Кутюрье смерти - Обер Брижит (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗

Вечером разбросаю все остатки по пляжу. То-то будет утром рыбакам сюрпризик. Развлекутся немного, а то все медузы да мешки полиэтиленовые. А потом, послезавтра — жирный заголовок в газете, можно посмаковать его за кофе, пока Марсель будет жать из всех сок. Очень мне нравится, когда заголовок во всю полосу. И ведь говорят про меня, про мое произведение. А отвращение и крики скоро сменит страх, он будет коварно подтачивать души. И это не конец, нет, это только начало, друзья мои… Впрочем, надо разжиться свежатинкой. Медальон поблескивал над карбюратором, который он неторопливо вытирал тряпкой. Да-да, свежатинкой. Он поднял голову, обвел взглядом площадь. Чем плоха хоть эта девчонка с желтым рюкзачком, она покупает курево для своего папаши. Выглядит вполне аппетитно… Как ее зовут-то? Ах да, Жюльет! Жюлъет… Чудесное имя для трупа.

В это мгновение в гараже появился Жанно — пружинистый шаг, занятой и злобный вид, все как обычно. Ну и тип этот Жанно, настоящая вонючка… Считает себя крутым, в духе «Смертельного оружия»… Я тебе покажу смертельное! Коротышка бросил окурок на цементный пол и тщательно, как консьерж, раздавил его.

Так, теперь глаза. Поднимаем взгляд от мотора, смотрим прямо в лицо, вялая улыбка, абсолютно тупой вид.

Господи, да у этого парня на лице написано, что он совершенно туп! Жан-Жан, уперев руки в бока, просто навис над коротышкой.

— Ну что? Машина готова?

Теперь голос. Точная имитация голоса механика конца двадцатого века.

— Нет, не могу понять, в чем дело. Может, загвоздка в зажигании… Не сердитесь, я этим займусь…

— Знакомая песня! Ладно. Зайду часов в пять. Будет готово?

— Никаких проблем! Хорошего дня, инспектор! — крикнул в спину быстро удалявшемуся Жан-Жану коротышка.

— Хорошего дня, тупица! — процедил Жан-Жан сквозь безукоризненно белые зубы.

Все в этом гараже идиоты, подумал он. Он вообще окружен идиотами и тупицами, которые вечно жалуются и бахвалятся своими мелкими корыстными делишками. Он остановился перед витриной парфюмерного магазина, чтобы удостовериться, что его светло-кремовая рубашка с маркой «Версаче» нигде не торчит из идеально сидящих кремовых брюк, сшитых в Лондоне по мерке, — можно себе позволить такую небольшую вольность. Он наклонился, провел ладонью по шикарной куртке из натуральной замши и двинулся дальше — чудная загадочная улыбка играла на его угловатом лице.

В шесть утра во вторник юный голландец, спавший на пляже, встал, чтобы облегчиться, и споткнулся о влажный матрас.

Изучив матрас, юный голландец, ввиду того что оный матрас оказался наделен глазами и прочими причиндалами, хотя и взлетел очень высоко по причине вдыхания матрасных эманации, понял, что имеет дело с трупом, который значительно задержался на земле; тут юноша принялся выть так жалобно, что взволнованные окрестные жители предупредили полицию.

Вышеуказанный труп оказался на самом деле неким извращенным произведением лоскутного шитья, соединившим две ноги старого наркомана-бродяги, тело кассирши из супермаркета в форменной одежде и

голову тридцатилетнего бородача; все это было наскоро сметано крепкой черной ниткой — так чинят рыболовные сети, словом, творение под стать трупу, выброшенному на морское побережье.

Вытирая руки о носовой платок, Док-51, чье благоухающее анисом дыхание прорывалось даже через запах настойки акации, констатировал, что трупы в некоторых местах хранили на себе следы человеческих зубов — то ли их кусали, то ли грызли, то ли жевали… Да, именно так, хранили на себе следы человеческих зубов!

При этом сообщении секретаршу Жан-Жана вырвало, но в пустую чашку из-под кофе, что свидетельствовало о самообладании, которое в дальнейшем будет пылко вознаграждено Жан-Жаном за закрытыми дверями туалета.

Наступил четверг, и все было тихо.

— Жюльет! Сходи за молоком, будь добра!

— Мама, ну мама! Реклама же!

