Подпорченное яблоко - Бруно Энтони (бесплатные книги полный формат txt) 📗
– Чудесно, – сказала она. – Ты испытываешь ко мне глубокие чувства, но сказать, кто ты, не можешь. Мы что, герои сказки «Красавица и чудовище»?
Тоцци больше не мог сдерживаться.
– Расскажи мне лучше о Беллзе. О той записи на твоем автоответчике. С его посланием. Расскажи о своихглубоких чувствах к Беллзу, и я скажу тебе, кто я.
– Ну вот, приехали. Один раз переспал со мной и считает своей собственностью. Что творится с мужчинами? Должно быть, гормоны так действуют. Не могут взять что-то на время, им непременно нужно этим владеть.
Чтобы чем-то занять руки, Тоцци крепко растер колено. Будь она мужчиной, он задушил бы ее. Правда, мужчина не стал бы нести такую чушь, мужчина не вещал бы в воздух будто здесь никого больше нет, мужчина обращался бы непосредственно к нему.
Грузовик снова резко повернул, и на этот раз ни у кого из них не было времени, чтобы удержаться. Джина что-то произнесла себе под нос, упав прямо на Тоцци, и тут же отстранилась. Можно было представить, что она сказала. Она отползла как можно дальше от него, так что их скованные наручниками руки вытянулись во всю длину. И тогда он заметил, как в полосе света что-то блеснуло, что-то, чего он не видел раньше. Она лежала на спине, и луч света, скользнув по ее блузке, высветил цепочку на ее шее. С тонкой золотой цепочки свисало золотое кольцо с каким-то рисунком. Возможно, Тоцци ошибался, но, как ему показалось, он разглядел выгравированные по обеим сторонам кольца вьющиеся стебли плюща. Очень похоже на свадебное кольцо.
Но почему она носит свадебное кольцо? Это подарок Беллза? Что же они, постоянная пара? Или, может, оно означает, что они обручены? Но в этом случае Беллз подарил бы ей кольцо с настоящим камешком. Правда, Джина – девушка со странностями. У нее все наоборот. Она не стала бы носить кольцо с бриллиантом. Можно представить, что она сказала бы по этому поводу. Кольца с бриллиантами носят кисейные барышни. Она не из таких. В любом случае она любит старинные вещи, и это как раз в ее стиле – в знак помолвки носить на шее старинное свадебное кольцо.
Но кто его подарил? Беллз? Если он спросит, она не ответит. Ни за что.
Тоцци не мог отвести от кольца глаз. Больше смотреть было не на что, разве что на яблоки, раскатившиеся по полу возле его плеча. Он не мог прогнать из головы мысли о Джине и Беллзе. И тут, мысленно прокручивая все события сегодняшнего дня, он начал понимать что к чему. Беллз завелся в ювелирном магазине из-за того, что Тоцци хотел купить браслет с фиолетовыми камешками для Джины. Вспылил, увидев их вместе в универмаге. Джина не казалась особенно испуганной, когда Беллз увел их с собой. (Надеялась урезонить своего жениха?) Отказалась говорить с Тоцци о своих отношениях с Беллзом. И наконец та запись на автоответчике: «Джина, это я. Позвони мне».Тон обычный, слегка небрежный, будто он постоянно звонит сюда и ему нет необходимости ворковать с ней по телефону. Если люди давно и тесно связаны, телефонный разговор для них обычное дело. Они относятся к этому спокойно: «Джина, это я. Позвони мне».
Чем дольше он думал об этом, тем больше злился. Он-то, дурак, считал, что Беллз начал стрелять куда ни попадя из-за того, что узнал, что за ним охотятся, а на самом деле тот с ума сошел от ревности. Господи Всемогущий, оказывается, это просто ссора двух влюбленных, переросшая в перестрелку. Гиббонс погиб из-за того, что милые побранились. Тоцци не мог в это поверить.
– Зачем же надо было убивать моего напарника?
– Что?
– Беллз. Почему ему понадобилось убивать моего напарника? – Тоцци изо всех сил сжал челюсти, едва сдерживаясь, чтобы не закричать.
– Откуда я знаю, почему он поступает так или иначе?
– Гиббонс был лучшим оперативником в ФБР, лучшим.Он был хорошим человеком. Даже гангстеры знали, что он хороший человек. И поэтому ненавидели его. Этот ублюдок Беллз недостоин ботинки чистить Гиббонсу. Гиббонс был лучше всех. Самым, самым лучшим. И ради чего он умер? Просто так. Ни за что.
