Дело Уичерли - Макдональд Росс (лучшие бесплатные книги txt) 📗
— От денег не отказывайся — у меня еще будут к тебе вопросы, — опрометчиво сказал я, так как в его глазах возник страх.
— Ты, видно, думаешь, я с ней что-то сделал?
— Да нет, просто хочу дослушать твой рассказ. Весь, до конца.
— А чего рассказывать? Больше и рассказывать нечего. — Взгляд у него по-прежнему был перепуганный. — Довез я ее до самой двери, а она, прежде чем выйти, опять сует мне свои золотые часы. Что я, дурак, что ли, часы у нее брать? — чистосердечно добавил таксист. — Так ведь и за решетку угодить недолго. Понимаешь, как бы тебе объяснить, от нее какой-то бедой веяло. За то время, что мы не виделись, она изменилась до неузнаваемости. Опустилась как-то.
— Всего за неделю?
— А что? Такое с человеком и за одну ночь произойти может.
— А в каком доме она жила?
— В самом обыкновенном. Старый казенный дом на Камино, в конце Сан-Матео.
— Покажи мне его.
Мы подъехали к двухэтажному оштукатуренному зданию с выложенной по карнизу цветной плиткой, которая издали напоминала красную глазурь на несвежем пирожном. Некогда белая, а теперь от времени потемневшая поверхность фасада была, точно прожилками, испещрена ржавыми железными балконами, придававшими всему зданию какой-то мрачный, отталкивающий вид.
Галлорини остановил такси напротив дома, остановился и я.
— Ты уверен, что это тот самый дом? — спросил я, подходя к его машине и облокачиваясь на дверцу.
— Да, я его хорошо запомнил. — Судя по выражению его лица, неказистое здание оказывало на него какое-то гипнотическое действие.
— Почему? Ты собирался сюда вернуться?
— Возможно. За проезд же надо получить.
— Деньгами или натурой?
— Не понял. — Таксист окаменел. — Ты к чему это клонишь? Говорю же, я ей ничего плохого не сделал. С какой тогда стати я бы привез тебя сюда, посуди сам? Стал бы я в петлю лезть?
Между прочим, некоторые убийцы и сексуальные маньяки именно так и действуют, сами лезут в петлю, более того: делают все от себя зависящее, чтобы потуже затянуть петлю у себя на шее.
— В какой она жила квартире? — спросил я, решив дать Галлорини шанс.
— Наверху, в угло... — Он осекся.
— Значит, ты все-таки вошел вместе с ней?
Он так энергично замотал головой, что у него затряслись щеки.
— Откуда же в таком случае ты знаешь, что у нее угловая квартира на втором этаже?
Его маленькие глазки беспокойно забегали:
— Ну вошел, вошел я с ней! Она попросила — я и вошел! Сказала, что одна боится.
— Чего боится?
— Этого она не сказала. Она промокла до нитки и тряслась от холода. Не бросать же ее было. Мы поднялись наверх, я помог ей раздеться, тут она и отрубилась.
— Она выпила?
— Со мной — нет. Может, таблетку приняла. Короче, отрубилась. Я отнес ее в спальню и уложил в постель.
— Ты всем своим пассажирам оказываешь такие услуги?
— А что ты думаешь? У меня похожие случаи бывали. Не знаю, что ты от меня хочешь. Я ничего плохого не сделал. — Он прикусил большой палец и исподлобья, затравленно глянул на меня: — У меня ведь у самого дочка, как ты не хочешь понять. И потом, я все равно ничего не успел бы с ней сделать, потому что как раз в это время ввалился этот тип.
— Что за тип?
— Какой-то блондин. Я решил, что это дружок ее: вел он себя, как будто она — его собственность.
— И что же он?
— Ничего, обругал меня и велел проваливать.
— Описать его можешь?
— Могу. Блондин, с меня ростом. Маленькая бородка, голубые глаза навыкате. Обругал меня последними словами, но делать было нечего — пришлось убираться.
Глава 16
Галлорини с мрачным видом остался сидеть в машине, а я пересек улицу и направился к дому. Над подъездом, на выкрашенной в зеленый цвет вывеске, значилось «Конкистадор», а под ней, на прикрученной проволокой маленькой потрепанной картонке, — «Сдается внаем».