— Жюльет! Выключи телевизор и иди за молоком!

— Но ведь темно…

— Не дури и поторопись!

Жюльет выключила телевизор и вприпрыжку выбежала из дому. Теплый ветер обдувал ее кожу, как включенный в сеть фен. Ей захотелось холодной кока-колы. Ну ее мать и горазда жрать…

Низенький мужчина совершал пробежку в сквере, посматривая, не пройдет ли случайно здесь девочка. Из-за жары народу было немного. Она появилась неожиданно на повороте пепельно-белесой аллеи. Живот свела судорога при одной мысли о том, какая у нее нежная кожа. Девчонка напевала глупейший телевизионный хит. Она улыбнулась коротышке, как делала это при встрече с ним каждый день. Он ей даже нравился, потому что строил идиотские рожи, как какой-нибудь шут. Потом, он чинил как-то папину машину, когда та не хотела двигаться с места.

— Жюльет, иди сюда, посмотри! — позвал он ее не очень громко. — Котенок, совсем маленький…

— Некогда! Я должна купить молока!

— Его, наверное, кто-то выкинул, он наверняка умрет. Не хочешь взять?

— У меня уже есть собака… А где там котенок? Маленький, да?

— Да, совсем. Он здесь, за кустом, посмотри…

Но Жюльет увидела только сухую желтую траву. Сильные руки сдавили ей горло, острая коленка ударила по почкам, и ее юная шейка хрустнула, как шейка котенка. Мужчина открыл большую спортивную сумку из непромокаемой ткани (подарок по почте из хорошего магазина) и запихал в нее девчонку. Сломанная шея при этом издала тихий хруст.

Удаляясь, коротышка насвистывал песенку из «Убийцы» [4] — это его очень забавляло. Чего он только не прочел и не посмотрел про убийц! И про их психическую организацию, и так далее и тому подобное. Все, конечно, вранье. Например, что мы какая-то особенная раса. Живем по другим законам, высшим, естественно, по сравнению с вашими. Как бы там ни было, эти «психопаторы» только и хотят, чтобы все были одинаковыми, занимали в обществе отведенное место, как тряпки какие-нибудь, или полотенца, или коровы, которых пасут. Не укладываешься в схему, и раз — подравняли! Все, что власти могли придумать, так это то, что он стал жертвой тяжелой травмы и это помешало ему нормально развиваться.

«Ты перенес тяжелую травму. Травму, которая не позволила тебе нормально развиваться». Психопатор десять лет подряд впаривал это мне в отстойнике, отстойнике для людей. И все потому, что я выдрал ухо у одной из тех безмозглых туш, с которыми меня заставляли говорить. Травма, думал я, — это оказаться здесь, со всеми этими ссущими отбросами человечества, это выдерживать вашу промывку мозгов, вот что я думал, и ничего не отвечал, и приказывал своим губам говорить «да», а глазам — гореть интересом. Я — другой, которому приходится быть тише воды, ниже травы и жить в чужой шкуре, да так, чтобы она не треснула.

Я следую своей природе, потому что такова моя природа. Разве порицают волков за то, что они волки, порицают медведей, диких животных? Разве волк хочет перестать быть волком? Принять себя — вот ключ к успеху. Будда сказал: «Все меняется». Каждый раз, когда я изменяю судьбу, я ускоряю совершение цикла. Вот только мне наплевать. У меня на такое встает, вот и вся история. И это — правда, настоящая правда. Все остальное — литература… Это как с теми, кто подсел, как на иглу, на свое скалолазание или на бабки. Все время надо лезть выше, идти дальше, быстрее, все время вперед, ты без этого не можешь. И адреналина по самые помидоры. Ружье заряжено, а я — пуля и курок, ствол и стрелок.

Царь хищников.

А они — скот, предоставленный в мое распоряжение Госпожой Природой. Тупые и пакостные твари, которые только и годятся что на мои произведения.

Мадлен со вздохом изнеможения водрузила на стол равиоли по-деревенски. Ходить по магазинам в такую жару — благодарствуйте! И уж конечно, Марсель с тобой не пойдет, когда он так по-дурацки работает. И потом, он никогда не был помощником, этот мерзавец. Ну и пусть катится — скатертью дорожка, ну и пусть разводится после того, как она убила на него пятнадцать лучших лет жизни. Чем хуже, тем лучше!