Святой в Лондоне - Чартерис Лесли (читать книги полные TXT) 📗
Когда Саймон встретил взгляд косящих глаз, у него сложилось впечатление, что Ренвей сошел с ума. Ему пришлось даже сделать сознательное усилие, чтобы освободиться от этого впечатления, пока он складывал вместе части головоломки в свете того, что сказал Ренвей.
Значит, летчик был. И был это, скорее всего, Мануэль Энрике, который нашел свою смерть на Брайтон-роуд. С неба свалился новый пилот, и ровно через двадцать минут ему предлагают освободившееся место. При всем уважении к богам удачи было похоже, что перед новым пилотом прямо красный ковер расстилают.
– Здесь нужен не только опытный летчик, – механически заметил Святой. – Здесь нужен еще и настоящий боевой самолет, с пулеметами и всем остальным.
– Такой самолет есть, – ответил Ренвей. – Вчера ночью я угнал его с завода "Хаукер". Эти самолеты построены для правительства Моравии. Та машина, которую я угнал, проходила испытания на полигоне, так что пулеметы на ней установлены. Я прихватил еще три запасные ленты с патронами. Самолет я перегнал сюда сам, и это была моя первая ночная посадка.
"И не совсем чистая посадка", – припомнил Саймон. Но тут он увидел не находящие себе места руки Ренвея и внезапно многое понял.
Летчик действительно был, но с ним произошел "несчастный случай". И хотя летчику принадлежала важнейшая роль в планах, Ренвей просто не мог от них отказаться. Для Ренвея эти планы превратились в манию, и эта мания привела его на грань сумасшествия. Хотя Энрике и был жертв, Ренвей все же угнал самолет и летел на нем сам, а напряжение от непривычного ночного полета и посадки потрясло его до глубины души. Но Ренвей так и не смог отказаться от своей цели. И вот в конце восьмичасового бессонного кошмара появляется новый летчик – это выход из положения, спасение и та соломинка, за которую Ренвей мог ухватиться и даже сохранить иллюзию того, что он действует как супермен, просто использующий живой инструмент в своих интересах. Саймон вспомнил, с какой решительностью Ренвей заговорил о своих планах после довольно долгого молчания, и все встало на свои места. "Странно, – подумал он, – ведь стольких блестящих преступников привело к гибели то, что они возомнили себя суперменами и питали иллюзии, будто могут подчинять себе душу и тело человека силой своей личности. Все это ерунда и существует только в сознании параноиков, одержимых манией величия".
– Вы угнали самолет и садились ночью? – переспросил Саймон, и в его тоне слышались недоверие, восхищение и самое настоящее уважение.
– Конечно.
– Неплохо для начала, – сказал Саймон, гася сигарету и тут же закуривая следующую. – Но самолет с золотом, и летчики тоже будут вооружены, да к тому же они будут постоянно держать связь е землей по радио...
– Ну и что? – спокойно возразил Ренвей. – Время сейчас не военное, и нападения они не ожидают. Они увидят просто еще один самолет, который хочет их обогнать. Воздушное движение на этом маршруте всегда довольно интенсивное, и им даже в голову ничего не придет. Тут-то вы на них и спикируете. С вашим опытом такую цель сбить просто. Пара хороших очередей – и все будет кончено задолго до тою, как они смогут передать что-либо на землю и поднять тревогу. Как только их радио замолчит, я буду имитировать их передачи. У меня в доме смонтирована коротковолновая радиостанция, имеются записи передач всех самолетов, перелетавших Ла-Манш за последний месяц. Мне известны также все коды. Наземные и береговые станции ничего не заподозрят вплоть до того момента, когда самолет не прибудет в назначенное время.
Святой курил и неотрывно смотрел на бледное спокойное лицо Ренвея. Ему вдруг пришло в голову, что если Ренвей и сумасшедший, то его сумасшествие весьма рационально.
– Но думать надо не только о самолетах, – сказал Святой. – Ведь есть еще и корабли. Что, если все это увидят с какого-нибудь корабля?
