Доктор Чистота (СИ) - Врочек Шимун (читать книги онлайн без регистрации .txt, .fb2) 📗
«Зачем себе лоб рассек, дурачок?» — подумала Юрьевна. Стоило ей отлучиться на минуту в туалет, ее свидетель умудрился упасть и удариться головой о край стола. Рассек глубоко. Случайно? Или специально? Self-harm, самоповреждение — распространенное явление у людей, перенесших чудовищный стресс. Видимо, на психику Дениса продолжало давить нечто жуткое. «Так скажи мне все».
Юрьевна закрыла тюбик, положила на стол. Полюбовалась на свою работу — рана на лбу Дениса была аккуратно склеена.
— На первое время сойдет. Ты мне расскажешь, почему соврал?
Денис долго молчал. Потом наконец разлепил пересохшие губы.
— Кожеед позвонил с мобильника моего отца, — сказал он. — Угрожал его убить… если я ничего не придумаю…
Юрьевна кивнула.
— Вы знали? — Денис удивился.
— Предполагала. Понимаешь, у каждого человека есть кнопка.
— Кнопка?
— Это образно, конечно. Нажми на эту кнопку, и человек сделает все, что захочешь. Все. Пойдет на любые преступления, любые унижения. А нажми посильнее — и человек просто сломается. Помнишь, была такая песенка группы «Технология»: «Нажми на кнопку, получишь результат… И твоя мечта осуществится… Нажми на кнопку… Но что же ты не рад»?
— Что вы хотите сказать⁈
— Твоя кнопка — это отец.
Денис молчал. Лицо его со свежей раной на лбу было бледным и изможденным. Каждое слово Юрьевны отзывалось в нем болью, она прямо чувствовала, как его корежит. «Ничего, эта боль лечащая», подумала она.
— Кнопка Степана — Оля, — сказала следовательница. — Кнопка Оли — любовь. Нет, к себе у нее как раз любви не было… Думаю, у нее была самая простая кнопка — жить.
Денис кивнул, потом сказал:
— Кнопка Кеши — Аня. Я понял.
Юрьевна покачала головой.
— Нет, не думаю. Его кнопка — это ты. Его старший брат. Который всегда защитит, всегда и будет просто любить его, ни о чем не спрашивая. И не осуждая.
На Дениса страшно стало смотреть. Лицо искажено страданием, в глазах — чистая, звенящая, как японский клинок, боль. Юрьевна даже залюбовалась.
— Получается, я сам нажал на эту кнопку⁈
— Выходит так. Ты сначала ревновал его к отцу, перестал любить и защищать. А потом вообще просто… поимел.
Денис вскочил на ноги.
— Блять! Что вы несете⁈
— Ты трахнул его девушку, — невозмутимо продолжала Юрьевна. — То есть в переносном смысле трахнул его самого.
— Нет!
— Нет? Я не права?
— Вы понятия не имеете, о чем говорите! — он вдруг осекся. — Кеша…
Денис замолчал, кадык на его шее дернулся. Он был небрит, после бессонной ночи щетина вылезла. Глаза в сетке красных прожилок.
Рассвет заливал комнату ослепительным красным светом, Юрьевна прищурилась, зевнула. Уже утро, пора заканчивать.
Денис молчал так долго, что она решила, он будет молчать до конца времен. А Юрьевне все-таки хотелось бы услышать про финал бойни в больнице. Потом Денис заговорил:
— Что теперь?
Светлана Юрьевна покачала головой. Откинула с лица светлые волосы.
— Хороший вопрос. Кожеед тебя просто так не оставит.
Денис засмеялся — резко и пугающе, словно уже был на грани истерики. Сжал кулаки. На забинтованной руке выступила кровь.
— Я не про маньяка. Черт с ним. Как мне теперь жить с отцом в одной квартире? — Он повел головой, сжал кулаки, словно собираясь драться. «Да не будешь ты драться. Отец опять парой слов тебя уничтожит, в первый раз ему, что ли? — Юрьевна посмотрела на Дениса. — А может, нет». Она чувствовала, в парне есть огромный запас ярости и гнева, сила и решительность, чтобы действовать. «Если его боль направить в нужное русло, конечно». Она сказала негромко:
— Странный ты. Лучше бы подумал о том, что Кожеед к тебе обязательно вернется. Не в его привычках оставлять незавершенные дела.
Денис покрутил головой. Точно у него свело мышцы шеи, щелкнул позвонок.
