тощего. Прямо под ноги к тому, кто орудовал дубинкой. Я попытался захватить его за ногу, получил еще удар по спине, ногу не достал, а рука скользнула по юбке. От удивления я отдернул руку. Еще удар дубинкой – на этот раз по боку – напомнил мне, что церемонии тут не уместны. Я сжал руку в кулак и ударил по юбке. Кулак мой наткнулся на мясистую ляжку. В ответ раздалось рычание, ноги отодвинулись, и еще раз ударить я не успел. Я быстро встал на четвереньки и стукнулся головой о дерево. Дверь. Схватившись за ручку, я поднялся. В нескольких сантиметрах от меня в темноте свистнула дубинка. Я повернул ручку, нажал на дверь, вошел в комнату и тихо, почти беззвучно затворил дверь за собой.
В комнате у меня за спиной раздался голос, очень тихий, но очень серьезный:
– Выйдите сейчас же, буду стрелять.
Голос принадлежал светловолосой толстенькой служанке, и в нем слышался испуг. Я быстро нагнулся – на случай, если она вправду вздумает стрелять. За окном уже светало, и я увидел ее силуэт на кровати – она сидела, вытянув руки с маленьким черным предметом.
– Это я, – прошептал я.
– А, вы! – Но рука с черным предметом не опустилась.
– Вы с ними в доле? – спросил я и осторожно шагнул к кровати.
– Делаю что приказано и держу язык за зубами, а в бандиты к ним не нанималась.
– Хорошо. – Я сделал еще несколько шагов к кровати, уже быстрее. – Если связать простыни, смогу я опуститься из окна на следующий этаж?
– Не знаю. Ой! Что вы делаете!
Я держал ее пистолет – автоматический, калибра 8, 13 – одной рукой, а запястье – другой и выворачивал.
– Отпустите, – приказал я, и она отпустила.
Я отошел назад, поднял кинжал, который бросил возле спинки кровати.
Потом на цыпочках подкрался к двери и прислушался. Тишина. Я тихо открыл дверь и ничего не услышал, ничего не увидел в сумерках. Дверь Минни была открыта, наверное, с тех пор, как я вывалился из комнаты. Того, с чем я боролся, там не было. Я вошел к Минни и включил свет. Она лежала, как прежде, забывшись тяжелым сном. Я спрятал пистолет в карман, стянул одеяло, поднял Минни, перенес в комнату служанки, свалил к ней на кровать и сказал:
– Попробуйте привести ее в чувство.
– Проснется немного погодя: они все просыпаются.
– Вон что? – сказал я и пошел вниз, на пятый этаж, к Габриэле.
Комната Габриэлы была пуста. Шляпа и пальто Коллинсона исчезли, исчезла одежда, которую она унесла в ванную, и окровавленная ночная рубашка тоже.
Я стал осыпать эту парочку проклятьями, и хоть старался не обделить ни того, ни другого, больше все-таки досталось Коллинсону; потом выключил свет и побежал вниз по парадной лестнице – избитый, изодранный, растерзанный, с окровавленным кинжалом в одной руке, с пистолетом в другой – и на лице у меня, наверное, было такое же осатанение, как в душе. До второго этажа я ничего не слышал. А тут снизу донесся звук, напоминавший отдаленный гром. Сбежав по последнему маршу, я понял, что кто-то ломится в парадную дверь. Хорошо бы этот кто-то был в синем мундире. Я подошел к двери, отпер ее и распахнул.
С ошалелыми глазами, встрепанный и бледный, передо мной стоял Эрик Коллинсон.
– Где Габи? – задыхаясь, спросил он.
– Кретин, – сказал я и ударил его по лицу пистолетом.
Он согнулся, уперся руками в стены передней, постоял так и медленно выпрямился. Из угла рта у него текла кровь.
– Где Габи? – упрямо повторил он.
– Где вы ее оставили?
– Здесь. Я собирался ее увезти. Она просила. Послала меня разведать, нет ли кого на улице. Вернулся – дверь заперта.
– Чем вы думаете? – прорычал я. – Она вас обманула – все хочет спасти от идиотского проклятия. Я вам что велел делать? Ну ладно, надо искать ее.
Ни в одной из комнат, прилегавших к вестибюлю, ее не оказалось. Не погасив в них свет, мы побежали по главному коридору.
Из двери сбоку выскочил кто-то маленький в белой пижаме и повис у меня на поясе, чуть не опрокинув. Он издавал нечленораздельные звуки. Я оторвал его от себя и увидел, что это мальчик Мануэль. Слезы текли по его испуганному лицу и мешали ему говорить.
– Успокойся, – сказал я. – А то я не пойму ни слова.
Я разобрал:
– Он убить ее хочет.
