Дни барабанного боя - Шелби Филип (прочитать книгу .TXT) 📗
— Что показало обследование? — спросил Джонсон.
— Перемен никаких. Пока, разумеется. Врачи иногда бывают очень бесцеремонными.
— Может, они ведут отсчет времени иначе, чем мы.
Смит чуть заметно улыбнулся:
— Они не заговаривают о неизбежном. Просто раздумывают, резать или нет. Однако ты пришел ко мне не для этого разговора. Кстати, Арлисс, раз уж речь зашла о госпиталях, я думаю, тебе сейчас место на койке.
Джонсон, входя в дверь, пристально наблюдал за реакцией Смита. У директора накопилось множество вопросов, но он задал лишь один:
— Тяжело ранен?
Джонсон ответил, а когда Смит высказал по этому поводу собственное суждение, спорить не стал.
— Ты слышал, что произошло в «Риверсайд-Тауэрс»? — сказал он, пропустив замечание Смита мимо ушей.
— Взрыв, потом пожар. Подробностей не знаю, но репортеры установили, что место происшествия — квартира Синтии Палмер. Она единственная жертва. Ну и что?
— Имей в виду — все находившиеся там были под моим началом. Вся ответственность лежит на мне.
Смит огляделся, будто аукционист, приглашенный для оценки дома.
— У тебя есть свои маленькие секреты, так ведь, Арлисс? Надежное убежище, медицинская помощь... Ты поднял по тревоге отряд быстрого реагирования, а потом безо всяких объяснений отменил вызов. Моррисон из ФБР выразил мне неудовольствие по этому поводу. — И понизил голос: — Что еще у тебя?
Джонсон, не тратя времени на оправдания, принялся рассказывать обо всем. И как отыскал Холленд, и о ее договоренности с Крофтом. Когда упомянул о Пасторе, Смит словно бы окаменел. Он прекрасно знал, что представляет собой этот человек. Много лет назад они с Джонсоном просиживали ночи над следственными материалами, пытаясь отыскать ниточку, которая завяжется петлей на его шее.
— Уэстборн с любовницей, японские туристы, Синтия Палмер — все они погибли от руки Пастора, — сказал Джонсон.
— Как же так? — спросил Смит. — Что привело его обратно через столько лет?
Джонсон стал рассказывать о дневниках Уэстборна, которые стали причиной убийства, о том, как Холленд невольно оказалась втянутой в это дело, о видеопленке ФБР с Синтией Палмер, о том, как слишком поздно понял, что вдова еще тогда стала объектом внимания Пастора...
— Тайло об этом догадалась и едва не поплатилась жизнью, — сказал Джонсон. — Пастор установил в квартире Палмер взрывное устройство, зная, что Тайло или я — а может, на его счастье, и оба — явимся туда. Он хотел ликвидировать всех, кто опасен ему и тем, кто его нанял.
После паузы Джонсон заметил:
— Ему это едва не удалось.
Смит, задумчиво глядя в пространство, молчал около пяти минут.
— Я ведь слышал о них, — неторопливо произнес он. — О дневниках. Временами до меня доходили слухи, что кое-кто потерпел крах, потому что Уэстборн располагал о нем компрометирующими сведениями. Я не придавал этому значения. Камни за пазухой Уэстборна казались не тяжелее, чем у других.
Смит говорил, отвернувшись, словно обращаясь к темноте за окном.
— Арлисс, кто могут быть «те», наниматели? Думаешь, тут замешан не только Крофт?
— Это известно только Пастору, потому я и хочу взять его живым.
Смит захлопал глазами, словно Джонсон сказал ему то, что должен был уже знать. Повернулся, оглядел комнату, словно ожидая увидеть кого-то еще.
— Тайло здесь нет. Думаю, и вообще в этом здании. Брайента тоже, а он твоя лучшая ищейка. «Чероки» на улице не вижу, стало быть, Дженкинс с Коббом тоже нет. Ты загнал его в угол, так, Арлисс? Знаешь, куда Пастор поехал из «Риверсайд-Тауэрс», следишь за ним?
Джонсон промолчал.
— А что Крофт? — спросил Смит. — Его связь с Пастором ты установил. Разве нельзя узнать через него, кто нанял Пастора? Если, конечно, не он сам.