– Успокойся, – сказала Джина.
Тоцци уже кричал, ему было все равно. В его глазах блестели слезы. Он наконец осознал: Гиббонс мертв!
– Это неправильно! – закричал Тоцци. – Неправильно! Гиббонс был лучше всех. Он не должен был так умереть. Он... Он не должен... – Тоцци не мог закончить. Он задыхался. Он не хотел, чтобы она видела его слабость. Она этого не заслуживает.
– Эй, – тихо сказала она, повернувшись к нему лицом, – успокойся, пожалуйста. Подыши глубоко. Расслабься. Ты доведешь себя до болезни. – Она положила руку ему на плечо.
Внезапно все перевернулось с ног на голову. От ее прикосновения по его коже пробежала дрожь. Сочувствие, звучащее в ее голосе, почти заглушило все подозрения.
– Подыши, – произнесла она, – медленно.
Он кивнул:
– Ладно, ладно, со мной все в порядке. Все отлично.
– Хорошо. Минуту назад ты вел себя как настоящий слабак. Не может быть, чтобы ты на самом деле был копом.
Прикосновение ее руки превратилось в прикосновение гадюки.
– Просто подыши, вдох – выдох, медленно и спокойно. – Она потрепала его по плечу. – Не волнуйся. Все будет хорошо.
Он впился зубами в костяшки пальцев свободной руки, чтобы не закричать. Сука!
Глава 15
3.23 дня
– Ш-ш-ш-ш! – Лоррейн подалась к динамику.
– Что? – Стенли прислушался, его рука с зажатым в ней пистолетом свесилась между коленей. – Вы что-то услышали?
– Это они? – Живчик напрягся, стараясь разобрать что-нибудь со своего места за рулем.
– Тише, – резко сказала Лоррейн. – Дайте послушать.
Звук, доносящийся из динамика, изменился, стал выше. Лоррейн показалось, что она различает с трудом пробивающиеся слабые голоса. Она взглянула на Гиббонса. Он наклонился вперед, опершись о колени, и уставился на динамик со своим мрачным видом старого рака-отшельника. Даже смотреть на него было неприятно.
Живчик вел машину по бульвару Кеннеди, основной магистрали Джерси-Сити. Мимо проносились огромные старые дома в викторианском стиле и ряды деревянных домов, расположенных выше по обеим сторонам улицы. Теперь они направлялись к Хайтсу. Выехав из туннеля, они пронеслись по улицам аристократического района Хобокена, побывали в Байонне, где жили Дефреско, и теперь кружили по улицам, надеясь поймать сигналы передатчика. Иногда Беллз околачивался в Байонне – здесь жил его брат. Вот Стенли и подумал, что он может тут оказаться, но пока что они ничего, кроме помех, не слышали. Тоном выше, тоном ниже, завывания и смутные шорохи – не более того.
Живчик проскочил на желтый свет.
– Я не знал, что Беллз обитает в Хайтсе. У него здесь квартира?
Стенли оставил его вопрос без ответа.
– Сверни направо.
– Где? – спросил Живчик.
– Все равно. Здесь. Сверни здесь.
Живчик сделал так, как ему велели, – свернул в переулок, ведущий направо, и затем заложил крутой вираж, заставивший всех за что-нибудь ухватиться.
– Так куда мы едем, Стенли?
– Знаешь Огден-авеню?
– Нет.
– А Пелисейдс-авеню?
– Да.
– Огден в одном квартале оттуда. С этого места открывается отличный вид на Нью-Йорк. Вид на утесы. Хобокен прямо внизу.
– Стенли, мы ведь уже искали в Хобокене.
– Заткнись и езжай, куда я говорю.
Лоррейн ничего не понимала. Почему Стенли хочет ехать туда, где красивый вид? Она посмотрела на Гиббонса, но на лице старого краба застыло осуждающее выражение. Кремень, а не человек. Ну и пошел он к черту.
Когда фургон въехал в Хайте, фон в динамике снова изменился. Теперь звуки напоминали беседу двух разных фонов. Она изо всех сил прислушивалась, пытаясь разобрать слова, но ничего не получалось.
Внезапно все заглушили помехи. Лоррейн с отчаянием подумала, что они снова потеряли Майкла, и на сей раз навсегда. Но, когда Живчик свернул на более широкую улицу, шум, напоминающий беседу, возобновился и стал более чистым.
