Прощай, детка, прощай - Лихэйн Деннис (бесплатные версии книг .txt) 📗

Я бы попытался передать Сыру, что не успел переговорить с Буббой, что он, взрывая бар, действовал, пребывая в неведении, но в половине седьмого в тюрьме Конкорд Сыр поскользнулся на только что вымытом полу. Ужасно неудачно поскользнулся. Он как-то так ухитрился потерять равновесие, что перелетел через поручень ограждения третьего яруса и упал на каменный пол, причем приземлился на свою огромного размера желтоволосую голову, которая несла немало всякой чепухи, и умер.

Часть вторая

Зима

23

Прошло пять месяцев, Аманду так и не нашли. Ее выцветшая фотография смотрела с заборов, окружавших стройки, с телефонных столбов или нет-нет да и мелькала в телевизионных новостях. И чем больше мы видели это фото, чем более расплывчатым оно становилось, тем более надуманной казалась Аманда, а ее образ — лишь очередной картинкой на досках объявлений или телевизионных экранах. Прохожие смотрели на нее равнодушно или с тоской и не могли вспомнить, кто она такая или почему ее изображение прилеплено к фонарному столбу у автобусной остановки.

А те, кто помнил, пожимали плечами, отгоняя воспоминания о ней, и переводили взгляд на спортивные страницы газет или на приближающийся автобус.

«Страшен наш мир, — думали люди. — Каждый день происходят всякие ужасы. Что-то долго не идет мой автобус».

Поиски в карьере, продолжавшиеся месяц, с наступлением холодов закончились безрезультатно. Над холмами подули ноябрьские ветра. С наступлением весны, обещали водолазы, операция продолжится. И снова начались разговоры об осушении и заполнении карьеров Квинси грунтом. Городские чиновники, которых беспокоила многомиллионная стоимость этих работ, находили неожиданных сторонников в защитниках окружающей среды, которые предупреждали, что заполнение карьеров грунтом погубит природу, уничтожит замечательные пейзажи, исторические памятники, лишит скалолазов самых лучших скал для занятий этим видом спорта в нашем штате.

Пул смог вернуться к работе в феврале, за полгода до тридцатой годовщины нахождения на службе. Его снова направили на борьбу с наркотиками и без лишнего шума понизили в звании до детектива первого класса. Пулу еще повезло. Бруссарда разжаловали из детектива первого класса до патрульного, назначили девять месяцев испытательного срока и направили заниматься автопарком. Мы выпили с ним в день понижения, это произошло спустя чуть больше недели после того вечера в карьере. Он невесело улыбался, глядя на пластиковую палочку, которой помешивал кубики льда в джине с тоником.

— Так, значит, Сыр сказал, что она жива, а кто-то еще — что Гутиеррес работает на федералов. — Я кивнул. — И то, что она жива, по словам Сыра, может подтвердить Ликански. — Бруссард перестал улыбаться, лицо его стало жалким. — Портрет Ликански разослан всем постам у нас и в Пенсильвании. Могу, если хотите, напомнить, чтобы разослали еще раз. — Он слегка пожал плечами. — Это ведь делу не повредит.

— Думаете, Сыр врал? — спросила Энджи.

— Насчет того, что Аманда Маккриди жива? — Бруссард вытащил палочку из коктейля, облизал ее и положил на край салфетки. — Да, мисс Дженнаро, по-моему, врал.

— Почему?

— Потому что он преступник, они всегда врут. Он знал: вы так хотите, чтобы она была жива, что поверите.

— Вы в тот день приходили к нему. Он вам ничего такого не говорил?

Бруссард покачал головой и вынул из кармана пачку «Мальборо». Теперь он курил как паровоз.

— Притворялся, что ничего не знает о смерти Маллена и Гутиерреса. Будто это для него неожиданность. А я сказал, что превращу его жизнь в ад, даже если это будет мое последнее занятие. Он посмеялся. А на следующий день умер. — Бруссард поднес горящую спичку к сигарете и прищурил тот глаз, который был к ней ближе. — Вот как перед Богом — лучше бы я сам его убил. Черт, надо было какого-нибудь уголовника на него напустить. Правда! Так ему и надо. Кто-то, кому эта девочка небезразлична, прикончил его, и Сыр знал, за что его убили. Всю дорогу в ад, наверное, об этом думал.

