Дело Фергюсона - Макдональд Росс (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗

— Почему?

— Бродмен был экс-главой банды. С ударением на экс. И собирался всех их заложить. По-моему, он знал, что от краж они намерены перейти к чему-то посерьезнее, и хотел от них избавиться. Покупка брильянтового кольца у Эллы Баркер была мелочью, но, сообщив о кольце нам, он вывел нас на Гейнса. Гейнс натравил на него Донато, но тот сплоховал. Слейтер и Спайс ждали на подхвате и довели дело до конца. На следующий день они по той же причине прикончили жену Донато.

— Секундина была членом банды?

— Сомневаюсь. Но она знала их всех и уже почти решилась обратиться к нам. Во всяком случае, так полагает Гранада. И Гейнс с его вурдалаками, видимо, заподозрил то же. Когда она спаниковала и наглоталась таблеток, они не упустили случая. Им совсем не надо было, чтобы она проснулась.

— Милые люди.

— Угу. Все на редкость милые. Я одного не понимаю, Билл. У вас есть возможность помочь нам завершить это дело и упрятать их всех, кто остался, за решетку. А вы не хотите. Что для вас эта миссис Фергюсон?

Вопрос был трудным. Клише вроде «красавица в беде» ответом послужить не могло. Как и мое объяснение:

— Мистер Фергюсон мой клиент. Он обратился ко мне вчера.

— Он, а не его жена.

— Фергюсон обратился ко мне с целью получить определенные сведения о своей жене. И потому они не подлежат оглашению.

— Значит, муж ей не доверяет?

— Это ваш вывод.

— Бесспорно. И что же вы про нее узнали? Я спрашиваю вас не для протокола, а для перепроверки. История, которую рассказывает Спайс, кое-где переходит все пределы вероятного, а я не могу себе позволить ни единого промаха.

— Но вы допустите большой промах, вынуждая меня нарушить профессиональный долг по отношению к клиенту. И заставить Фергюсона давать сведения о ней вы тоже не можете.

Упершись подбородком в ладонь, Уиллс размышлял над положением. Я попытался связно обдумать пределы моего обязательства хранить в тайне дела моих клиентов, но в ход моих мыслей все время вторгались посторонние образы:

Салли в родовых муках, мертвая Секундина, упавшее в огонь женское тело, оно же в бурьяне, женщина, стреляющая в меня стоя на коленях. Я знал, что умалчивать об этом выстреле у меня профессионального права нет. И молчу я о нем под свою ответственность и по причинам, которые никакой суд во внимание не примет.

Уиллс очнулся от раздумий. Подозреваю, что он просто давал мне время взвесить положение, в каком я очутился.

— Я понимаю, — начал он ласковым голосом, — вы хотите соблюсти свои обязательства и по отношению к клиенту, и по отношению к закону. Я расскажу вам кое-что забавное, и, может, вы решитесь. Когда мы поднажали на Рональда Спайса, он сделал совсем уж неожиданный финт. Заявил, будто похищение в «Предгорьях» было чистым спектаклем, придуманным Гейнсом вместе с ней, чтобы выманить деньги у ее мужа. Он утверждает, что она содействовала им во всем и даже сидела за рулем, когда Гейнс отправился забирать фергюсоновскую коробку с деньгами. И нарочно показалась мужу, чтобы он не знал, как поступать дальше. Это соответствует сведениям, которые вы получили о ней? Или Спайс просто пытается избежать обвинения в содействии похищению?

— Не знаю.

— Билл, я вам не верю. Я говорил с барменом в гриле, где вы вчера беседовали с Фергюсоном по душам. Ему запомнились очень странные обрывки вашего разговора. Профессиональное право и рана в плечо — это очень хорошо, но, покрывая похищение, вы подставляете себя под удар.

— А разве вы не придерживаетесь теории, что никакого похищения не было?

— У меня никакой теории нет. Я не знаю, что произошло. И уверен, что вы знаете, а потому прошу вас рассказать, как все было.

— Когда узнаю, буду рад рассказать.

— Откладывать нельзя. Поймите же, если эта голливудская шлюшка в сговоре с Гейнсом, она скорее всего знает, где он или хотя бы куда он отправился. Или вы не хотите, чтобы его арестовали?

— Не меньше вас хочу. Хоть этому поверьте. — Из хаоса образов в моем мозгу я извлек осколочек сцены в веселеньком аду. — Насколько помню, Гейнс говорил ей что-то про Южную Америку. Билеты на самолет им должна была купить мать Гейнса.