— Неопровержимых улик у меня нет, — сказал Джонсон. — А Крофт — сенатор; он вывернется. Уайетт, я не хочу этого допустить. — Немного помолчав, он продолжал: — Пастор единственный, кто может сдать мне Крофта. Когда я возьму его, доберусь и до всех остальных.
— А Пастор на это пойдет? Ты ведь не можешь обещать ему неприкосновенности?
Джонсон грустно посмотрел на директора:
— Ответа тебе лучше не знать на тот случай, если придется давать показания перед Комитетом по внутренним делам.
На Джудишери-сквер между двумя внушительными прямоугольными зданиями расположен памятник погибшим полицейским, гранитный реквием, обращенный фасадом на Е-стрит. Поскольку место это имеет особое значение для столичной полиции, патрулируют его добросовестно. Торговцы наркотиками и лица без определенных занятий, которых могла бы прельстить низкая квартплата на Третьей и Четвертой улицах, благоразумно там не селятся.
Кэпитол-Хиллз-апартментс и окружающие это шестиэтажное здание постройки отделены от улицы прямоугольными газонами. Квартиры с одной или двумя спальнями в нем просторны. Внутренняя планировка одинаковая: крохотная прихожая, слева кухня с проходом в столовую, примыкающую к гостиной. Разделенные встроенными шкафами спальня и ванная находятся справа.
Секретаршам и младшим конторским служащим, не дающим замереть вашингтонскому муравейнику, жилье там как раз по карману. Благодаря регулированию квартплаты они слегка благоустраивают квартиры на свое жалованье; одинокие женщины особенно любят кое-что переделывать по своему вкусу. Съезжают оттуда редко.
Холленд нашла квартиру уютной. В изящных бронзовых рамках висели гравюры океанских лайнеров 1930 года. На паркете лежал хороший индейский ковер машинной работы. Вместо стандартных флюоресцентных ламп под потолком комнату освещали напольные со светло-розовыми абажурами.
Сидя в столовой, Холленд наблюдала за суетившейся на кухне Джудит Траск, слышала, как свистит чайник, как постукивают ложечки в кофейных чашках. Хозяйка казалась ей женщиной, не расстающейся с прошлым: хранящей в выдвижных ящиках фотоальбомы, школьные объявления и приглашения пятнадцатилетней давности; коробки из-под обуви с письмами подруг, уже разъехавшихся по всей стране; любовные послания от ребят, которые сейчас не узнали бы ее, перетянутые резинкой и засунутые в самые темные уголки.
Траск была высокой, худощавой, тридцатипятилетней. Ее каштановые волосы спадали на плечи, лицо и глаза опухли после сна. На ней был форменный спортивный костюм Джорджтаунского университета, брюки слишком обтягивали живот.
— Со сливками и сахаром? — крикнула Джудит с кухни.
— Спасибо, черный без сахара.
— Бутерброды?
— Только кофе.
— Я ем, когда нервничаю. Знаю, что не следует, но...
Джудит поставила чашки на блюдца с видами приморского городка в Род-Айленде. Увидела, что Холленд разглядывает их.
— Купила прошлым летом, в отпуске.
— Поймите, никто не причинит вам вреда, — сказала Холленд, глядя ей в глаза.
— Я спокойна, — ответила Джудит. — Правда. Только слегка ошарашена.
Холленд отхлебнула кофе. Она переоделась в темно-серые вельветовые брюки и черную ветровку. Молния на ветровке была расстегнута почти до конца, и Холленд понимала, что Джудит видит ее кобуру. Она специально демонстрировала оружие, чтобы слова звучали более весомо.
— Понимаете, вы вдруг звоните среди ночи, а потом появляетесь и заводите речь о... миссис Уэстборн.
— Ждать я не могла, — сказала Холленд. — Вы можете знать то, что мне необходимо.
— Я мало что знаю о ней, — негромко произнесла Джудит. — То, что произошло, просто ужасно.
— Видели когда-нибудь этого человека?
Холленд протянула ей фотографию Пастора. На оригинальный снимок, сделанный десять лет назад, с помощью компьютера были нанесены возрастные изменения.
— Нет.
— Уверены?
— Никогда не видела. — Джудит замялась. — Это тот...
— Он убил миссис Уэстборн. И сенатора. И Шарлотту Лейн, женщину, обнаруженную с ним.
Холленд увидела, что при упоминании о Шарлотте она скривилась.
— Вы очень любили его, правда? Чарльз был для вас всем на свете.