На стене за входной дверью висели металлические почтовые ящики, многие с именами квартирантов — совершенно мне неизвестными. «Алек Гирстон, управляющий», — прочел я на табличке под номером один и нажал на кнопку домофона.
Входная дверь, загудев, приоткрылась. Первой слева была дверь квартиры номер один, а за ней на второй этаж вела лестница. В подъезде было знобко и неуютно.
— Что вы хотели? — раздался за дверью слабый женский голос.
— Снять квартиру, — отозвался я.
Дверь тут же открылась, и в кромешной тьме возникла растрепанная женская голова и большие глаза.
— Мистера Гирстона сейчас нет. Вы не можете зайти попозже?
— Едва ли. Я ехал мимо, увидел на доме объявление и решил зайти.
— Но я не одета. — Она глянула на свой небрежно накинутый розовый халат и прикрыла ладонью дряблую белую шею. — Я всю зиму проболела.
Вид у нее и в самом деле был неважный: в запавших глазах стояли вечные вопросы, которыми задается тяжелобольной человек, а впадины на висках и под глазами были синими и четкими, словно тени на снегу. Лицо у этой еще в общем-то не старой женщины было покрыто морщинами.
— Очень вам сочувствую, — сказал я.
Мое сочувствие явно подняло ей настроение.
— Что ж поделаешь. Пойду что-нибудь на себя накину и покажу вам квартиру. Кое-как вскарабкаюсь по лестнице.
— Значит, свободная квартира наверху?
— Да, сэр. А вы предпочитаете внизу? По-моему, наверху куда лучше: светлей и больше воздуха, особенно если квартира угловая.
— Вы хотели показать мне угловую квартиру на втором этаже?
— Да, сэр. Она у нас самая хорошая, да и обставлена лучше остальных. Мебель, кстати, входит в квартплату, сэр.
— И сколько же вы берете?
— Если снимаете на год, то один доллар семьдесят пять центов в день. Предыдущая квартирантка тоже снимала на год. От нее, кстати, осталась прекрасная мебель, поэтому вам эта квартира достается, считайте, даром.
— А почему она съехала? Ей нечем было платить?
— Что вы, денег у нее хватало.
— Разумеется. Я просто пошутил. Мне кажется, я знаю ее семью. — И то сказать, за последние сутки я стал полноправным членом семьи Уичерли.
— Вы знаете семью миссис Смит?
— Наверно, мы с вами говорим об одной и той же девушке.
— Девушке?! Я бы ее девушкой не назвала. На вид она моего возраста. — Женщина провела рукой по своим редеющим волосам и придирчиво, точно в зеркало, посмотрела на меня. Не дождавшись комплимента, она сказала:
— Могу поручиться, что она ничуть меня не моложе. Если бы я пудрилась и красила волосы, как она...
Слушать ее не имело смысла: как и все больные люди, она была обидчивой и совершенно несносной, и я решил показать ей фотографию Фебы.
— Это не миссис Смит, — отрезала женщина, ткнув в фотографию пальцем. — Это ее дочка. Осенью она некоторое время жила в той же самой квартире.
— О ней я вам и говорил.
В ее глазах возникло замешательство, которое вскоре сменилось тревогой — на этот раз, впрочем, не за себя.
— С ней, надеюсь, ничего не случилось? Я очень за нее волновалась.
— Почему?
— Сама не знаю. Я никогда не видела, чтобы у молоденькой девушки был такой грустный, подавленный вид. Я бы обязательно постаралась чем-то ей помочь, но сама в это время заболела.
— Когда это было?
— В начале ноября. Скажите, у нее все в порядке?
— Я ее уже довольно давно не видал. Когда она отсюда уехала?
— Мисс Смит провела у нас всего недели две, может, меньше — сейчас не вспомню.
— А адрес вам свой она оставила?
— Мне — нет. Может, муж знает, где она. Когда мисс Смит уезжала, я была в больнице. С тех пор квартира стоит пустая.
— Можно ее посмотреть?
— Конечно, сэр. Пойду только что-нибудь на себя надену. — И она провела рукой по торчавшей из-под халата ночной рубашке с оборками. — У вас, надо полагать, нет собак и детей? А то мы с собаками и детьми не пускаем.
— Я один. Послушайте, а может, вы дадите мне ключ и я без вас подымусь наверх?
— Пожалуйста.