— Мать Гейнса?

— Она живет в Маунтин-Гроуве. Почему бы вам ее не допросить?

Уиллс вскочил, подошел к лифту, нажал на кнопку и вернулся ко мне.

— Впервые слышу про какую-то мать. Кто она и где находится?

— Ее зовут Аделаида Хейнс. Она живет на Канал-стрит в Маунтин-Гроуве.

— Как вы на нее вышли?

— Благодаря Элле Баркер. Да, кстати, теперь ведь ясно, что Элла Баркер к преступлениям не причастна.

— Скорее всего, вы правы. Показания Спайса снимают с нее всякое подозрение.

— А вы не считаете, что ее следовало бы освободить?

— Утром она отправилась домой. Я добился от прокуратуры снижения залога, и ее приятельница, некая миссис Клайн, поручилась за нее своей недвижимостью.

Его поглотил лифт.

Я позволил образам в моем мозгу закрутиться вихрем и унестись прочь. Наркозный сон вновь окутал меня, как тихая внезапная ночь.

27

Когда я проснулся, лифт спускал меня в палату на четвертом этаже. Доктор Рут, хирург, следил, как санитары перекладывают меня с каталки на кровать. Едва дверь за ними закрылась, он сказал:

— Я распорядился положить вас в отдельную палату, потому что вам нужны покой и тишина. Вы не возражаете?

— Решать вам, доктор. И ведь я пробуду тут недолго?

— Во всяком случае, несколько дней, если не больше. Насколько я понял, дома за вами ухаживать некому.

— Но у меня неотложные дела.

— Дело у вас только одно, — сказал он неумолимо. — Дать срастись ключице. Да, кстати, у меня есть для вас кое-что. Может быть, захотите сохранить на память. — Он достал пластмассовую коробочку из-под таблеток и встряхнул ее, как погремушку. — Пуля, которую я извлек из вашего плеча. Прекрасная тема, чтобы развлекать гостей. Или даже темы — пуля распалась на кусочки.

Он показал мне свинцовые осколочки. Я его поблагодарил, не зная, что положено говорить в таких случаях. Он покачал седой головой.

— Благодарите не меня, а свою счастливую звезду. Вам очень повезло, что ключица пулю отклонила. Иначе вас привезли бы сюда со свинцом в легком. Кстати, кто в вас стрелял?

— Не помню.

— Ваша супруга? — Вероятно, едва заметная улыбка означала, что он пошутил. — Ее можно понять: вряд ли ей нравится, как вы рискуете. Надеюсь, это вас научит оставлять подобные дела полиции. Чего вы, собственно, добивались?

— Пули в плечо. И добился. Еще вопросы? Моя грубость его не остановила.

— Возможно, все не так просто. Мне доводилось видеть, что способны вытворять молодые мужья, пока их жены рожают. Родовые муки удел не одних только женщин.

— Я что-то не понял.

— А вы поразмыслите хорошенько. Да, а как себя чувствуют ваша супруга и новорожденная?

— Говорят, что хорошо. Вы не возражаете, если я спущусь их повидать? Я ведь тоже чувствую себя прекрасно.

— Может быть, завтра, если у вас не поднимется температура. А сегодня я хотел бы, чтобы вы не вставали. Могу я на вас положиться?

Я буркнул что-то невразумительное.

Санитарку, которая принесла мне завтрак, я попросил поискать для меня карандаш и бумагу. Ожидая ее возвращения, я мысленно творил записку Салли. Ну, может быть, «творил» не совсем то слово:

"Любимая, умоляю тебя и Ее о прощении, за то, что в меня стреляли. Я нечаянно. Так уж получилось. А если ты хотела только безопасности, так вышла бы за полицейского. Но тебе понадобилось выскочить за самого медлительного стрелка во всей американской адвокатуре.

Меня держат в одиночном заключении в палате номер 454. Но я их одурачу. Надену линялый бурнус, подарок старика бедуина, моего верного спутника в былые дни, осмуглю кожу соком грецкого ореха и призраком проскользну мимо их часовых. Жди и бди. Меня ты узнаешь по непроницаемой улыбке. Записку сожги".

Получив письменные принадлежности, я написал совсем другое. Действие наркоза прошло, и желание острить меня больше не преследовало. Пластмассовую коробочку я убрал в тумбочку, чтобы она не маячила у меня перед глазами.