Невезение - Бруно Энтони (чтение книг .txt) 📗
Думая о бабке, он подумал и о Сесилии, которая находила с бабкой общий язык. Одна другой стоила, обе просто помешаны на религии. Главная проблема с религией – то, что люди вроде Сесилии превращают ее в какой-то долбаный культ. Впрочем, Сесилия – монашка, ей полагалось быть сдвинутой на религиозности.
Сэл натянул сапоги до бедер, потом встал и подтянул еще выше. Чертов Томаззо. Телохранитель хренов. Маковски считает, что тут дело нечисто. Говорит, что не слишком удивится, если узнает, что Томаззо фэбээровец. Сэл тоже этому ничуть не удивлялся. Вероятно, Бюро вновь взялось за него. Но, полагал он, если Бюро и пронюхало что-то, виноват в этом не жучок. Информация поступила от Томаззо. Маковски сказал, что этому ублюдку ничего не стоило проникнуть в офис Нэша. Вероятно, ему удалось раскопать какие-то бумаги, касающиеся земли, на которой построен отель. Скорее всего речь идет именно об этом. Если они решат завести на него дело – снова предъявить одно из своих дурацких обвинений, – Томаззо, или как его там зовут, будет главным свидетелем обвинения.
Так что все просто: Томаззо должен исчезнуть. С ним нужно покончить прежде, чем они начнут присылать повестки или заявятся с ордером на обыск и арест. Раз Томаззо еще продолжает работать в роли телохранителя, значит, расследование не закончено и они не готовы еще предъявить его дело законникам. Без Томаззо все вообще рассыплется. Нужно убрать его прямо сейчас. Томаззо сдохнет, и делу конец.
Сэл натянул лямки на плечи и подвигал пистолет под одеждой, пристраивая его поудобнее. Он представил себе лицо Томаззо – наглый ублюдок в шляпе а-ля Дик Трейси. Сэл заподозрил что-то неладное, как только впервые увидел этого мерзавца. Трахает Сидни и воображает, что он крутой. Еще поглядим, какой ты крутой. Только поэтому Сэл и не позволил никому другому заняться Томаззо. Он желал сделать все самолично, поглядеть напоследок на лицо наглеца.
Сэл снова поглядел на большой серый дом на берегу. Под ногами ровно стучал двигатель. Он нащупал пистолет, положил на него руку и глубоко вдохнул соленый морской воздух. Все отлично. Еще недавно он ощущал некоторую тревогу, его беспокоил предстоящий боксерский поединок. Но сейчас он чувствовал себя превосходно.
Тоцци поднял кусок выброшенного морем дерева и бросил его в воду. Чайки с криками ринулись вниз, надеясь ухватить что-то съестное. Впереди, милях в двух отсюда, высился маяк Олд-Базни. Тоцци решил дойти до него, чтобы убить время. Вэл хочет еще поспать. Они бодрствовали почти всю ночь... Что ж, если хочет спать, пусть спит.
Тоцци шел, загребая босыми ногами песок. У воды песок был сырой и холодный, и он поднялся повыше, где было сухо, но идти стало труднее. Неизвестно, что лучше, подумал он. Очень похоже на его нынешнее положение. Например, он может потерять Валери, но зато выйти из игры прежде, чем Сэл успеет пустить ему пулю в лоб. По крайней мере, у него есть выбор. Вот только выбор этот никак не устраивал Тоцци.
Он не хотел выбирать. Он хотел подловить Нэша и Иммордино на их таинственных делишках. Хотел, чтобы эта хитрая стерва Сидни получила свое. Хотел, чтобы его труды увенчались громким успехом, чтобы Иверс перестал наконец глядеть на него как на трудного подростка. Он хотел, чтобы Валери осталась с ним.
Он оглянулся через плечо на большой серый дом с треугольными окнами на третьем этаже. Нельзя желать всего сразу. Он остановился и посмотрел на окно комнаты, в которой спала Вэл. Может быть, вернуться, разбудить ее, насладиться последними недолгими часами? Как наслаждается последними минутами жизни приговоренный к казни.
Он немного помедлил, потом отвернулся и зашагал к маяку. Дай ей поспать, сказал он себе. Она в самом деле устала. Ведь она не исчезает навеки с заходом солнца. Еще не конец света.
Ну и умник этот Томаззо. Оставил незапертой стеклянную раздвижную дверь. Когда так поступают обычные люди, это понятно. Но агентам ФБР полагается вести себя более осмотрительно.
