Заговор «Аквитания» - Ладлэм Роберт (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗

– Ты хоть представляешь, что здесь было раньше?

– А что?

– Подводные лодки. А вдруг они окружат ваш остров?

– В таком случае, americano, наш custode – как это называется по-вашему?..

– Начальник охраны.

– …он все взорвет. Все на этой стороне острова будет fumo – дым, больше ничего. Это часть нашего contratto [159]. Мы понимаем.

– А начальник охраны, the custode, это крупный немец с короткими седыми волосами, верно?

– Хватит болтать. Получайте свою порцию воды и идите.

– У меня есть для тебя информация, – прошептал Коннел, когда охранник осматривал его наручники. – Моя информация гарантирует тебе награду, а мне, возможно, спасет жизнь.

– Какая еще информация?

– Не здесь. И не сейчас. Приходи ночью; все заключенные сразу засыпают от усталости, не дойдя до своих коек. Я не буду спать. Выведи меня наружу, там и поговорим, но приходи один. Такой информацией тебе ни с кем не захочется делиться.

– Я что, по-вашему, дурак? Приходить одному в барак, полный обреченных?

– А что может сделать любой из нас? Что могу сделать я? Я буду сидеть у двери; едва я выйду, ты, без сомнения, приставишь мне к виску пистолет. Умирать я не собираюсь, поэтому и хочу переговорить с тобой.

– Вы все умрете. И Господь примет ваши души.

– Ты – buffone, дурак! А мог бы иметь состояние вместо пули в затылок.

Итальянец настороженно взглянул на Фитцпатрика, потом огляделся вокруг – проверка подходила к концу.

– Я слишком мало знаю, чтобы согласиться на это.

– Двое ваших охранников – предатели, – прошептал Коннел.

– Che cosa? [160]

– Пока я больше ничего не скажу, встретимся ночью.

Лежа в темноте, Фитцпатрик напряженно прислушивался к звукам, доносившимся снаружи. Пот заливал его лицо. Вокруг него стонали во сне голодные, измученные люди. Мысли о собственных мучениях он постарался загнать как можно глубже – сейчас нужно думать о другом. Только бы добраться до воды. Конечно, скованные руки осложнят задачу, но не остановят его – он может плыть и без помощи рук, а потом подвернется бухточка или пологий берег, и он выберется на сушу. Иного выбора у него нет. Он должен сделать эту попытку. Придется позаботиться и о том, чтобы его итальянский охранник не успел поднять тревогу.

Засов с наружной стороны двери тихо отодвинули! Занятый своими мыслями, Фитцпатрик не расслышал шагов. Он встал и тихо, на цыпочках, пошел по проходу, расслабив руки, но держа цепь натянутой, чтобы она не звякнула: у некоторых заключенных малейший шум вызывал галлюцинации. Чутье подсказало ему, что он сам должен толкнуть дверь – охранник наверняка стоит немного в стороне с оружием на изготовку.

Так оно и оказалось. Итальянец махнул в сторону Коннела пистолетом, дав знак, чтобы он прошел вперед, а сам боком шагнул к двери и задвинул засов. Через несколько минут они были уже в тени перед бараком. Отсюда виднелись контуры заправочной станции, у опор которой плескались океанские волны.

– Давайте теперь поговорим, синьор, – сказал охранник. – Кто эти предатели и почему я должен вам верить?

– Сначала пообещай мне, что сообщишь своему начальству, кто рассказал тебе о них. До этого я не произнесу ни звука.

– Пообещать вам, americano? – тихо рассмеялся итальянец. – Хорошо, amigo, даю честное слово.

Тихий циничный смех охранника быстро оборвался. Коннел цепью наручников зацепил за ствол пистолета, перехватил его и вывернул из рук хозяина. Пистолет упал в траву. Коннел, схватив одно из звеньев тяжелой цепи, ударил охранника в лицо, одновременно всадив ему колено в пах. Он молотил стальными наручниками по черепу итальянца до тех пор, пока глаза того не расширились, потом они закрылись, и он потерял сознание. Фитцпатрик присел, пытаясь сориентироваться.

