Прощай, детка, прощай - Лихэйн Деннис (бесплатные версии книг .txt) 📗

Рука Леона, лежавшая на краю стола, отдернулась и повисла вдоль туловища.

Волосы прилипли к потному лбу Корвина, струившийся по нему пот заливал глаза. Он схватился рукой за притолоку.

Бубба подошел ко мне и, не сводя глаз со своих «покупателей», прошептал одними губами: «Они вооружены до зубов. Уходить придется резко. Понял?»

Я кивнул.

Леон взглянул сначала на стол, потом на буфет, потом на висевшую на стене рядом с дверью ржавую, в комках налипшей грязи сушилку для посуды. Похоже, ею не пользовались уже лет десять.

Орл смотрел туда же, куда и Леон. Потом они переглянулись и как будто приободрились.

Бубба прав. Мы, похоже, попали в Тумстон [43]нашего времени. Один неверный шаг и перед нами разыграют ремейк перестрелки в «О’кей корале».

— Пожалуйста, — попросила Роберта, — уходите.

— А как же магазины? — удивился Бубба. — Вы же хотели магазины. Они вам все еще нужны?

— Я…

Бубба коснулся кончиками пальцев ее подбородка.

— Да или нет?

Она закрыла глаза.

— Да.

— Простите, — просиял Бубба. — Но вы их не получите. Нам пора.

Он взглянул на меня, склонил голову набок и направился к двери.

Корвин прижался к стене. Держа пистолет дулом в сторону кухни, я попятился следом за Буббой, увидел белые от ярости глаза Леона и понял, что погоня неизбежна.

Я взял Корвина Орла за шкирку, толкнул на середину кухни, поближе к Роберте. Поймал глаза Леона.

— Только пикни. Убью, — пообещал я. — Оставайся на кухне.

Визгливый голосок восьмилетнего баловня пропал. Вместо него прорезался хрипловатый колючий бас:

— Тебе, парень, еще до входной двери дойти надо. Путь неблизкий.

Я попятился в коридор, по-прежнему держа пистолет дулом в сторону кухни. Бубба стоял в нескольких метрах от меня, посвистывая.

— Может, уже пора валить отсюда? — прошептал я.

Он оглянулся.

— Может быть.

Грохоча сапогами по старым половым доскам и маниакально хохоча, Бубба бросился к выходу. Хохот гулко разносился по всему дому.

Я бросился следом. Я слышал, как обитатели дома возятся на кухне, как открывается дверца сушилки, как затем, вращаясь на петлях, падает, возвращаясь в закрытое состояние, и спиной чувствовал, как в меня целятся.

Бубба не стал тратить время на открывание двери с сеткой, отделявшей нас от свободы, он пробежал прямо сквозь нее, деревянная рама разлетелась на части, зеленая сетка, как вуаль, окутала его голову.

На пороге я рискнул оглянуться. Леон выходил в коридор с вытянутой рукой. Я успел выскочить на улицу, остановился, навел на него пистолет. Долгое мгновение мы целились друг в друга.

Наконец Леон опустил руку и покачал головой:

— В другой раз.

— Разумеется, — согласился я.

На лужайке Бубба, по-прежнему хохоча, избавлялся от остатков рамы с прикрепленной к ней сеткой.

— Я — Конан-Варвар! — кричал он, раскидывая руки в стороны. — Великий убийца злых гномов! Никто из людей не осмелится испытать мою отвагу и силу в битве! Ха-ха-ха!

Мы трусцой припустили к «хаммеру». Добежав до него, я стал лицом к дому, держа пистолет двумя руками, а Бубба забрался внутрь и отпер дверцу у переднего пассажирского сиденья. Дом, казалось, вымер.

Я забрался в машину, и Бубба рванул с места, не успел я закрыть дверцу.

— Зачем обманул с магазинами? — спросил я, когда нас и Треттов разделял по крайней мере квартал.

Бубба проехал под «кирпич».

— Достали они меня. Считать мешали, козлы.

— Так в этом все дело? Потому и зажал магазины?

Он нахмурился.

— Терпеть не могу, когда считать мешают. Ненавижу.

— Слушай, — вдруг вспомнил я, — а что ты такое нес про злых гномов?

— Что?

— У Конана нет никаких злых гномов.

— Точно?

— Точно.

— Черт.

— Прости.

— Ну почему тебе обязательно надо все испохабить? — обиделся Бубба. — Зануда проклятый!

