Тайны одного Парижского бульвара - Мале Лео (читать книги онлайн txt) 📗
– Элен.
– Да, месье.
– Выдайте расписку месье Гольди. Расписку на восемьдесят тысяч франков и приготовьте квитанцию на полный расчет.
– Да, месье.
Она усаживается за машинку и выстукивает документы, о которых идет речь. Молниеносно. Она в ярости. Когда она кончила, сверяю тексты и передаю их Гольди для подписи. Наверно, у него немного взмокли руки. Прежде, чем взяться за авторучку, он вытирает их платком. Затем расписывается и уходит.
– Готово дело, – говорю я в трагической тишине. Элен – ни звука. Съежилась в своем кресле и дуется.
Это видно по тому, как она одернула юбку на коленях. Если я хочу поглазеть на что-то приятное, остается лишь пойти куда-нибудь еще. Я вытаскиваю спрятанные трубку и горячительное, пропускаю за воротник стаканчик и раскочегариваю свою трубку. Элен молчит, по-прежнему молчит. И внезапно взрывается:
– Итак, это сильнее вас, да? Выигрываем мы в лотерею или нет, не имеет значения! А я-то думала, что мы позволим себе отдохнуть. Вы что, не могли послать его, этого Гольди?
– А мне он нравится.
– А вот мне – противен.
– Надеюсь, дорогая. Не хватало только, чтобы вы в него втюрились.
– О, ладно уж. Надоело. Вам так уж хочется получить удар по черепу?
– Какой удар по черепу?
– Без которого не обходится ни одно из ваших расследований.
– Удара по черепу не будет.
– Это было бы впервые. А, ладно. Какой простак!
– Кто?
– Этот Гольди.
– Не такой уж простак. Даже, если вы хотите знать мое мнение, дорогая, совсем не простак.
– Не простак? Кто же тогда по-вашему простак? Вы у него просите двести тысяч за дело, которое едва тянет на пятьдесят, он тут же соглашается. И это не простак?
– Он не сразу согласился. Он подумал. Долго думал. Он взвесил, стоит ли игра свеч. Меня интригует одно: отстегнуть два куска за сведения о китайцах, русских, турках мужского или женского пола – смешно. Но совсем не смешно, если в итоге пахнет миллионами. На это можно поставить двести тысяч... А этот Гольди, моя курочка, если бы когда-нибудь принял участие в конкурсе лжецов, то почти наверняка выиграл бы приз. Не то, чтоб он был очень убедителен, но это врун...
– Ну, а по-вашему, в чем там все-таки дело?
– В чем угодно, только не в друге, сын которого имеет неприятности любовного характера. Я специально запросил крупную сумму, чтобы посмотреть на его реакцию. Что б он там ни говорил, этот шахер-махер имеет связь с его профессией. Ювелир по бриллиантам, не забывайте этого. Бриллианты – дело серьезное. Он и его китаец связаны бриллиантовой аферой.
– Допустим, а что это вам дает?
– Мне? Ничего.
– Тогда бросьте. Нам хватит на харчи и без этих двух кусков от месье Гольди.
– Харчи? А интеллектуальный аспект, как вы к этому относитесь?
– Какой аспект? Ах да, интеллект, манящая тайна...
– А почему бы и нет?
– А удар по голове?
– Хватит морочить мне голову ударами по голове, ведь речь идет не о вашей. Если такое предстоит, то для этого имеется моя голова. У меня приоритет в этом плане.
Она пожимает плечами:
– Ох, в конце концов, вы сами сказали: это ваша голова, а не моя. Может быть, вам это нравится в плане необычных ощущений.
II
Немного погодя Элен успокаивается. Ее гнев капризной девочки никогда не длится по-настоящему долго. А я трачу это время на ряд телефонных звонков, чтобы узнать насчет Национальной лотереи, в частности, сколько надо выждать, прежде чем получить наши два миллиона, а заодно и начать мое расследование о Чанг Пу и его русских связях. Если я довольно легко удовлетворил свое любопытство по поводу Национальной лотереи, то остальные звонки дали только пшик.
– Пойдем поглядим на этот ресторанчик вплотную, – говорю я Элен.
