Под покровом тьмы - Гриппандо Джеймс (книга жизни TXT) 📗
– Я оторвал вас от… чего-то?
– Нет-нет… дело не в этом. – Энди сообразила, что прерывистое дыхание очень напоминает недавний оргазм.
– Я лучше перезвоню позже.
– Все в полном порядке. – Она сделала еще несколько вздохов. – Я просто бегала.
– О! – В его голосе прозвучало облегчение.
Энди вытащила заколку, распустив стянутые узлом волосы.
– Что случилось?
– Очень не хочется беспокоить вас так рано, но я все выходные думал, что надо бы поговорить об одной вещи. С вашей психологической подготовкой и тому подобным, я считаю, вы могли бы помочь.
– Конечно. С удовольствием.
– Это касается Бет. Похоже, у нее были какие-то неприятности. Я имею в виду, еще до того, как она исчезла.
Энди мгновенно собралась. Выслушала историю Уитли о булимии и кражах в магазинах, присев на стул у кухонного стола. Один раз встала, чтобы схватить закрепленный на магните блокнот с двери холодильника, и, зажав трубку щекой, нацарапала пару строк. Подробный рассказ занял несколько минут. Сама Энди помалкивала, только время от времени вставляя «угу» и «ясно». Однако пока Гас говорил, она размышляла: говорить ли ему по телефону, что эти подробности тем более указывают на Бет как на возможную жертву? Наконец Уитли закончил.
Немного помедлив, Энди спросила:
– Вы не возражаете, если я загляну к вам сегодня утром?
– По-моему, это было бы замечательно. У вас есть какая-то идея?
Энди спохватилась, не желая использовать термин «виктимология» в беседе с человеком, который, возможно, не готов отнести свою жену к категории жертв.
– Скорее всего мне было бы полезно посмотреть, где жила Бет, как она жила. Может быть, даже смотреть на вещи, которые, как вы считаете, она украла. Потом мы сможем поговорить дальше.
– Звучит вполне разумно.
– Я смогу подъехать где-то через час.
– Прекрасно. До встречи.
Дом Уитли производил еще более сильное впечатление, чем ожидала Энди. Кирпичный особняк в тюдоровском стиле стоял в стороне от улицы, скрытый за восьмифутовой живой изгородью, за которой прятались внушительная каменная ограда и декоративные железные ворота. Извилистая подъездная дорожка полого поднималась к дому. Особняк стоял на самой высокой точке заросшего густым лесом участка, возвышающегося над деревьями соседей, откуда открывался вид на Пыоджет-Саунд.
Энди припарковалась под портиком и позвонила в дверь. Открыл Гас. Он казался утомленным, словно почти не спал ночью.
– Входите, – сказал Гас, впуская ее.
Закрылись двойные двери. Энди стояла под хрустальной люстрой в холле, откуда следовал вход в эффектно выглядевшую гостиную. Сводчатый потолок с крутыми линиями все в том же тюдоровском стиле. Дубовый пол, инкрустированный по краям тиком и розовым деревом. Огромный каменный камин во всю стену. На другой стене висели красивые картины. Мебель дорогого европейского дизайна, какой Энди только любовалась в витринах. В центре шелковый восточный ковер такого размера, что хватило бы на весь ее дом.
– Очень мило, – сказала Энди, когда Гас помогал ей снять пальто.
– Уютно.
«Н-да. Моя „субару“ тоже уютная»…
– Могу я предложить вам что-нибудь? – спросил Уитли. – Кофе?
– Это было бы замечательно.
Гас повел Энди на кухню, но в коридоре они практически попали в засаду. Из своей комнаты появилась Морган. Гас сказал:
– Это моя дочь Морган.
Энди наклонилась и протянула руку:
– Меня зовут Энди.
– Энди? Это мальчишеское имя.
– Как и Морган, – тонко улыбнулась Энди.
Это, казалось, сразу разбило лед, словно они оказались родственниками.
– Мне вырвали зуб, – сказала девочка, показывая на дырку.
– Ой-ой. Больно?
– Немножко. Достаточно, чтобы не ходить в школу.
– Ясно. – Энди улыбнулась одними глазами.
– Вы собираетесь найти мою маму?
Энди и Гас переглянулись. Она почувствовала, что о ФБР у отца и дочери разговора еще не было.
– Я хочу помочь твоему папе.
Зазвонил телефон. Морган вытащила беспроволочную трубку из сумочки Барби.
– Привет, Ханна.
– Похоже, кто-то нашел подружку-прогульщицу, – подмигнула Энди.
