Жестокое убийство разочарованного англичанина - Клив Брайан (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗

– Так что же насчет «Теневой армии»?

Кто это говорит про «Теневую армию»?

– Для чего она нужна, если не для будущей войны?

– Не будь, черт побери, дураком, – сказал майор. – Только я об этом услышал, сразу пнял: чушь собачая. Ни черта подобного. Атмные бомбы. Птом «Фонд треста»…

– Расскажите мне про «Фонд треста»…

– Слишком поздно. Опоздал «Фонд треста». Всю эту чертову страну уже продали на корню. Евреям и чертовым янки. Конец Англии. «Кромвель»! – Майор прищурился, вглядываясь в темноту. – Чтобы всю эту кучу дерьма убрать, одного «Кромвеля» мало будет. – Слишком много наболтал. «Фонд треста». Пластиковая взрывчатка под ванной – ба-бах! – Пойми меня правильно, я уажаю, всем сердцем уажаю «Генерала Кромвеля». «Фонд треста». Штука отличная. Но поздно. Черт побери, слишком поздно. – Открывай рот, чтобы жрать, задницу, чтобы… Это его девиз, Томми Уиллиса. Ему можно верить. Точно, как часы. Как швейцарские часы. – Точно, как часы. Слишком поздно, я сказал. Как узнал, что «Фонд треста» прибирает к рукам «Теневую армию», я сказал, черт побери, слишком поздно. Евреи и черномазые все уже испоганили. Я те про Би-би-си рассказвал? Нет там ни баб нормальных, ни мужиков. Правда.

– «Фонд треста» не опоздал.

– Опоздал. Конец настал Англии. Южная Африка – эт страна, будь здоров. Наша плоть и кровь. Черномазые затевают беспорядки – наши ублюдки с Уайтхолла помогают им. И Одненные Нации им помогают… «Фонд треста» их прищучит, прищучит наших ублюдков… Хрустальная ночь… Слхал про Хрустальную ночь? – Болтун – находка для… Уиллис. Ходячая Кнтрразведка. Молчок, черт побери, молчок – вот наш девиз. Хрустальная ночь…

– Я, конечно, знаю про Хрустальную ночь.

– Знаешь? – Майор вперил взгляд в темноту. – Так им и надо. А то сколько черномазых развелось. Ба-бах! И конец стране. Южой Африке еще можно помочь, а нашей Англии – конец.

Обалдевший майор с остекленевшим взглядом раскачивался на скамье. Не думать о Хрустальной ночи. Выметаться отсюда, пока это не началось.

– Вымтасся осюда, пка не нчалось… В Южую Африку… больше некуда… – Уиллису показалось, что он разговаривает с Робби. Черт побери, он только с этим человеком и хотел поговорить, только с Робби. Почему Робби все время куда-то убегает? Черт побери, это нечестно. То, что Робби все время убегает. Майор заплакал.

– Хрустальная ночь – вы начали мне о ней говорить…

Робби знал про Хрустальную ночь.

– Робби знает. Убить черномазых! Ба-бах! Сотни черномазых. Черномазых Брайса. И быстро вымтасся осюда. Потом черт знает что начнется… – А он слишком стар для этого. Ему лишь немножко деньжат да бабу – и в Монте-Карло. Да еще купить где-нибудь загородный коттедж. Розы. Яблони. Слезы текли по лицу майора. Яблони. Старая добрая Англия. Ему же немного надо. Старый солдат медленно уходит со сцены. – Старый солдат, вот хто я. Просто старый вояка. «Крыса пустыни». [15] Все я перевидал. Щас уже слишкм поздно. – Майор как сидел, так и рухнул лицом на стол. Вокруг темнота. Робби! Кто-то трясет его. Это Робби трясет его. Они на ничьей земле. В воронке от разорвавшегося снаряда. Майор убил тридцать фрицев, прежде чем его ранило.

Шон потянул майора на себя, перекинул его пухлую руку себе через плечо, рывком поднял со скамьи.

– Оп! Домой баиньки? Ты где живешь? – спросил Шон.

– Я убил тридцать фрицев, – пробормотал Уиллис. Бармен засмеялся, помог Шону довести майора до двери.

– Все будет в порядке, – сказал Шон. – Сам справлюсь. – Он поставил майора на брусчатку двора. – Давай, майор, в атаку!

– В атаку! – заорал Уиллис. – Огонь! – По ним стреляют и слева и справа. Черт побери, посмотрите только на Уиллиса. Идет себе вперед. Ей-богу, вот это смелость. У него изо рта течет кровь. Его ранило, он умирает. – Я умираю, – заплакал он. Робби поддерживает его. – Поцелуй меня, Робби.

