Рукопись Ченселора - Ладлэм Роберт (бесплатные версии книг .txt) 📗
Питер не сразу понял, что психиатр обращался к нему. Видимо, на его лице отразились все переживаемые им чувства – сострадание, любопытство, отвращение.
– Мы хотели бы поговорить с теми, кто пережил Часон, – вмешался Браун, приходя на помощь Питеру и освобождая его таким образом от необходимости отвечать. – Устройте это, пожалуйста.
Психиатр удивился, но возражать не стал.
– Мне сказали, что вы собираетесь взять у них кровь на анализ.
– Да, конечно, однако хотелось бы и поговорить с ними.
– Двое из них вообще не могут говорить, трое обычно молчат. Первые – кататоники, вторые – шизофреники. И так в течение многих лет.
– Итого пять, – сказал Браун. – Ну а шестой? Он в состоянии что-нибудь вспомнить?
– Ничего из того, о чем хотелось бы услышать вам. Он одержим мыслью об убийстве. Буквально все приводит его в ярость: движение руки, электрический свет… На нем смирительная рубашка.
Ченселору стало дурно, виски прострелила острая боль. Они напрасно приехали сюда. Здесь ничего нельзя узнать. Он услышал, как Браун спросил о чем-то врача, и уловил в его голосе отчаяние.
– Где же они?
– Они находятся вместе, в одной лаборатории, в юго-западном крыле клиники. Их подготовили для вас. Следуйте за мной.
Они дошли до конца коридора и свернули в другой, более просторный. По обеим сторонам его находились изолированные палаты: в одних по стенам тянулись скамейки, в других посередине стояли столы для медицинского обследования. В каждой палате были предусмотрены такие же окошки с толстыми стеклами, как и в первом коридоре. Психиатр подвел их к последней палате и указал на окошко.
Ченселор взглянул, и у него словно дыхание оборвалось, а зрачки мгновенно расширились. В палате находились шесть человек, одетых в зеленую рабочую одежду, без пуговиц. Двое, словно истуканы, застыли на скамейках, глядя в пространство пустыми глазами. Трое, растянувшись на полу, бились в страшных конвульсиях и напоминали гигантских насекомых. Последний стоял в углу. У него дергались шея и плечи, а лицо все время искажала гримаса. На нем была смирительная рубашка, туго обтягивавшая грудь и руки. Однако Питера ужаснул не только вид несчастных, но и цвет их кожи. Все шестеро были неграми.
– Так вот в чем дело! – прошептал Браун. – Буква «н»…
– Что? – спросил Питер чуть слышно.
– Эта буква была проставлена во всех личных делах, а я не обратил на нее внимания, потому что искал совсем другое. Маленькая буква «н» после каждого имени. Сотни имен – и все негры. В бою за Часон участвовали только черные.
– Да это же геноцид! – тихо произнес Питер, испытывая и страх, и отвращение одновременно.
Глава 38
Браун и Ченселор мчались по шоссе на север, не разговаривая, каждый был погружен в свои мысли. Только что они пережили такое потрясение, какого ранее ни одному из них испытывать не приходилось. Но теперь они твердо знали, что им надо делать – разыскивать Пабло Рамиреса.
– Уж я покажу этому сукину сыну! – воскликнул Браун, как только они вышли из клиники.
– Это бессмысленно, – ответил Питер. – Помочь нам раскрыть страшную тайну Часона мог бы один человек – Сазерленд, но он мертв.
Оба долго молчали.
– Я сам позвоню Рамиресу, – сказал наконец Браун. – Вам этого делать не следует; он что-нибудь придумает, чтобы не встречаться с вами. Существует множество способов, с помощью которых генерал может в двадцать четыре часа отправиться к новому месту службы за тридевять земель.
Они подъехали к одному из ресторанчиков, построенных в колониальном стиле, каких полно в штате Виргиния. В дальнем углу тускло освещенного холла стояла телефонная кабина. Ченселор остался ждать у двери, а доктор вошел в кабину и набрал номер Пентагона.
– Это вы, майор Браун? – раздраженно спросил Рамирес. – Что это за неотложное дело у вас и почему вы не можете обсудить его с моим секретарем?
– Не просто неотложное, а, я бы даже сказал, чрезвычайное дело. И согласно данным, полученным мной в хранилище микрофильмов в Уолтер Рид, поговорить о нем я должен не с кем-нибудь, а именно с вами.
