Клуб непобежденных - Гарднер Лиза (лучшие книги читать онлайн txt) 📗
— Я просто... это шампанское. Только один бокал. Ну, может, два. Клянусь.
— Мистер Песатуро, прошу вас, успокойтесь и выслушайте...
— А вы! — Глава семьи Песатуро, с красным, мясистым, лоснящимся лицом, резко повернулся к Джиллиан и обличающе ткнул в нее пальцем. Синяя форменная одежда электрика туго облегала его толстый живот, и две белые пуговицы трепетали под натиском его ярости. Производимый эффект был довольно комическим, и теперь, когда негодующий отец благополучно переключился на Джиллиан, Мег снова разобрал смех и она захихикала. Джиллиан метнула на нее предостерегающий взгляд, но без толку. На Мег, которая выдула бокалов шесть шампанского, это не возымело никакого действия.
— Как вы смеете спаивать мою несовершеннолетнюю дочь! — гремел Том Песатуро. — Ради всего святого! Неужто вам еще мало всего, что вы понаделали? Никак не можете остановиться?
Джиллиан растерянно заморгала:
— Не могу остановиться?
— Папа...
— Том, успокойся, присядь. Мег теперь дома, а это самое главное. — Лори, мать семейства, успокаивающе положила ладонь на возмущенно выброшенную вперед руку мужа. Слава Богу, в этой семье явно ей принадлежал голос разума. Мистер Песатуро еще раз сверкнул на Джиллиан глазами, но наконец нехотя опустился на стул.
Мег, воспользовавшись этим моментом, воскликнула:
— Ой, мне надо в туалет! — И рысью выбежала из комнаты.
Отец снова начал сердиться.
Джиллиан вздохнула, присела на потертую синюю кушетку и только сейчас поняла, как мучительно у нее болит голова.
— Мистер Песатуро...
— Вы видели вечерние «Новости»? Вы понимаете, что случилось сегодня утром? Наш телефон разрывается с девяти часов. Первый микроавтобус с телевизионщиками был здесь уже в четверть десятого. А мы даже знать не знали, где в это время находится Мег.
— Я совершенно точно знала, где Мег, — твердо возразила Лори. — Я говорила, что она завтракает вместе с Джиллиан и Кэрол.
— Это она так сказала, — с сомнением заметил Том.
Джиллиан взглянула на него.
— Мистер Песатуро, неужели вы думаете, что мы все утро бегали и стреляли в Эдди? Неужели, по-вашему, мы занимались этим?
— Э... послушайте, я не говорю, что не одобряю...
— Мы сидели в ресторане, мистер Песатуро, весь день. При свидетелях. Хотя вам скорее всего уже известно, что туда к нам заезжали полицейские — детектив Фитцпатрик и сотрудник полиции штата сержант Гриффин. Вот уж кто неукоснительно держал нас в поле своего зрения.
— И что вы им сказали?
— Ничего, конечно. Мы не обязаны делать какие-либо заявления, а я даже не желаю делать их. От меня они дождутся сотрудничества не раньше чем воскресят мою сестру.
Мистер Песатуро перестал хмуриться и метать искоса сердитые взгляды. Еще через секунду он, проворчав что-то себе под нос, уселся поглубже в широкое двойное кресло — поближе к жене, насколько позволяли ее габариты.
— Да... вот, — хрипло пробурчал он, устраиваясь. Сидевшая вплотную к нему жена добродушно улыбнулась.
— Сейчас они начнут приглядываться к нам всем, — спокойно предупредила Джиллиан. Последние полчаса она ни о чем не думала, но только последние полчаса. За дело взялась полиция штата. Хотелось бы понять, что у них на уме. Большой грозный сержант Гриффин, пожалуй, был вполне способен оторвать голову тому педофилу. Грозный сержант Гриффин с его проницательными пронзительными синими глазами. Джиллиан снова начала злиться, и это смутило ее. Большой и грозный сержант Гриффин... Она отогнала эти мысли, сконцентрировав внимание на деле. — Мне сказали, что все сыщики, находящиеся в подчинении полиции штата, работают над этим делом. И следующим шагом в расследовании станет проверка состояния наших финансовых документов на предмет каких-либо необычных трат.
Мистер Песатуро возбужденно выкатил глаза:
— Слава Богу хоть тут повезло. У меня нет никаких необычных трат. У меня закладная на дом и двое детей. На это все и уходит.
— Как я понимаю, они захотят также побеседовать и с вашим братом, — заметила Джиллиан. — Я имею в виду дядюшку Винни.
Улыбка слиняла с лица миссис Песатуро. Она отпрянула от мужа и острым взглядом уставилась на него.
