Девушка, которая взрывала воздушные замки - Ларссон Стиг (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
– Можно сказать, что он проработал в «Секции» до девяносто четвертого года, когда перешел во внешнюю организацию. В девяносто шестом году он стал заместителем начальника отдела по работе с иностранцами и попал в сложную ситуацию, так что ему приходилось очень много заниматься своими непосредственными обязанностями. Разумеется, он все время поддерживал контакт с «Секцией», и до самого последнего времени мы с ним регулярно общались примерно раз в месяц.
– Значит, он болен.
– Ничего страшного, но у него сильные боли – грыжа межпозвоночного диска. В последние годы она его периодически беспокоит. Два года назад Бьёрк пробыл на больничном четыре месяца, а в прошлом году в августе снова слег. Он должен был приступить к работе первого января, но ему продлили больничный, и теперь он просто ждет операции.
– И воспользовался больничным, чтобы бегать по шлюхам, – заключил Гульберг.
– Да, он ведь не женат и, если я правильно понял, в течение многих лет регулярно общался с проститутками, – сказал Юнас Сандберг, до этого почти полчаса не открывавший рта. – Я читал рукопись Дага Свенссона.
– Ясно. Но кто-нибудь может объяснить мне, что, собственно, произошло?
– Насколько мы понимаем, по всей видимости, всю эту карусель закрутил именно Бьёрк. Иначе просто невозможно объяснить, как материалы расследования девяносто первого года попали в руки к адвокату Бьюрману.
– Который тоже проводил время, бегая по шлюхам? – поинтересовался Гульберг.
– Насколько мне известно, нет. Во всяком случае, в материале Дага Свенссона он не упоминается. Зато он являлся опекуном Лисбет Саландер.
Ваденшё вздохнул.
– Вероятно, это моя ошибка. Вы с Бьёрком ведь заткнули Саландер в девяносто первом году, отправив ее в сумасшедший дом. Мы рассчитывали, что она пробудет там значительно дольше, но ей назначили наставника, адвоката Хольгера Пальмгрена, которому удалось ее оттуда вытащить. Он поместил ее в приемную семью. Вы к тому времени уже были на пенсии.
– Что произошло потом?
– Мы за ней приглядывали. Ее сестра, Камилла Саландер, тем временем жила в другой приемной семье, в Упсале. Когда им исполнилось по семнадцать лет, Лисбет Саландер вдруг начала копаться в своем прошлом. Она стала разыскивать Залаченко и штудировать все доступные ей официальные регистры. Каким-то образом, мы точно не знаем, ей удалось узнать, что сестре известно, где находится Залаченко.
– Это соответствовало действительности?
Ваденшё пожал плечами.
– Если честно, представления не имею. Сестры несколько лет вообще не встречались, а потом Лисбет Саландер отыскала Камиллу и попыталась заставить рассказать, что той известно. Их встреча закончилась бурной ссорой и основательной дракой.
– Вот как?
– В те месяцы мы тщательно следили за Лисбет. Мы также проинформировали Камиллу Саландер о том, что ее сестра агрессивна и психически больна. Она-то и связалась с нами после внезапного визита Лисбет, и мы сразу усилили слежку.
– Значит, ее сестра была твоим информатором?
– Камилла Саландер до смерти боялась сестры. В любом случае, Лисбет Саландер привлекла к себе внимание и других людей. Она неоднократно ругалась с работниками социальной комиссии, и мы решили, что она по-прежнему представляет угрозу расконспирации Залаченко. Потом произошел тот инцидент в метро.
– Она напала на педофила…
– Именно. Она явно проявляла склонность к агрессии и психические отклонения. Мы посчитали, что всем будет спокойнее, если она снова исчезнет в каком-нибудь интернате, и, так сказать, воспользовались случаем. Этим занялись Фредрик Клинтон и фон Роттингер. Они опять наняли Петера Телеборьяна и повели через поверенного борьбу в суде за то, чтобы снова поместить ее в закрытую лечебницу. Адвокатом Саландер выступил Хольгер Пальмгрен, и, против всех ожиданий, суд принял его сторону, оговорив, что ей назначат опекуна.
– А каким образом в деле оказался замешан Бьюрман?