— Когда? — спросил он.
Юрьевна пожала плечами.
— Может, через год, может, через десять. Кто этого ебаната знает? — отрезала она грубо. Потом снова заговорила мягко и успокаивающе: — Впрочем, с этим мы можем что-нибудь придумать. Но сначала расскажи, чем все закончилось…
Глава 20
Шестой раунд. Мятеж
Два дня назад. Заброшенная больница.
За окном становилось все темнее. Закат прорезал кровавыми полосами света пространство палаты — и ушел в небытие. За ним неотвратимо и равнодушно пришла тьма. В какой-то момент Денис понял, что ему стало трудно дышать. Словно темнота сгустила воздух. Глотку жгло бензиновой вонью.
Над мертвыми телами Оли, Жени и Степыча медленно, в траурном бессмертном танце вились мухи.
Маньяк остановился перед Кешей. «Нет, только не он опять, — подумал Денис. — Пожалуйста, только не брат… Пожа…»
— Кеша, тебя давно не было слышно, — сказал Кожеед.
Кеша медленно поднялся на ноги, встал, как кукла. Лицо белое и обреченное. «Оставь моего брата в покое, ты, мудила», — подумал Денис, но продолжал сидеть. Сил не было. Кажется, подойди сейчас Кожеед к нему и перережь ему глотку, он бы так и остался безучастно сидеть. И истекать кровью.
«Пусть это закончится. Хоть как… Только пусть закончится», — молил Денис.
— Денис, — сказал Кожеед. Денис вздрогнул. — Вставай.
Их посадили за стол друг напротив друга. Денис безучастно смотрел, как к Кешиным руке и пальцу маньяк подключил клеммы.
Длинные провода — красный и черный — змеились по забрызганному кровью полу к желтому аккумулятору.
Кожеед опустил руку в карман халата, вытащил новый патрон. Полюбовался на него. Затем отщелкнул барабан револьвера, вставил патрон — с каким-то даже сладострастием. Кожеед крутанул барабан. Денис видел, как проносятся перед его глазами жизнь и смерть. Щелк! Денис дернулся. Кожеед одним движением ладони защелкнул барабан на место.
Кожеед положил револьвер перед Денисом. Тук. Денис зажал искалеченную руку платком, ткань пропитана кровью насквозь. Кровь почернела и запеклась. Он усилием воли отпустил платок, положил здоровую руку на стол. Пальцы дрожали.
Кожеед отступил на два шага, поднял руки и объявил:
— Правила просты! Кеша! Как только захочешь, чтобы я отключил ток, просто крикни: «Денис, вышиби, пожалуйста, себе мозги». А ты, Денис, бери револьвер. Бери, бери, не стесняйся.
Денис взял револьвер здоровой рукой. Свечников наставил на него пистолет.
«Если бы точно знать, что в стволе будет пуля, я бы попробовал», — подумал Денис. Пальцы его стиснули холодную рукоять револьвера.
— И не надо больше жульничать, — мягко произнес Кожеед. Он пошел к аккумулятору. — На-ка-жу. Нажимай на спуск, только когда твой брат крикнет. Никакой больше самодеятельности.
— Как ты, брат? — спросил Денис негромко. Кеша поднял глаза и улыбнулся. Денису резануло сердце от этой улыбки.
— Все хорошо.
— А ну отставили шептаться! Говорите в полный голос! — закричал вдруг Кожеед. Слюни полетели из его рта.
Они молчали.
— Мне нужно было сразу догадаться, что я выбрал неправильно, — сказал Кеша. Громко и четко.
— Что? — Денис не понял.
— Я про тот вопрос. С кем ты хочешь остаться, мальчик? Вот что спросила судья. Помнишь ее? Кудрявая. Губы еще такие… мелкой гузкой.
И тут Денис вспомнил. Тот самый день, когда родителей развели. В памяти Дениса этот день так и остался черным пятном, пропастью во времени и пространстве. Судья была странная, с оранжевыми бигудийными вихрями на голове — и, похоже, в голове тоже у нее что-то такое завихрялось. Тогда их с братом заводили по одному в кабинет судьи, чтобы задать главный вопрос: с кем из родителей они хотели бы остаться? Судья кривила густо накрашенные розовой помадой губы. К ним, как к эпицентру розового взрыва, сбегались со всего лица мелкие морщинки. Судье Денис активно не нравился. А может, ей вообще никто не нравился.
— И я выбрал маму, — сказал Кеша. — Мать.
