Частный детектив. Выпуск 5 - Чейз Джеймс Хедли (читаем книги онлайн txt, fb2) 📗

Голос у нее задрожал.

Чарли Вайт свалился с балкона своей квартиры в прошлый четверг. Во всяком случае я считал, что это было так. Пролетав восемь этажей, он упал на тротуар.

Сильвия продолжала:

— Он любил приходить к нам с мамой обедать Так бывало раза два–три в месяц. Но в последний раз он страшно нервничал. Был какой–то взвинченный. Что–то его беспокоило.

— Он не сказал, что именно?

— Нет. Я спросила, но он ответил, что должен сам во всем разобраться, принять какое–то важное решение, но я не знаю, какое именно. Но то, что он был чем–то угнетен и находился в сильном напряжении, бросалось в глаза, поэтому я не удивилась, когда он сказал, что хочет обследоваться.

— Вы имеете в виду — лечь на обследование?

— Да. Он начал посещать доктора Мордехая Питерса две или три недели назад.

Это интересно.

Я спросил:

— Если он находился в состоянии депрессии, вы, возможно, предполагаете, что его смерть не объясняется несчастным случаем?

— Если вы говорите о самоубийстве, нет. Я об этом долго думала. Как раз перед тем — как это случилось, он явно успокоился, напряжение ослабло. Я разговаривала с ним по телефону примерно за час до его гибели, он был в прекрасном настроении, смеялся, шутил. Я даже не удержалась и сказала ему, что это меня радует, и он ответил, что принял очень важное решение. Теперь он будет свободен, так он выразился. Он снова чувствует себя счастливым, ему давно нужно было это сделать. Он добавил, что у него такое чувство, будто гора свалилась с плеч. Он просто не мог покончить с собой сразу же после такого хорошего разговора со мной!

Я не стал с ней спорить, но это ровным счетом ничего не доказывало. Частенько люди, находящиеся в состоянии депрессии, испытывают огромное облегчение, решившись наложить на себя руки. А слова о свободе означают смерть.

— Полиция посчитала его гибель результатом несчастного случая. Вы с этим не согласны, не так ли? Иначе вы бы здесь не были. Верно?

— Ну, дело в том… Я не знаю, говорил ли он серьезно или нет. Он тогда сильно смеялся…

— Смеялся?

— Ну да. Он собрался в тот вечер приехать к нам и пообещал мне все рассказать…

Она помолчала.

— И вот тут–то сказал очень странную вещь. Он сказал, что все мне расскажет, если только прежде его не убьют.

Я заморгал:

— Он так прямо и сказан, что считает возможным, что его убьют?

— Ну да, он так сказал, а потом сразу же засмеялся.

Такой смех мне не понравился. Парни, которые говорят о том, что их кто–то преследует, а потом начинают по этому поводу веселиться, как правило, находятся в маленьких комнатушках с забранными решеткой окнами и крепкими запорами на дверях. Они не отвечают за свою болтовню и…

— Заметив, что я заволновалась, он счал уверять меня, что это просто шутка, продолжала она. — “Величайшая шутка в мире”, как он выразился. В действительности никто не сумеет его убить. У него имеется иммунитет. Я не знаю, что он имел в виду, но он так выразился. Иммунитет…

Теперь понятно. Мысль о возможности быть убитым веселила Чарли. Пули проходили сквозь него, не причиняя вреда. Он мог безболезненно слетать вниз с балкона. Он мог есть стекло. Он…

— Я понимаю, что все это звучит безумно, — говорила Сильвия, — но Чарли не был сумасшедшим, мистер Скотт. Он был таким же разумным и уравновешенным, как вы.

— Ну, по некоторым людям…

— Так он никогда до этого со мной не говорил. Кроме того, перед тем, как повесить трубку, Чарли сказал мне, чтобы я не беспокоилась, что я все пойму, когда он вечером мне объяснит. Весь мир поймет. Таким образом, он имел в виду что–то важное.

Да-а. Если весь мир будет смеяться, то это наверное что–то важное. Умилительна вера сестры в своего старшего брата. Совсем как материнская любовь: послушайте, все помешались и говорят напраслину на моего мальчика.

Я сказал:

— Мисс Вайт, я не уверен, что полностью с вами согласен…

Я не стал уточнять. Бессмысленно говорить ей, что тут налицо характерная картина шизофрении. Вместо того этого я произнес:

— Чего же вы от меня хотите?