– Осенью две тысячи второго года у Пальмгрена случился инсульт. Мы не спускали глаз с Саландер и вмешивались, если ее имя снова всплывало, и я проследил за тем, чтобы ее опекуном стал Бьюрман. Заметьте: он представления не имел о том, что она – дочь Залаченко. Расчет был прост – если она начнет трепаться об отце, Бьюрман среагирует и поднимет тревогу.
– Бьюрман был идиотом. Его ни в коем случае нельзя было подпускать к Залаченко и тем более к его дочери. – Гульберг посмотрел на Ваденшё. – Ты допустил серьезную ошибку.
– Знаю, – сказал Ваденшё. – Но тогда это казалось абсолютно верным ходом, я ведь не мог предположить, что…
– Где сейчас находится ее сестра? Камилла Саландер?
– Мы не знаем. Когда ей исполнилось девятнадцать, она собрала вещи и покинула приемную семью. С тех пор о ней не слышно ни звука. Она исчезла.
– Ладно, продолжай…
– У меня есть источник в обычной полиции, который разговаривал с прокурором Рихардом Экстрёмом, – сказал Сандберг. – Инспектор Бублански, который ведет расследование, полагает, что Бьюрман насиловал Саландер.
Гульберг посмотрел на Сандберга с неподдельным изумлением, потом задумчиво провел рукой по подбородку.
– Насиловал? – переспросил он.
– У Бьюрмана через весь живот шла татуировка с текстом: «Я садистская свинья, подонок и насильник».
Сандберг положил на стол цветную фотографию со вскрытия. Гульберг, широко раскрыв глаза, уставился на живот Бьюрмана.
– Значит, этим его наградила дочь Залаченко?
– Иначе это трудно объяснить. А она явно не беззащитное создание. Ей удалось здорово отделать двоих хулиганов из «Свавельшё МК».
– Дочь Залаченко, – повторил Гульберг и снова повернулся к Ваденшё. – Знаешь, я думаю, тебе стоит нанять ее на работу.
Ваденшё настолько опешил, что Гульбергу пришлось пояснить, что он пошутил.
– О'кей. Давайте примем в качестве рабочей гипотезы, что Бьюрман ее насиловал и она ему отомстила. Что еще?
– Рассказать, что именно произошло, мог бы, разумеется, только сам Бьюрман, но побеседовать с ним довольно затруднительно, поскольку он мертв. Однако он не должен был знать, что она дочь Залаченко – ни в одном официальном регистре это не отражено. Тем не менее в какой-то момент Бьюрман обнаружил связь между ними.
– Черт подери, Ваденшё, она ведь знала, кто ее отец, и могла в любую минуту рассказать об этом Бьюрману.
– Я знаю. Мы… я просто-напросто дал промашку.
– Непростительная некомпетентность, – сказал Гульберг.
– Знаю. Я себе уже все локти искусал. Но Бьюрман был одним из немногих, кто знал о существовании Залаченко, и мне подумалось, что пусть лучше он обнаружит, что Саландер дочь Залаченко, чем если такое открытие сделает совершенно неизвестный опекун. Она ведь, в принципе, могла рассказать об этом кому угодно.
Гульберг потянул себя за мочку уха.
– Ладно… продолжайте.
– Конечно, у нас есть лишь гипотезы, – мягко сказал Георг Нюстрём. – Но мы думаем, что Бьюрман надругался над Саландер, а она в ответ устроила ему это… – Он показал на татуировку на фотографии со вскрытия.
– Дочь своего отца, – произнес Гульберг с оттенком восхищения в голосе.
– В результате Бьюрман связался с Залаченко, чтобы тот разобрался с дочерью. Ведь у него, как известно, имелось больше причин ненавидеть Лисбет Саландер, чем у кого-либо другого. А Залаченко, в свою очередь, перепоручил дело ребятам из «Свавельшё МК» и этому Нидерману, с которым он общается.
– Но как Бьюрману удалось выйти… – Гульберг умолк. Ответ был очевиден.
– Бьёрк, – сказал Ваденшё. – Единственное объяснение тому, как Бьюрман мог найти Залаченко: информацией его снабдил Бьёрк.
– Дьявол, – произнес Гульберг.
Лисбет Саландер испытывала нарастающее беспокойство, смешанное со злостью. Утром две сестры явились перестилать ей постель и немедленно обнаружили карандаш.
– Ну надо же! А он как тут оказался? – воскликнула одна из сестер и под убийственным взглядом Лисбет сунула находку к себе в карман.