— Том?
— О, ради Бога, оставь ты это. Пускай себе говорят с Винни. Его это ничуть не обеспокоит.
Тогда миссис Песатуро перевела внимательный взгляд на гостью. Из дальнего конца коридора до Джиллиан доносился голос Мег, сопровождаемый чьим-то тоненьким, потешным хихиканьем. Это девушка разговаривала со своей младшей сестренкой Молли. Вот и новый взрыв смеха прокатился по коридору.
— А вас обеспокоит? — внезапно напрямик обратился Том к Джиллиан. Та была отнюдь не дура. Она понимала все оттенки этого вопроса.
— У меня все в порядке.
— Потому что, знаете, если вам что-то понадобится...
Джиллиан улыбнулась. По-своему мистер Песатуро был славным и любезным человеком. У него это прозвучало почти заманчиво, но стоявшие перед ней проблемы были совсем иного свойства. Вряд ли он поможет разобраться с ними. Теперь, хорошенько поразмыслив над вероятными последствиями гибели Эдди Комо, Джиллиан поняла, что через сутки — максимум двое — она вновь увидится с сержантом Гриффином. Жизнь станет хитрой и мудреной, полной подводных камней. Но, с другой стороны, когда она была простой?
— У меня все в порядке, — повторила она.
Мистер Песатуро, однако, оказался умнее, чем можно было предположить. Его лицо явно выражало сомнение.
— Знаете... Винни... у него много друзей.
— Понимаю. Кстати, кажется, у вашего брата и моей матери есть общие знакомые.
— Что, в самом деле?
— Вы не следите за музыкальной жизнью? Моя мать была когда-то профессиональной певицей. Пела блюз...
— Погодите-ка... Хейз. Оливия Хейз. Так это она? Она ваша мама?
— Ей будет приятно, что вы помните.
Том Песатуро был явно впечатлен. Откинувшись назад, он обратился к жене:
— Ну надо же — Оливия Хейз! Ты когда-нибудь слышала о ней? Такая прелестная крохотная пичужка, наверное, фунтов сто весом, никак не больше... А как запоет — того и гляди разнесет все вокруг. Мой отец все время слушал ее пластинки. Кажется, у меня на чердаке тоже припрятана пара винилов. Прекрасная, утонченная леди, красавица! — Он опять повернулся к Джиллиан: — А что с ней потом стало? Я уже много лет не слышу ее имени.
— Она удалилась на покой. — «Да, — подумала Джиллиан, — мама тогда сказала, что собирается наконец посвятить время своим дочерям. А потом с ней случился удар. Отказали ноги. Отказал голос. Хорошо хотя бы то, что семья не испытывает нужды в деньгах».
— Передавайте ей привет.
— Непременно передам.
— Винни просто рехнется, — вдруг расплылся в улыбке мистер Песатуро и гордо выпрямился. — Моя дочь дружит с дочерью Оливии Хейз! Мать честная, Винни помрет от зависти!
— Том... — Его жена, сделав большие глаза, выразительно посмотрела на супруга, реагируя на его лексику. Потом перевела смущенный взгляд на Джиллиан. Та улыбнулась. Ее искренне обрадовала реакция мистера Песатуро. Времена молодости ее матери и времена детства самой Джиллиан — то была навсегда ушедшая эпоха, которую уже мало кто помнил. Для маленькой Триш истории и легенды из жизни ночных клубов были любимыми рассказами. Например, рассказ о том вечере, когда ее мать пела для Синатры. О том, как потом Фрэнк позволил восьмилетней девчушке посидеть у него на колене. Джиллиан старалась как можно лучше донести эти рассказы, хотя даже для нее самой они уже расплывались в туманной дымке. Жизнь, протекавшая так давно... сейчас она казалась скорее далеким сном, чем реальностью.
В те давние времена у матери был голос. Теперь Джиллиан уже годами не слышит от нее даже незатейливого мурлыканья под нос.
Том Песатуро снова уселся поудобнее. Лицо его расслабилось, большие руки спокойно устроились на коленях. Родословная Джиллиан произвела эффект. Теперь они словно сделались старыми друзьями, и Том рад был принимать ее в своей гостиной. Забавно, но за этот последний год, за двенадцать месяцев, когда жизнь Джиллиан была тесно переплетена с жизнью Мег, она никогда не бывала у девушки в доме. Так же как и в доме у Кэрол. Следуя неписаному и не высказанному вслух, но молчаливо подразумеваемому неизменному правилу, их группа всегда сходилась в кафе или каких-то других публичных местах. Словно после всего, что было высказано ими друг другу, они уже не вынесли бы этой последней малости.