Шон подтолкнул его. Коротенькие ножки задвигались, как ножницы, подогнулись – майор свалился за «бентли». Шон огляделся. Бармен вернулся в кафе, в окнах с ящиками для цветов за яркими занавесками никого не видно. Он обшарил карманы Уиллиса: ключи, бумажник, сложенная газета.

– Ты где живешь?

Кто-то трясет его, трясет.

– Живет? Кто где живет? Я умираю, оставь мня в пкое.

Его продолжали трясти, отвесили увесистую пощечину.

– Живу? – Майор посмотрел на падавшую на него тень. Полицейский. А он немного выпил. Отвезли бы домой. – Живу Челмсфорд-Гарденс, восемьдесят восемь.

Шон опустил голову майора на камни двора и оставил его лежать между «бентли» и воротами гаража дома № 12. Вокруг никого. Шон быстро пересек двор и мимо «Герцога Мальборо» вышел на улицу. А мимо него во двор въехало такси с Бабеттой.

14

Она ворвалась в квартиру как тигрица. Бросить трубку, разговаривая с ней! Да еще в присутствии Стайни! Злобно что-то буркнув, она дала таксисту оскорбительно мало на чай, а когда он начал протестовать, посмотрела на него с таким еле скрытым бешенством, что таксист мгновенно тронулся с места и только метров через пятьдесят выругал ее «сучьей шлюхой» – это он сразу понял. Прыгая через две ступеньки, она неслась вверх по лестнице, порвала юбку по шву, ударом ноги открыла дверь, молясь богу, чтобы его гады друзья были в квартире и все бы увидели.

– Ты где? – заорала она, швырнула покупки через всю комнату, с грохотом влетела сначала в спальню, потом в ванную. Значит, у него не хватило духу встретиться с ней. Бабетта сорвала занавеску с душа, попыталась порвать ее, швырнула в ванну. Где тут его электрическая бритва – швырнуть ее в ванну вслед за занавеской! Она застыла с поднятой рукой. Бритвы не было. А ведь она всегда лежала здесь вместе с его зубной щеткой и таблетками. Их тоже не было.

Бабетту охватил легкий озноб. Они же должны тут быть. Она заглянула в аптечку, где полным-полно ее лекарств – для лекарств Брайса уже места не было. Ни бритвы. Ни его бутылочки секонала. Он что, шутки шутить взялся? Бабетта побежала в спальню, с треском открыла ящик, где он держал белье и чистые рубашки на тот случай, если оставался на ночь. Все исчезло. Бабетта посмотрела на платяной шкаф: дверцы распахнуты, одежда свешивается с плечиков, на полу – цветастая пелена из шляпок. Она их не трогала… Бабетта бросилась к вешалке – темный костюм, который всегда висел там, исчез.

Уставившись на шляпки, она стояла посреди спальни – лицо ее вытянулось, как у хорька. Значит, вот какую игру он затеял. Глаза ее сузились, рот сжался в узенькую линию, словно прорезанную ножом. Если Брайс думает, что все будет так просто, его ждет огромный сюрприз. Да. Она посмотрела на телефон. Когда же он приедет в Эпплфорд? Наверно, не раньше шести. Может быть, позвонить ему до того и попросить передать: «Олаф шлет наилучшие пожелания»? Устроить ему веселенький вечер?

Можно позвонить Стайни и сказать, чтобы прислал шубу на квартиру, а мистер Брайс завтра заплатит за нее наличными. Целиком. А Стайни тогда вернет ей причитающиеся пятьсот фунтов. И это будет только первым уроком. Можно начать обработку Рэнделла и переметнуться к нему раньше, чем они планировали.

Она села на постель и позвонила Стайни, думая о Рэнделле. И о Робертсоне.

– Стайни, дорогой, это ты? Говорит Бабетта. Неужели ты не узнаешь мой голос?

Она легла, держа в руках телефон, вытянула и скрестила ноги почти так же, как два часа назад это сделал Рэнделл. Ей до боли захотелось мужчину. Боже мой, как она месяц за месяцем жила и мирилась с этим придурком? Потому что боялась: вдруг Альберт или кто-то еще узнают, сообщат Брайсу. Но теперь – всё. Ей-богу, всё.

Бабетта закончила разговор со Стайни, послала в трубку поцелуй, повесила ее, сказала: «Жидовская морда!», вскочила с кровати, сняла порванную юбку, блузку, осталась в лифчике и трусиках, посмотрела на свое отражение в зеркалах. Ей-богу, всё. Раздался звонок в дверь. Ага, вернулся. Бабетта дотронулась ногтями до кожи лица, нажала, пока не почувствовала легкую боль. Представила себе, как расцарапает его белое, рыхлое, кроличье лицо. Звонок снова зазвенел и теперь уже звонил не переставая.