— Выяснить, кто убил его. Я заплачу 50 долларов.

Она выпалила это без остановки. Сначала я решил, что она такая же чокнутая, как ее братец, но потом сообразил, в чем тут дело, и ото меня даже подкупило.

Ее ручки были сжаты в кулачки, а румянец смущения окрасил щеки. Она продолжала торопливо, как будто опасаясь, что ей не хватит смелости договорить до конца:

— Я хочу сказать, попытайтесь выяснить. Я понимаю, что 50 долларов наверняка недостаточно, я буду должна вам остальное. Я имею в виду деньги. Если вы это берете — попытайтесь сделать. У меня будут деньги, только позднее, а это можно посчитать первым взносом. Авансом. Понимаю, что все это звучит не слишком убедительно, чтобы не сказать — глупо. Только Чарли, не был ненормальным… И я его очень любила. Я боялась, что не сумею вам все толком объяснить, но нужно попытаться…

Неожиданно она расплакалась. Старалась улыбаться и плакала. Звенящие слова сменились подавленными рыданиями, слезы брызнули из глаз. Она рыдала, так, как будто чувствовала приближение смертного часа, ее фарфоровое личико исказилось от боли, губки были сжаты, а слезы проделали две дорожки по щекам.

— Эй, это не дело! Послушайте, не надо, все о’кей.

Я вытащил из кармана носовой платок и сунул ей, потом вскочил с дивана и пошел к стене, но тут же в смятении возвратился назад, повторяя свое “эй”. Плачущие женщины меня приводят в ужас.

Она спряталась за моим платком, потом открыла лицо.

— Ну, — заговорил я, — не знаю, что я сумею выяснить, но попытаюсь. Однако не удивляйтесь, если мне не удастся обнаружить ничего жуткого. Откровенно говоря, я сомневаюсь, чтобы произошло убийство.

— Но вы попытаетесь узнать?

— Да, хотя мне не верится… Послушайте, не начинайте сызнова. Женщины готовы плакать но любому поводу…

— Я уже в порядке.

— Послушайте, расскажите мне, что сможете про Чарли. Он ладил с Джонни Троем?

“Пусть себе говорит о чем угодно, — подумал я, — лишь бы перестала плакать”.

— Несомненно. Понимаете, почти все время они проводили вместе.

— Угу. Вам известно, как они познакомились? Что у них было общего, прежде всего?

— Чарли сказал мне, что практически он и “открыл” Джонни, первым распознал, что у него истинный талант. Чарли сам мечтал стать певцом, понимаете. Когда он был помоложе, лет двадцати, он пел в нескольких клубах. Он провалился.

— Я этого не знал, — сказал я заинтересованно.

Этим можно объяснить, почему он привязался к Трою. Впрочем, я мог и ошибаться.

— Из него настоящего певца не получилось, но в музыке он хорошо разбирается. Он сочинил три самых популярных шлягера Джонни. Вы об этом знаете?

— Нет.

Этого я тоже не знал.

— Во всяком случае, шесть лет назад Чарли услыхал, как Джонни пел в одном из ночных клубов в Сан—Франциско и подписал с ним контракт, я точно не скажу, на что именно. Потом он повез показать его мистеру Себастьяну, а остальное, полагаю, всем известно.

Себастьян, которого она упомянула, был Юлиусом Себастьяном, основателем и президентом агентства талантов, носящего его имя. Человек, ворочающий несколькими миллионами, вложенными в разного рода талантливых людей. Агентство Себастьяна было крупнейшим, объединяющим самых знаменитых клиентов, и номером первым в этом списке стоял Джонни Трой.

Четыре года назад Юлиус Себастьян объявил, что он знакомит публику с новой звездой, Джонни Троем, назвав так его до премьеры.

И, как обычно, Себастьян оказался прав. Затем появилось “Чудо любви”, “Песнь любви”, за которыми вышла пластинка “Давайте любить” и десятки других, а Джонни Трой стал членом двенадцати корпораций и занялся большим бизнесом. Не только альбомы пластинок, но фотографии с личной подписью, личные встречи, два кинофильма с его участием, рубашки “Джонни Трой”, пиджаки, мыло для бритья и костюмы для гольфа — все это множило его славу.