Она ничего не имеет против, и мы выходим из дома. От улицы Пти-Шамп до улицы Гранж-Бательер не так далеко. Мы преодолеваем эту дистанцию пешком, поскольку парижская весна – самая прекрасная на всей земле – отлично подходит для такой разминки. Многие оглядываются на пару, которую мы составляем. Я надеюсь, что объектом является Элен, и только Элен, хотя в первые погожие дни, да еще вот в этом уголке, никогда и ни в чем нельзя быть уверенным.
Ресторан, о котором идет речь, действительно стоит на том месте, о котором говорил Омер Гольди: улица Гранж-Бательер, между предместьем Монмартр и проездом Жоффруа. Заведение называется "Международная концессия", над большим тентом между вторым и третьим этажом вертикально висит красная с золотом вывеска, покрытая иероглифами, сделанная не то из бумаги, имитирующей ткань, не то из ткани, имитирующей бумагу.
Ресторан как ресторан, только с той разницей, что он китайский, очень чистый, в меру роскошный, с оригинальной витриной, где неизвестные под нашим небом растения окружают аквариум, в мутной воде которого плавают экзотические рыбки.
Возле двери вывешено меню в медной рамке, блестящей как золото. Я подхожу ближе и читаю, что хозяина заведения действительно зовут Чанг Пу.
Пока это все. Мы вернемся вечером, чтобы отведать ласточкиных гнезд. Сегодня или никогда.
Вечером мы прибываем на место.
Смакуя курицу с миндалем, проращенные бобы сои, особый соус и другие необычные блюда, я наблюдаю за тем, что происходит вокруг. В китайских ресторанах всегда найдется над чем посмеяться. Я хочу сказать о тех придурках белой расы, которые ради экзотики упорно пытаются есть палочками, не зная как ими пользоваться. Они расшвыривают рис направо и налево, видимо, не замечая этого. Их ближайших соседей можно только пожалеть. И запивают они все это красным вином! Что уж совсем не соответствует местному колориту. Я же пользуюсь вилкой, не будучи обученным орудовать за столом спицами, и хлебаю чай, много чая, чтобы залить пожар революции, полыхающий на нёбе в результате съеденного перца. Помимо придурков, о которых я сказал, в ресторане сидят туристы, студенты азиатского типа и пара парней, явно с площади Пигаль. По всей видимости, это беженцы, жертвы международных событий, торговцы, которые держали лавки в предместье Сайгона и которых разорило прекращение военных действий в Индокитае. Но я за них не беспокоюсь. Они не похожи на бродяг.
Из-за занавеси доносится нестройная музыка. Хотя электрофон играет тихо, она все же вызывает зубовный скрежет. Не знаю, помогает ли это пищеварению.
Все гарсоны – китайцы, безукоризненные в своих белых куртках, снуют по залу с суповыми мисками, полными риса, и чайниками. Молодая китаянка в широких шелковых шароварах, с крохотными ножками в деревянных сандалиях, переходит от стола к столу и предлагает разноцветные бумажные цветы, которые принимают разную форму, как только их встряхнешь.
Чанг Пу восседает за кассой. Я знаю, что это Чанг Пу, потому что один клиент, явно завсегдатай, бросил ему: "Здравствуйте, месье Чанг Пу". Господин Чанг Пу – китаец очень западного типа. Не первой молодости, но на его круглом невозмутимом и загадочном лице, похожем на Луну цвета шафрана, не видно ни морщинки. На нем костюм превосходного покроя, а в петлице пиджака цветок – настоящий. У него задумчивый вид. Не похоже, что он сидит тут, в двух шагах от Фоли-Бержер и Больших Бульваров. Можно поклясться, что он парит за Третьими Небесными Вратами, где-то в Перламутровой Империи Сладкого Блаженства. Но может быть, не стоит доверять его виду.
Я спрашиваю себя: кроме кухни его ресторана, где он еще кухарит. Опиум? Торговля девушками желтой расы? И тут же одергиваю себя. Никаких поспешных выводов, Нестор. Омер Гольди платит тебе за то, чтобы ты собрал сведения о китайце, но из них двоих этот китаец выглядит наименее подозрительным. Но тебе заплатили. Поэтому выполняй свою работу. Изучай этого Пу. Гляди и разбирай его связи, особенно русские. Я ухмыляюсь. Русские связи Чанг Пу – это что-то вроде друга Гольди, сына друга с его любовными неприятностями. Выдумки ювелира, который хочет иметь сведения о Чанг Пу, я точно даже не знаю какие, как и не знаю зачем. Ну да ладно. Я постараюсь дать всем то, что им полагается за их деньги.