Сэл вошел в комнату и оглядел ее. Не просто большая, огромная. В одном конце камин, повсюду диваны и мягкие кресла, посредине длинный черный полированный стол со стульями, окна от пола до потолка с вертикальными жалюзи. И лиловый ковер во весь пол. Чувствовалась работа Сидни. Такими он всегда представлял себе жилища настоящих плейбоев. Здесь вполне мог бы устраивать свои безумные вечеринки Хеф. Это в духе его телешоу. Хеф в купальном халате в окружении красоток с потрясающими сиськами. Все вполне в его стиле. Кроме лилового ковра. Хеф предпочел бы красный.
Сэл осторожно прикрыл дверь, оставив лишь узкую щелку. Шум океана стал глуше, и он услышал тихую музыку. Она доносилась сверху. Саксофон, похоже на Чарли Паркера. Сэл стянул с плеча лямку и нашарил под одеждой 9-миллиметровый пистолет. С трудом вытащил его и отпустил предохранитель. С пистолетом в руке он медленно пошел на звуки музыки к лестнице из светлого дерева в другом конце комнаты. Бархатный лиловый ковер заглушал звук резиновых сапог. Сэлу это нравилось.
Тоцци смотрел на океан, пытаясь разглядеть вдали плавник акулы или хвост большого кита, ожидая их появления с надеждой, страхом и нетерпением, так же как делал это в детстве, когда он еще был уверен, что стоит только сильно захотеть и огромное чудище из романа Жюля Верна вдруг всплывет из глубины с диким ревом, подняв из воды уродливую голову, готовое уничтожить все вокруг. Тоцци всматривался вдаль, но ничего не видел.
Валери ни на кого не похожа, подумал он. Даже Гиббонсу она нравится.
Он погрузил пальцы ног в теплый сухой песок, размышляя над печальной историей своих любовных связей. Бывшая жена, хозяйка лавчонки на Род-Айленд. Наследная принцесса мафии в строгих элегантных костюмах. Рыжая полуангличанка, глава агентства по найму нянь. Инспекторша из Отдела по борьбе с сексуальными преступлениями. Замужняя дама... Одни были с характером, другие вовсе без оного, настолько, что он даже не мог представить себе такого. Но ни одна не могла сравниться с Валери. Ни одна в подметки ей не годилась.
Ветер с океана свистел в ушах. Что она подумает о нем, если он вдруг ни с того ни с сего исчезнет и объявится только через месяц? Решит, что он последний подонок. Он словно слышал ее язвительные реплики: агент ФБР? Ну конечно. Лучше ничего не придумал? Надо рассказать ей все прямо сегодня, пока он еще не смылся отсюда. По крайней мере, у них будет шанс продолжить их отношения, несмотря на значительный перерыв. Правда, рассказав ей, кто он на самом деле, сейчас, когда он работает на нелегальном положении, он нарушит самый суровый запрет, существующий в Бюро, и Иверс непременно даст ему пинка под зад, если только пронюхает об этом. Его вытурят из Бюро раз и навсегда.
Он пошевелил пальцами, пробуя ногой теплый песок, и поглядел на волны. Океан был пуст, чудище так и не всплыло из пучины морской. К черту все запреты. Валери стоила того, чтобы рискнуть. Кроме того, он был уверен, что Валери никому не проговорится, если он попросит. Она умела держать язык за зубами. Именно это и делало ее непохожей на остальных. Именно поэтому она стоила любого риска.
Тоцци смотрел на океан, ветер обдувал лицо. Так он и сделает. Он все расскажет Вэл. Она слишком хороша, чтобы потерять ее. Он круто развернулся и зашагал обратно к дому.
«Оставь этот вздор. Трам-та-та, та-та-та, та-та...» И так всю ночь. Хотя саксофон Чарли Паркера звучал все громче и громче, по мере того как Сэл поднимался по лестнице, он никак не мог отделаться от этого дурацкого мотивчика. Его напевала Сидни всю ночь напролет, когда приводила его сюда. Даже уже кончая, Господи Боже мой, она продолжала мурлыкать его. Чертова потаскушка. Наверно, приводила сюда и Томаззо. Та же спальня и все прочее, тот же лиловый бассейн с ванной. И пела ему «Оставь этот вздор». Сумасшедшая стерва.
Сапоги громко стучали по деревянному паркету в коридоре, но саксофон надрывался так, что едва ли кто-то мог слышать его шаги. Он заглянул в спальню. Смятые простыни, одежда Томаззо висит на стуле, на полу лифчик и трусики. Может, это Сидни плещется с ним в ванной. Тогда он пристрелит обоих. Недурная мысль, но он знал, что Сидни всю неделю развлекается в Нью-Йорке на своей лиловой яхте. Наверно, приволок сюда какую-нибудь шлюшку, чтобы не скучать, отсиживаясь тут. Очень некстати. Придется пришить и ее.