Последовавшее в ответ молчание свидетельствовало о том, что генерал совершенно потрясен.
– О чем вы говорите? – спросил он наконец едва слышно.
– Обнаружены признаки эпидемии. Мне поручено исследовать вызвавший ее вирусный штамм. Судя по всему, он завезен из Кореи. Удалось определить очаги заражения, среди которых Часон. Как выяснилось, данные о потерях наших войск в этом районе изъяты по вашему указанию.
– Документы о потерях под Часоном относятся к категории «совершенно секретных», – мгновенно отреагировал генерал.
– Только не медицинская сторона дела, – прервал его Браун. – Тут у нас, медиков, приоритет. Я получил разрешение ознакомиться с результатами обработки поступившей информации…
Доктор запнулся и замолчал, будто хотел что-то добавить, но не знал, как точнее выразить свою мысль.
– Что вы хотите этим сказать? – не выдержал Рамирес.
– Не знаю, что и подумать. Если откровенно, как военный военному, то я напуган до смерти. Оказывается, под Часоном погибли сотни людей, множество солдат пропало без вести, и все эти военнослужащие – негры. Уцелели лишь тридцать семь человек, из которых шестеро сошли с ума. Остальные помещены в различные госпитали, по одному в каждом. И все они – тоже негры. Их изолировали друг от друга, что противоречит общепринятой практике. Не важно, что это произошло двадцать два года назад. Если узнают…
– Кому, кроме вас, известны эти факты? – прервал доктора Рамирес.
– Пока никому. Я позвонил вам потому, что ваше имя…
– Ничего никому не докладывайте! – резким голосом потребовал генерал. – Это приказ. Сейчас семнадцать тридцать. Не позже чем в девятнадцать ноль-ноль вы должны быть у меня в Бетесде. – Рамирес назвал адрес и повесил трубку.
Браун вышел из кабины:
– Дело сделано. У нас еще есть время перекусить.
Обед прошел почти в полном молчании. Оба машинально жевали, но каждый думал о чем-то своем. Когда подали кофе, Браун наклонился к Ченселору и спросил:
– Как вы объясните все это О’Брайену?
– Никак. Таким людям, как он и Варак, этого не объяснишь. Они рискуют своей жизнью, убивают людей, но не всегда знают, ради чего. Они живут в ином, особом, мире, который лично я не способен воспринять. О’Брайен как-то сказал, когда мы говорили о Вараке, что он не мыслил такими категориями, как жизнь и смерть. Он думал лишь о том, как найти выход из создавшегося положения.
– Невероятно!
– Прежде всего бесчеловечно.
– И все-таки это не объясняет поведения О’Брайена.
– Есть еще одно обстоятельство: в досье Гувера были компрометирующие сведения и о нем. О’Брайен говорил мне, будто внутренне готов к тому, что его тоже начнут шантажировать, но не уверен, сумеет ли выстоять…
В этот момент Питер увидел, как в окне, выходящем на крыльцо, мелькнула чья-то тень. Он резко вскочил, как бы по инерции продолжая пить из стакана, но взгляд его был прикован к окну. На улице смеркалось, и у входа уже горели фонари. В их свете четко выделялась фигура стоявшего на крыльце человека.
Что это? Не сходит ли он опять с ума? Во всем, что происходит с ним в последнее время, фантазия и реальность настолько перемешались, что немудрено и свихнуться. Да нет, он уже видел этого человека! Только тогда было другое окно и крыльцо было другое, а человек с пистолетом в руке – тот же. Питер вспомнил старый, построенный в викторианском стиле дом на берегу Чесапикского залива, длинную веранду вокруг дома, а на ней – шофер Мунро Сент-Клера.
На этот раз он явно выслеживал их – Ченселора и Брауна. Ему надо было убедиться, что они еще здесь, в ресторане.
– Доктор, за нами следят.
– Что?
– Там, на крыльце, человек. Сейчас он пытается заглянуть в окно, не смотрите туда… Он уходит.
– Вы не ошиблись?
– Я уверен, что это человек Сент-Клера. Он приехал сюда следом за нами. Видимо, ему известно, куда мы направляемся. Они все это время наблюдали за нами и знают, что Элисон в Арунделе! – Питер старался скрыть охватившее его беспокойство. – Мне нужно позвонить.