Прямо перед ним, далеко вдаваясь в море, тянулся длинный пирс. Вскочив, он помчался к нему, бриз, дующий с моря, будто подгонял его: быстрее, быстрее!.. Через несколько секунд откроется путь к свободе!

Он бросился в воду – у него хватит сил на все, теперь он доплывет куда угодно. Он свободен!

Внезапно его ослепил яркий свет прожекторов. Вокруг него засвистели пули, вздымая мелкие фонтанчики брызг, но ни одна не тронула его, не разнесла в клочья его череп. И тут из скрытого ночным мраком громкоговорителя прозвучали слова:

– Везет тебе, заключенный номер сорок третий. Возможно, нам еще потребуется твой почерк или твой голос по телефону. Иначе ты бы уже кормил собой рыб Северного моря.

Глава 30

Из яркого послеполуденного солнечного дня Джоэл вошел в похожий на пещеру центральный железнодорожный вокзал Амстердама. Темный костюм и шляпа вполне подошли ему, клерикальный воротничок и ботинки жали, но терпеть было можно. От маленького чемоданчика (необходимый аксессуар его нового облика) он может избавиться в любое время – в нем лежали вещи, которые вряд ли ему пригодятся. Его deja vu [161] не оставляло никаких иллюзий, а потому он двигался осторожно, продумывая каждое движение, наблюдая, изучая лица. Он был готов к тому, что в любой момент к нему могут броситься люди с намерением убить его.

Однако на его свободу никто не посягал, но если бы такое и произошло, ему не в чем было себя упрекнуть – он сделал все, что мог: четким, ровным почерком написал самый полный в своей адвокатской практике отчет, тщательно выстраивая цепь логических доказательств. Восстанавливая по памяти наиболее существенные данные всех досье, он подкреплял ими свои выводы, тщательно взвешивая каждое утверждение, безжалостно отбрасывая все, что могло бы показаться продиктованным эмоциями.

Целую ночь он мысленно расставлял все по своим местам, а утром засел за написание своего отчета, сопроводив его личным письмом, которое должно было рассеять любые сомнения относительно его психики. Он был пешкой, которой манипулировали испуганные невидимки, они обеспечили его необходимыми денежными средствами и, вероятно, знали, что они делают. Несмотря на все случившееся, он принял избранную ими тактику – по-видимому, не существует иных способов добиться намеченной цели. Работу эту он завершил всего час назад и уложил написанное в конверт, который принес ему старик. Хозяин квартиры заверил его, что пакет будет отправлен сразу же после ухода Конверса. Письмо это Джоэл адресовал Натану Саймону.

– Ах, какая приятная встреча! Пастор Уилкрист! Я не ошиблась?

Конверс резко обернулся, почувствовав прикосновение чьей-то руки. Слова эти пронзительно выкрикнула сухонькая, сутуловатая женщина семидесяти с лишним лет. На ее сморщенном лице горели яркие живые глаза. Она была в черной монашеской рясе, а голову ее покрывал монашеский капюшон.

– Да, это я, – отозвался он, совершенно пораженный, и бросил быстрый взгляд вокруг. – Приветствую вас, сестра!

– А ведь вы не узнали меня, пастор, – столь же громко и с сильным акцентом продолжала женщина. – Нет, нет, не возражайте, я вижу, вы не представляете, кто я такая!

– Я мог бы догадаться, сестра, если бы вы говорили чуточку потише, – вполголоса заметил Джоэл, наклоняясь к ней и пытаясь изобразить на своем лице улыбку. – На нас обращают внимание, леди.

– Эти святоши всегда приветствуют друг друга именно так, – невозмутимо возразила старушка, глядя на него открытым, слишком уж ясным взглядом. – Они хотят походить на нормальных людей.

– Давайте отойдем в сторонку и спокойно поговорим. – Конверс взял женщину под руку и повел ее к выходу, где толпилось много людей. – У вас есть что-нибудь для меня?

– А откуда вы?

– Откуда я? Что вы хотите сказать?

– Таковы правила. Я должна быть уверена.

– В чем?

– В том, что вы – не подставное лицо. Мы не дураки, менеер. Ну, так вы откуда? Быстро! Колебания расцениваются как ложь.