– Кто кого хочет убить? – спросил я. – Говори медленнее.
Медленнее он говорить не стал, но я расслышал: «папа» и «мама».
– Папа хочет убить маму? – спросил я, потому что такая расстановка казалась более вероятной.
Он кивнул.
– Где?
Дрожащей рукой он показал на железную дверь в конце коридора. Я пошел туда, но остановился.
– Слушай, мальчик, – стал торговаться я. – Я хочу помочь твоей маме, но сперва мне надо узнать, где мисс Леггет. Ты знаешь, где она?
– Там, с ними, – крикнул он. – Скорей, скорей.
– Так. Пошли, Коллинсон. – И мы кинулись к железной двери.
Дверь была закрыта, но не заперта. Белый алтарь сверкал хрусталем и серебром под ярким лучом голубого света, протянувшимся наискось от карниза здания. С одной стороны на корточках сидела Габриэла, подняв лицо кверху. В этом резком свете ее лицо было мертвенно-белым и застывшим. На ступеньке, где мы нашли Риза, лежала теперь Арония Холдорн. На лбу у нее был кровоподтек. Руки и ноги спутаны широкой белой лентой, локти примотаны к телу. Одежды на ней почти никакой не осталось.
Рядом с ней, перед алтарем, стоял Джозеф в белом балахоне. Он стоял, раскинув руки и задрав к небу бородатое лицо. В правой руке у него был обыкновенный нож для мяса, с роговой ручкой и длинным изогнутым лезвием. Джозеф говорил в небо, но он стоял к нам спиной, и мы не могли разобрать слова. Когда мы вошли в железную дверь, он опустил руки и наклонился над женой. Нас разделяло метров десять. Я заорал:
– Джозеф!
Он выпрямился, обернулся, и я увидел, что нож у него в руке еще блестит, не испачкан.
– Кто рек «Джозеф», имя, которого больше нет? – спросил он, и, признаюсь честно, когда я глядел на него и слышал его голос – а остановились мы с Коллинсоном метрах в трех от алтаря, – у меня возникло чувство, что ничего особенно страшного произойти, наверное, не должно. – Здесь нет Джозефа, – продолжал он, не дожидаясь ответа на свой вопрос. – Знайте, ибо весь мир скоро узнает, что тот, кого вы звали Джозефом, был не Джозеф, а сам Бог. Теперь вы знаете и ступайте прочь.
Мне бы сказать: «Чушь» – и броситься на него. С любым другим я так и поступил бы. А тут не смог. Я сказал:
– Мне придется взять мисс Леггет и миссис Холдорн с собой, – и сказал нерешительно, чуть ли не виновато.
Он выпрямился во весь рост, лицо с белой бородой было сурово.
– Ступай, – велел он, – отыди от меня, пока дерзость не привела тебя к гибели.
Связанная на алтаре Арония Холдорн сказала мне:
– Стреляйте. Стреляйте скорее. Стреляйте.
Я обратился к Джозефу:
– Мне все равно, как тебя звать. Ты отправишься в кутузку. А ну брось нож.
– Богохульник, – загремел он и сделал шаг ко мне. – Сейчас ты умрешь.
Это должно было бы показаться смешным. Но мне не показалось.
Я завопил: «Стой!» Он шел ко мне. Я испугался. Я выстрелил. Пуля попала ему в щеку. Я видел отверстие. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он даже не моргнул. Он шел твердо, не торопясь, на меня. Я нажимал и нажимал спуск; еще шесть пуль попали ему в лицо и тело. Я видел раны. А он все шел и как будто не замечал их. Лицо и взгляд у него были суровые, но не злые. Подойдя ко мне, он поднял нож высоко над головой. Так ножом не дерутся; но он и не дрался: он намерен был обрушить на меня кару и на мои попытки помешать ему обращал так же мало внимания, как родитель, наказывающий ребенка.
Я же – дрался. Когда нож, сверкнув над нашими головами, устремился вниз, я нырнул под него, выставив согнутую руку против его вооруженной руки, и левой рукой воткнул кинжал ему в горло. Я давил на кинжал, покуда крестовина не уперлась в шею. Тут я выключился.
Я и не знал, что зажмурил глаза, – пока не открыл их снова. Раньше всего я увидел Эрика Коллинсона, который стоял на коленях возле Габриэлы, отворачивал ее лицо от слепящего луча и пытался привести ее в чувство. Потом увидел Аронию Холдорн: она лежала без сознания на ступени алтаря, а мальчик Мануэль плакал над ней и дрожащими руками пытался стянуть с нее путы. Потом я обнаружил, что стою, расставив ноги, а между ногами лежит мертвый Джозеф с кинжалом в горле.