– Вы, уважаемый, думаете о том, что я продумал еще два месяца назад. Я мог бы привести гораздо больше возражений, чем вы. Например, я мог бы сказать, что все время, когда самолет будет лететь над Ла-Маншем, у побережья Англии и Франции будут курсировать специальные катера. Возможно, один из них и успеет к месту падения самолета. Тогда часть вашей задачи будет заключаться в том, чтобы пулеметным огнем держать их на расстоянии, пока все золото не окажется в надежном месте.
– Но как же вы собираетесь это сделать? – недоумевал Святой. – Ведь за пять минут десять тонн золота с затонувшего самолета не поднимешь.
– Все это уже организовано, – ответил Ренвей, и в его глазах внезапно появилось хитрое выражение. Он налил себе еще виски, выпил и облизал губы. Боясь, что выболтал уже слишком много, он добавил: – Вам нужно думать только о своем участии. Ну как, согласны?
– Согласен, – кивнул Саймон после короткого раздумья.
Ренвей еще некоторое время смотрел на него, и Святой прямо физически ощутил, что тот расслабился, будто от действия успокаивающего лекарства.
– Тогда нет необходимости посылать в деревню моего шофера.
– А как насчет моего самолета?
– Можете держать его здесь до тех пор, пока он вам снова не понадобится. В доме у меня много места, а один из моих механиков выяснит и устранит неисправность на вашем самолете.
Святой на секунду похолодел – любой механик сразу же поймет, что самолет абсолютно исправен. Тем не менее он спокойно ответил:
– Это очень любезно с вашей стороны.
Ренвей взял чемоданчик Саймона и запер его в большой сейф, вделанный в стену в другом конце комнаты. Обернувшись, он довольно потер руки.
– Ваши... э-э-э... образцы будут здесь в безопасности, пока снова не понадобятся вам. Пойдемте займемся вашим самолетом.
Они вышли из дома и прошли через розарий на ту поляну, где Святой совершил посадку. Саймон чувствовал, как его карман оттягивает пистолет, и это его немного успокаивало. Руки Ренвея перестали нервно подергиваться, и теперь его плотная фигура излучала какое-то неестественное спокойствие...
Ренвей продолжал разговор так же монотонно, как если бы описывал форму грядки со спаржей:
– Номер транспортного самолета и время вылета станут мне известны через пять минут после взлета из Кройдона, так что у вас будет вполне достаточно времени, чтобы взлететь самому и встретить тот самолет в воздухе.
В дальнем конце поля стоял большой дощатый сарай, к одной стене которого примыкала живая изгородь. Ренвей постучал в небольшую дверь. Она немного приоткрылась, и в щель выглянуло испачканное копотью и маслом лицо одетого в рабочий комбинезон человека. Узнав Ренвея, он раскрыл дверь, и все прошли внутрь.
В сарае было просторно, прохладно и темновато после солнечного света на улице, поскольку сарай был освещен только парой ламп, подвешенных к балкам высоко под потолком. Внимание Саймона сразу привлек тупоносый серый истребитель "хаукер", стоявший у противоположной стены. Через два-три часа его вообще трудно будет узнать (да и то только по торчащим перед кабиной летчика пулеметам), поскольку еще один человек в комбинезоне стоял на стремянке и закрашивал серой краской опознавательные знаки на крыльях. Но на хвостовом оперении они еще не были закрашены, и это больше всего убеждало Святого в том, что он находится не в плену какого-то фантастического сна, а столкнулся лицом к лицу с потрясающей реальностью.
Саймон снова достал портсигар и повнимательнее осмотрелся вокруг. Еще находясь в воздухе, он угадал, что поле, примыкающее к той площадке, где он посадил свой самолет, и было тем местом, где несколько часов назад в темноте он наблюдал посадку "хаукера". Это подтверждалось и тем, что в стене сарая были еще одни широкие ворота, контур которых был заметен изнутри по проникающему в щели солнечному свету. В одном углу были сложены бочки с бензином, в другом углу стоял верстак и какой-то станок. Упомянутые Ренвеем запасные пулеметные ленты лежали под верстаком, а рядом на деревянном стеллаже Саймон увидел какие-то грушевидные предметы и сразу понял, что это бомбы. Он указал на них пальцем.