Морган вспыхнула – виновная по определению. Быстро помахав на прощание, она пошла по коридору, потом остановилась и оглянулась.
– Можете как-нибудь зайти ко мне в комнату, Энди. Если хотите.
– Хотелось бы.
Морган вроде бы улыбалась. Гас выглядел явно растерянным.
– Как, черт возьми, вы сделали это?
– Это наше, девичье.
– Думаю, действует лучше, чем всякие папины глупости.
– Да ладно вам. Папа, у дочки которого есть розовый телефон, не может быть совсем уж плохим.
Энди прошла за Гасом на кухню, напоминавшую фотографию с разворота в модном журнале. Добротные шкафы вишневого дерева. Много гранита и нержавеющей стали. Стол размером с Гавайи. Энди пододвинула табурет к стойке. Гас, слишком нервничавший, чтобы сесть, остался стоять. Долгожданный солнечный луч пробился сквозь застекленную крышу, почти проведя между ними черту.
– Вы ведь не говорили Морган, что маму ищет ФБР? – Это прозвучало как вопрос, но с каким-то обвинительным уклоном.
– Нет. Я боялся, что даже простое упоминание о ФБР только еще больше напугает ее.
– Надо быть честным. Детская интуиция сильнее, чем вы думаете.
– Особенно у этого ребенка. Если она так хорошо все понимает в шесть лет, страшно подумать, что будет в шестнадцать.
– Единственный ребенок в семье нередко оказывается взрослее ровесников.
Гас налил две чашки кофе, потом встал по другую сторону стойки.
– У Морган, несомненно, есть кое-какие вполне взрослые склонности. – Он вспомнил об исчезнувшей из кабинета деревянной лошадке.
– Что вы имеете в виду?
– Ничего. Вы думали над тем, что я рассказал о Бет?
– За последний час я лишь об этом и думала.
– И?
– Пищевое расстройство, кражи в магазинах… Я бы сказала, что это родственные проявления какой-то проблемы. Нехватка самоуважения, цели, индивидуальности. У женщины неприятности, и она вроде как зовет на помощь.
– Я слышал о пищевых расстройствах. Даже членовредительстве. Но воровство?
Энди глотнула кофе, потом осмотрелась.
– Она жила в мире, где выполняются все ее материальные потребности. Кража предметов первой необходимости вроде одежды была для вашей супруги последним способом вырваться из привычного окружения. Она когда-нибудь прежде делала что-то подобное?
– Крала?
– Нет. Она выказывала возмущение образом жизни, который вы вели?
– Насколько мне известно, нет.
– У вас есть хоть какая-то идея, почему она была так несчастна?
– Это более сложный вопрос.
– Позвольте мне упростить его. Несколько лет назад ваша жена обвинила вас в жестоком обращении.
– Да.
– Жестокое обращение нередко заставляет женщину делать странные вещи. Особенно если это длится много лет. Я не раз видела, как подвергшаяся жестокому обращению жена срывалась и поступала довольно странно.
– Бет никогда не подвергалась жестокому обращению.
Энди смягчила тон, не желая переходить к конфронтации:
– Можно немного поговорить об этом? То же самое вы утверждали, когда мы встречались у судмедэксперта. Мне бы хотелось верить вам. Но почему она подала то заявление?
– Как я уже говорил, это сложный вопрос.
Энди подумала, не означает ли «сложность» Марту Голдстейн.
– По-моему, мне важно знать это. Вы не согласны?
Гасу явно не хотелось снова вскрывать затянувшиеся раны, но вопрос, несомненно, требовал ответа.
– После рождения Морган у Бет была ужасная депрессия. По нескольку дней она не выходила из спальни, не хотела заниматься дочерью.
– Такое бывает чаще, чем вы думаете.
Уитли положил себе в кофе сахар.
– Мне так и говорили, но от этого не легче. Нам были нужны двухсменные няни для ухода за ребенком, потому что Бет не следила даже за собой. Я пытался уговорить ее показаться психиатру, но жена не хотела. Так тянулось день за днем. Я приходил домой – она по-прежнему лежала в постели, как в момент моего ухода. Мы начали ссориться. Просто словесные перепалки – и только. Она плакала и кричала, что я не обращаю на нее внимания, пренебрегаю ею. Казалось, один и тот же спор длится ночь за ночью. За исключением того, что через некоторое время Бет начала оскорблять меня, ничего не изменилось. Единственная моя вина заключалась в том, что я был по горло занят на работе – не обращая, как она говорила, на нее внимания. А потом Бет вдруг назвала это жестоким обращением.
