Другая дочь - Гарднер Лиза (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT) 📗
Как раз об этом Мелани размышляла последние двадцать четыре часа.
– Понимаю.
– Хорошо, – кивнула мать, крепче стиснула руку, глаза снова засверкали. – Сегодня у меня переломный момент, Мелани. Такое бывало и раньше… мне уже пятьдесят восемь в конце концов… и сказать по правде, я профукала их все. Всякий раз шагала неправильной дорогой. Назад, а не вперед. Но думаю, что теперь сделала все правильно, Мелани. Потому что думала о тебе.
– Мама?
– Вечером обнаружила себя в баре.
– О, Боже, я так и знала. Почему? Что случилось?
– Неважно. Сижу в баре. Размышляю, какую заказать выпивку. Я была так напугана, что решила: «Почему бы и нет?» После первого падения с лошади уже не так страшно падать. У всех нас есть свой шаблон поведения, это мой собственный. Когда я пугалась, всегда тянуло напиться. Когда разбита, грустна, подавлена – открываю бутылку. Но потом вспомнила о тебе, Мелани. Как ты выглядела вчера вечером, как боролась с мигренью, в который раз не желая нас беспокоить. Сколько всего таишь в глубине души, хотя не обязана быть такой безмерно терпеливой. Как сильно меня любишь, даже когда я совершаю немыслимые глупости. Как сильно любишь всех нас, даже когда мы этого не достойны. И я решила… решила, что не смогу выпить и как ни в чем не бывало взглянуть тебе в глаза. Просто не смогу. Мелани, ты же знаешь, как сильно я тебя люблю? – нежно спросила Патриция. – Какой находкой ты стала для меня? Последние полгода только ты держала меня на плаву. Сомневаюсь, что смогла бы сделать то же самое для тебя. Хочу, чтобы ты знала. Хочу, чтобы ты знала, чтобы действительно знала, как сильно я тебя люблю.
Мелани потеряла дар речи. Держала мать за руку, растроганная, но, Господи помоги, и подозрительная. Патриция никогда прежде такого не говорила. Как, впрочем, и никто из домашних.
Снова вспомнила о Ларри Диггере, гадая, не нарушил ли тот обещание, не встретился ли с матерью, и не он ли напугал Патрицию. А потом подумала – как странно, они ведут разговор о большой любви, а ведь обе таят в душе огромные куски прошлого. Словно обмениваются комплиментами прическам при надетых головных уборах.
А затем спросила себя, насколько семья Стоуксов держится на лжи или недомолвках о давно минувших солнечных днях в Техасе.
Патриция отпустила руки дочери. Собрала книги и стопкой уложила на пол. После пылкой речи напряженность исчезла с лица, и она выглядела более спокойной. Пусть не до конца облегчила душу, но все-таки.
– Вот так, – твердо сказала мать. – Теперь, когда я дала тебе слишком много поводов для размышлений, позволь помочь. Твой отец прав – ты слишком много работаешь.
– Мам?
– Да, дорогая?
– Я тоже тебя люблю.
– Спасибо, – прошептала Патриция и просияла счастливой улыбкой.
Взяла в руки книгу и углубилась в работу.
Тридцать минут спустя входная дверь с шумом распахнулась. Зачирикала сигнализация. Обе женщины подпрыгнули, потом неловко покраснели и нервно хихикнули непонятно почему. Харпер вошел в свой кабинет в зеленой больничной униформе, одной рукой что-то пряча за спиной, второй прикрывая зевок. Остановился и удивленно воззрился на дам, явно не ожидая их здесь застать.
– А я-то решил, что забыл выключить свет. Чем тут занимаются мои красавицы?
Одарил жену поцелуем в щеку, обнял дочь.
– Милая, тебе лучше?
– Абсолютно здорова, – заявила Мелани.
Харпер все-таки проверил ее пульс и потрогал лоб. После мигрени отец всегда присматривал за ней, словно за пациенткой.
– Лучше, – согласился он наконец, – но все равно тебе следует отдохнуть. Наверняка это поможет. Я намеревался кое-чем порадовать вас обеих утром, но раз уж мои любимые женщины все еще бодрствуют…
Харпер вытащил из-за спины руку, в которой оказались небольшой букетик цветов и коробка конфет. Четыре подсолнуха, обработанные пурпурной краской, насыщенного ярко-красного цвета. Чудо, которое предлагал только один из самых именитых флористов на Ньюбери-стрит. Передал букет Патриции, та покраснела и подарила мужу застенчивый взгляд.