— Так кто же его все-таки убил? — спросила Энджи.

— Поговаривают, этот парнишка, псих из Арлингтона, его только что осудили за двойное убийство.

— Это который в прошлом году двух сестер убил?

Бруссард кивнул.

— Питер Попович. Он там уже месяц, пока суд идет, видимо, они с Сыром перекинулись несколькими словами во дворе. Либо он, либо Сыр действительно поскользнулся на мокром полу. — Бруссард пожал плечами. — Как бы то ни было, вышло так, как я хотел.

— Сыр говорит, что знает, где Аманда Маккриди, и на следующий день его убивают. Вам это не кажется подозрительным?

Бруссард отпил из стакана.

— Нет. Слушайте, я вам честно скажу: я не знаю, что случилось с девочкой, и это меня мучает. Просто донимает. Но не думаю, что она жива. Сыр Оламон не знал, как сказать правду, даже если бы она могла ему помочь.

— А как насчет того, что Гутиеррес работал на федералов?

Бруссард покачал головой:

— Исключено. Нам бы об этом уже сказали.

— Что же случилось с Амандой Маккриди?

Бруссард некоторое время смотрел перед собой, стряхивая пепел с сигареты о край пепельницы. Потом он посмотрел на нас, в покрасневших глазах поблескивали слезы.

— Не знаю. Ей-богу, хотелось бы сделать все по-другому. Лучше бы действительно передали это дело федералам. Лучше бы… — У него перехватило горло, он опустил и прикрыл правый глаз ладонью. — Лучше бы… — Фраза осталась незаконченной.

Всю зиму мы с Энджи занимались другими делами, но ни одно из них не было связано с исчезновением ребенка. Не то чтобы обезумевшие от горя родители стремились нанимать в первую очередь нас. Мы так и не нашли Аманду Маккриди, и едкий запах неудачи, казалось, следовал за нами, когда мы по вечерам выходили куда-нибудь рядом с домом, или по магазинам, или субботним днем в супермаркет.

Рей Ликански тоже пропал, и его исчезновение в этом деле беспокоило меня более чем что-либо другое. Насколько я знал, полиция потеряла к нему интерес, поэтому причин скрываться у него как будто бы не стало. На протяжении нескольких месяцев мы с Энджи время от времени дежурили у дома его отца. Все без толку. Остывший кофе и затекшие от долгого сидения в машине конечности — вот весь результат. В январе Энджи поставила телефон Ленни Ликански на прослушку, и мы две недели слушали пленки с записями его звонков по чуть ли не тысяче номеров: в «Домашней торговой сети» он заказывал чиа петс, [36]но ни разу ни сам не позвонил сыну, ни сын ему.

В один прекрасный день нам показалось, что мы настрадались достаточно, и мы поехали в Аллегейни, Пенсильвания, и провели в дороге весь вечер. Нашли в телефонном справочнике рассадник Ликански и все выходные за ними наблюдали. Были там Ярдак, Лесли и Стэнли, трое кузенов Рея. Все они работали на бумажной фабрике, загрязнявшей воздух своими трубами и которая пахла, как тонер в ксерокопировальной машине. Все трое пили каждый вечер в одном и том же баре, флиртовали с одними и теми же женщинами и в одиночестве возвращались в родной дом, в котором жили вместе.

На четвертый вечер мы с Энджи пошли за Стэнли в переулок, где он купил кокаин у женщины, приехавшей на мотоцикле. Когда она уехала, он высыпал порошок неровной полоской на ладонь и собрался нюхнуть. Я подошел к нему сзади и, пощекотав мочку уха пистолетом 45-го калибра, осведомился, где мне найти Рея.

Стэнли на месте напрудил в штаны, и от замерзшей земли между его ботинок пошел пар.

— Не знаю. Не видел его с позапрошлого лета.

Я взвел боек и ткнул пистолетом ему в висок.

— Ты лжешь, Стэнли, поэтому я тебя сейчас пристрелю.

— Не надо! Я не знаю! Богом клянусь! Рея я не видел почти два года. Пожалуйста, ради бога, поверьте!