Воскресший для мщения - Рокотов Сергей (книга бесплатный формат .txt) 📗
— Так-то вот, а говорите, тупой наш Генашка, — усмехнулся Живоглот. — Смотри, как въехал в дело — да он же ума палата. Спать только надо не так крепко, когда тебе серьезное дело поручено, — заметил он.
Михаил же продолжал сидеть и смотреть в пол.
— Я знаю, кто сделал это, — наконец, произнес он, подняв голову и пристально посмотрев на Живоглота.
— Ну? — насторожился Живоглот.
Михаил подошел к нему и шепнул ему что-то на ухо. Тот вздрогнул и встал с места.
— Идите вниз, хлопцы, — скомандовал он братве. — Базар есть… Все идите. А ты, Лыко, останься…
Когда все вышли, он набрал номер телефона.
— Алло, здорово, Сыч, — сказал он. — Узнай-ка мне, братан, вот что… Не освободился ли из колонии такой господин Кондратьев Алексей Николаевич? Узнай и перезвони…
Он подошел к бару и вытащил из него бутылку коньяка.
— Давай, Лыко, помянем… Извиняться я перед тобой не буду — ты лох и ротозей, суперфосфат ты… Баловал тебя хозяин, но кончились твои золотые денечки. Отрабатывать будешь сполна свои баксы… А помянуть не грех усопшего друга… Давай…
Он налил две полные рюмки коньяка, встал и выпил свою до дна. То же сделал и Михаил. Потом они долго сидели, цедя коньяк и обмениваясь незначительными репликами. А через час раздался звонок.
— Так… Так… Понял… Спасибо, браток… Что бы я без тебя делал?
Положил трубку, пристально поглядел на Лычкина и произнес:
— Прошляпили мы с тобой, Лыко, нашего общего друга. Предвариловка-то в зачет идет, и семерик его истек… Он уже третий месяц на воле… Странно даже, что только сейчас зарисовался…
Лычкин молчал, чувствуя, что ему по-настоящему страшно. Он оказался между двух огней и не знал, кого ему бояться больше, братвы или мести Кондратьева. Только теперь он понял, что тот готовил ему какой-то страшный сюрприз, подложив труп Гнедого в багажник его машины. И лишь авария спасла его от этого сюрприза.
— Чуешь, Лыко, что надо делать? — спросил Живоглот.
— Чую, — тихо ответил Михаил. Кондратьева надо было немедленно убирать. И сделать это должен был он. Этим бы он одним выстрелом убил двух зайцев, устранил своего врага и избавился бы от мести братвы. И тогда бы снова зажил спокойно…
— То-то, — произнес Живоглот. — И делать это надо немедленно, братан. Даю тебе на это дело три дня. Иначе ты труп… Все. Поехали, надо выяснять подробности…
Они вышли из подъезда, сели по машинам и поехали по Рублево-Успенскому шоссе на дачу к Гнедому.
10.
— Женечка, Женечка!!! — истошным голосом кричала полуголая Лера и рвала на себе волосы. — Какой кошмар! Какой кошмар, за что мне такая горькая жизнь?! Первый раз в жизни я свою птицу счастья за хвост ухватила, а она тут же от меня и улетела!!! Знали бы вы, как он меня любил! Он сказал, что как только вернется из Нью-Йорка, несколько шуб мне подарит, и мы с ним поедем отдыхать на Багамские острова… Какой человек, эрудированный, внимательный, добрый!!! — продолжала голосить она.
«Добрый, дальше некуда», — подумал Живоглот, а вслух произнес:
— Заткнись, бикса, чего орешь, как падла, в ушах звенит… Заткнись, и без тебя тошно…
Лерочка осуждающе посмотрела на грубого квадратного коротко стриженого мужлана, но сочла благоразумным не реагировать на его хамство и замолчать. Она бросилась на диван, закрыла глаза руками и тряслась от рыданий. Впрочем, никто не видел, от чего именно она тряслась… Она, как и все обитатели хлебосольного имения Гнедого, уже дала показания следователю, приехавшему сюда с бригадой, как только на опушке леса был обнаружен взорванный «Мерседес».
Живоглот по-хозяйски расселся в гостиной Гнедого, заложил ногу за ногу и стал проводить свое следствие, вызывая к себе по одному всех оставшихся в живых телохранителей Гнедого и обслуживающий его особняк персонал. Все были крайне удручены, говорили одно и то же. Толстая горничная рыдала навзрыд. Они понимали, что потеряли теплое местечко и хоть довольно оригинального, но тем не менее, щедрого хозяина.
Последним в каминный зал вошел довольно веселый участковый Виктюшкин, долговязый, в кургузо сидящей на нем милицейской форме. Его нисколько не удручала кончина авторитета, от присутствия в поселке которого, дрожала вся округа. Его ночные оргии стали давно уже предметом оживленных обсуждений. Почти каждую ночь к его воротам подъезжали шикарные иномарки, из них с гвалтом выскакивали бандюганы с голосистыми шлюхами, и не дай Бог было в этот момент проходить мимо этого зачумленного места… К тому же была постоянная опасность перестрелки или взрыва. Что, кстати, и произошло. По счастью, в отдаленном безлюдном месте. А вполне могло произойти и здесь и покалечить ни в чем не повинных людей… Туда ему и дорога, воздух чище будет… Утром он вызвал опергруппу из районного отдела внутренних дел, которая наведалась в особняк Гнедого и провела недолгое, крайне поверхностное расследование. Впрочем, по мнению Виктюшкина, более тщательного расследования он и не заслуживал. Однако, он явился в особняк, когда его туда вежливо попросили прийти люди Живоглота.
— Не знаю я этого человека, которого вы описываете, — твердо произнес он. — Это кто-то из… ваших… Разборочки… Опергруппа здесь уже была, был и следователь районной прокуратуры… Так что, будет следствие, настоящее следствие, погиб гражданин России, вернее, не один гражданин, а целых четверо… Разберутся…
— На кой хрен ты… вы… вызвали оперативную группу? — пробормотал Живоглот. — Что они могут сделать?
— А как же, мил человек? Во-первых, люди слышали жуткий взрыв в лесу, во-вторых, мне доложили, что на моем участке стоит обугленная машина марки «Мерседес» — 600, в ней три трупа, в-третьих, мне позвонил аноним и сообщил, что труп неизвестного найден в двух километрах от взорванного автомобиля, и наконец, в-четвертых, вы сами позвонили мне с целью узнать, не заменили ли меня неким Трынкиным и сообщили, что гражданин Шервуд Евгений Петрович был сегодня, пятнадцатого мая 1999 года взорван в своем автомобиле, что уже и так было ясно из найденного трупа, который опознали телохранители и прислуга Шервуда. Так что, сами посудите, что мне оставалось делать? У вас своя… работа, у меня своя…