Отец определенно работает над ошибками прошлого, одобрительно подумала Мелани. Совсем неплохо. Дочь получила небольшую коробку трюфелей в шампанском. Швейцарский шоколад. Привозили самолетом дважды в неделю. Мелани вкусила искупительную жертву – моментальный и эффективный способ улучшить настроение.
Харпер сделал вид, что снова решил проверить пульс и попытался украсть шоколадку. Она невольно рассмеялась. Порывисто обняла отца, и что еще более неожиданно – тот тоже обнял ее в ответ.
– Ты должна подняться к себе, – резковато приказал Харпер через минуту. – Вам необходимо отдохнуть, барышня.
– Почему бы нам не закончить завтра, – радостно подхватила мать. – Я тебе помогу, вдвоем быстро управимся.
Мелани действительно устала. Но потом вспомнила свою спальню. Спальню и алтарь. Спальню, в которую вторглись глухой ночью, когда весь дом спал.
И с тоской оглянулась на книги.
Но отец ничего не знает. Вечный мастер-ремонтник взял ее за руку и повел их с матерью наверх.
Вечерний ритуал прошел гладко. Отец включил сигнализацию на площадке второго этажа. Мать поцеловала ее в щеку. Отец обнял. Дочь пробормотала спокойной ночи. Отец пожелал сладких снов. Дочь поведала, что в десять у нее встреча. Отец сообщил, что сделал операцию одиннадцатилетнему мальчику. Мать прокомментировала, что ребенка должны были доставить в детскую больницу к соответствующим специалистам. Обычное начало новой недели в семье Стоуксов.
Родители исчезли в своей спальне. Мелани уловила, что Харпер спросил у жены, как прошел день. Патриция ничего не сказала о поворотных моментах. Просто заверила, что хорошо. А у тебя? Прекрасно. Вероятно, укладываясь в отдельные кровати, они продолжали тот же вежливый разговор, пока оба не заснули.
Потом Мелани вспомнила Дэвида Риггса и задумалась, довольствуется ли он отдельной кроватью. Вот уж вряд ли. Он поразил ее своей молчаливой силой. Секс с таким мачо будет горячим, впечатляющим и жестким. Несколько слов до и после и бешеная скачка посередине. Что-то скрутило низ живота, заставило вздохнуть. Тоска. Голод. Чистая сексуальная неудовлетворенность.
«Последнее время мне просто очень одиноко, – подумала она и криво улыбнулась. – Иначе зачем тратить столько усилий, пытаясь убедить себя, что жизнь прекрасна?»
Мелани доплелась до третьего этажа. С порога оглядела пустую спальню Брайана. Никаких злоумышленников. И только потом, скрепя сердце, наконец улеглась в свою постель.
Нахлынули обычные тревожные сновидения. Она на первом курсе в Уэллсли сдает последний экзамен и в последнюю минуту осознает, что все забыла. Что не понимает вопросов. О, Боже, она даже имени своего не в состоянии назвать.
Потом стремглав полетела в шахту лифта.
Вдруг очутилась в приюте, куда ее поместили в девятилетнем возрасте, с нетерпением ожидая, когда Стоуксы увезут ее домой. Но они проходят мимо. Выбрали другую девочку с идеальными кудряшками и вышли за дверь.
«Нет! Нет! – во сне кричала Мелани. – Вы моя семья. Моя!»
В последнюю минуту обернулся четырнадцатилетний Брайан Стоукс:
– Ты всерьез полагаешь, что тебя невозможно заменить? Давай, спроси у Меган.
Приют спиралью улетел прочь. Мелани мчалась сквозь черные пустоты, совершенно потерянная, кричала и умоляла кого-то найти ее и сообщить ей собственное имя. Невозможно жить, не зная своего имени. А чернота засасывала все глубже, глубже и глубже…
И вдруг попала в теплые объятия. Твердые руки, низкий нежный голос. Тсс, все хорошо, любовь моя, все в порядке. Я с тобой. Я всегда буду с тобой. Даже если ты никогда меня не вспомнишь…
Мелани заметалась. Во сне прошептала имя. Очень похожее на правду. И осознала, что уже слишком поздно. Слишком поздно.
Глава 11
В понедельник утром Патриция сидела и смотрела, как муж читает «Бостон Глоуб». После всех этих лет ритуал хорошо известен – Харпер всегда начинал с бизнес-раздела, где проверял свои акции, потом улыбался в хороший день и хмурился в плохой, но никогда ничего не объявлял, потому что неизменно держал финансовые проблемы при себе. Затем переходил к местным новостям, в первую очередь высматривая любые статьи о Центральной городской больнице, потом внимательно читал прочие. После бостонских новостей отправлялся к национальным, затем к международным, медленно расширяя круг интересов, проглядывая заметки с не имеющими лично к нему никакого отношения событиями.