25

— Энджи! — крикнул я, ввалившись с Буббой домой.

Она выглянула из маленькой спальни, в которой работала.

— Что стряслось?

— Ты ведь следила за делом Пьетро, верно?

Она помрачнела:

— Да.

— Пошли в гостиную, — сказал я и потащил ее за собой. — Пошли-пошли.

Она подозрительно посмотрела на меня, потом на Буббу, который, покачиваясь взад-вперед на каблуках, выдул огромный шар жвачки «базука».

— Вы пьяные, что ли?

— Отнюдь, мэм. Идем-идем.

Мы зажгли в гостиной свет и рассказали о своем визите к Треттам.

— Два придурка, — сказала она, дослушав до конца. — Два маленьких психа, решили сыграть против ненормальной семейки.

— Да ладно тебе, — сказал я. — Энджи, как был одет исчезнувший Сэмюэл Пьетро?

Она откинулась на спинку стула.

— Джинсы, красная водолазка поверх белой футболки, парка синяя с красным, черные варежки, кроссовки выше щиколотки. — Она прищурилась и посмотрела на меня. — Так что?

— И все? — спросил Бубба.

Энджи пожала плечами:

— Да. Ну, еще бейсбольная кепочка с надписью «Ред сокс».

Я посмотрел на Буббу, он кивнул и поднял вверх руки.

— Мне туда нельзя. У них мои пистолеты.

— Не беда, — сказал я. — Сейчас позвоним Пулу и Бруссарду.

— Зачем звонить Пулу и Бруссарду? — не поняла Энджи.

— Так вы видели Третта в бейсбольной кепке «Ред сокс»? — Мы с Пулом сидели в кофейне «Волластон».

Я кивнул.

— Которая была ему мала. На три-четыре размера меньше, чем нужно.

— И это наводит вас на мысль, что вышеупомянутая кепка принадлежала Сэмюэлу Пьетро.

Я снова кивнул.

Бруссард посмотрел на Энджи:

— Вы согласны?

Она закурила.

— По обстоятельствам подходит. Третты живут в Джермантауне, прямо напротив Уэймаута, недалеко от игровой площадки «Нантакет-бич», где Пьетро находился непосредственно перед исчезновением. И карьеры, карьеры тоже не слишком далеко от Джермантауна, и…

Бруссард скомкал пустую пачку из-под сигарет и бросил ее на стол.

— Думаете, та же история, что и с Амандой Маккриди? Считаете, раз Третт живет в радиусе восьми километров от карьеров, значит, он ее и убил? Вы это серьезно? — Он посмотрел на Пула, и оба покачали головами.

— Вы показали нам фотографии Треттов и Корвина Орла, — сказала Энджи. — Помните? Вы рассказали, что Корвин Орл подбирает детей для Треттов. Вы сказали, чтобы мы держали с ним ухо востро. Это же вы были, детектив Бруссард, не так ли?

— Патрульный, — напомнил ей Бруссард. — Я уже больше не детектив.

— Что ж, — сказала Энджи, — если десантировать нас где-нибудь поблизости от Треттов и дать немного пошуровать вокруг, может быть, снова им станете.

Дом Третта стоял метрах в десяти от дороги на поле, заросшем высокой травой. За янтарной завесой дождя маленький белый домик был как на крупнозернистой расплывчатой фотографии, заляпанной огромными, испачканными копотью и двигавшимися кругами пальцами. Рядом с фундаментом, однако, кто-то разбил небольшой садик, на цветах было много бутонов, они как раз начинали распускаться. Бросалось в глаза несоответствие ухоженных пурпурных крокусов, белых подснежников, алых тюльпанов и нежно-желтых форсайтий и такого грязного ветхого жилища.

Роберта Третт, вспомнил я, прежде была цветоводом, и, по-видимому, способным, раз смогла вырастить такую красоту на каменистой почве да еще при наших долгих зимах. Трудно было заподозрить наличие столь тонкого вкуса в этой неуклюжей туше, хладнокровно целившейся Буббе в голову.

Окна второго этажа, выходившие на дорогу, были заколочены черными досками. Под ними дранка растрескалась и местами отсутствовала, так что верхняя треть дома напоминала треугольное лицо с пустыми глазницами и безумной беззубой улыбкой. Накануне, подходя к дому в темноте, я подумал, что он весь пронизан тленом. Та же мысль мелькнула и сегодня, хоть и был виден аккуратный садик.