Зайти с короля - Доббс Майкл (книги бесплатно TXT) 📗
— Пронлятье! Проклятье! Проклятье!!! — Стэмпер дал волю своей ярости, на время заглушив телевизионный комментарий.
Сегодня Салли и Урхарт были не одни. В одном из огромных кожаных кресел кабинета премьера Стэмпер возбужденно пожирал репортаж и свои ногти. Впервые со времени их знакомства она делила его общество с кем-то еще. Возможно, Урхарт хотел, чтобы об их отношениях узнали другие, возможно, она стала символом его статуса, еще одним подтверждением его мужских достоинств и выражением его внутреннего мира. А возможно, что ему просто нужна была аудитория, нужны свидетели его триумфа. Если это, то последние телевизионные кадры скорее роняли его в их глазах.
— Ошеломляющий финал поездки короля: сегодня вечером пресс-секретарь короля, Дэвид Майнрофт, заявил о своей отставке, — нараспев произнес диктор.
„Я — гомосексуалист". Кадры с Майкрофтом были не особенно четкими, свет из окон автобуса попадал в объектив, но разобрать можно было все. Окруженный сидящими коллегами, он излагал им новость так, кан делал это уже много лет. Спортсмен, играющий на публику. Ни бегающих глаз, ни вспотевшего лба, никакого сходства с загнанным в угол зверем. Этот человек полностью владел собой.
— Я надеялся, что моя частная жизнь и дальше будет оставаться таковой и не будет мешать исполнению моих обязанностей по отношению к королю, но теперь у меня нет такой уверенности и я подаю в отставку.
— А какова была реакция короля? — В голосе репортера звучал вызов.
— Не знаю, я ему еще не сказал. Когда в последний раз я просил об отставке, он мне отказал. Как вы все знаете, он понимающий и сострадающий человек. Однако долг монарха важнее судьбы любого отдельного человека, тем более пресс-секретаря, и я беру на себя смелость избавить его от какой бы то ни было ответственности и самому объявить о своей отставне публично, перед вами. Я надеюсь, однако, что Его Величество поймет мотивы, которыми я руководствовался.
— Но каким образом гомосексуализм может помешать вашей работе?
Майкрофт изобразил кислую гримасу удивления.
— Это вы меня об этом спрашиваете? — И рассмеялся, словно в ответ на умеренно удачную шутну. Никакой враждебности, никаной обреченности и испуга. Черт побери, он отличный актер.
— Принято считать, что пресс-секретарь должен быть каналом для новостей, а не их мишенью. Спекуляции относительно моей частной жизни сделали бы исполнение моих профессиональных обязанностей невозможными.
— А почему вы скрывали это все годы? — Это был голос Рочестера с заднего сиденья автобуса.
— Скрывал? Я ничего не скрывал. После долгих лет мой брак недавно распался. Я всегда был верен своей жене и глубоко благодарен ей за счастливые годы, которые мы прожили вместе. Однако этот разрыв принес мне новое понимание себя и предоставил, вероятно, последнюю возможность стать тем человеком, которым я всегда хотел быть. И я сделал выбор. Сожалений у меня нет.
С полной искренностью и убежденностью он перешел в атаку. Ну что ж, большинство присутствующих были его старыми коллегами, друзьями, и ничто не нарушало атмосферу сочувствия и доброжелательности. Майкрофт правильно выбрал для своего признания и момент, и аудиторию.
Урхарт выключил телевизор, когда диктор продолжил свой рассназ о помощнике короля, охарактеризовав его, как „весьма уважаемого и симпатичного" человека и подкрепив сказанное кадрами только что закончившейся поездки короля.
— Эгоист проклятый, — пробормотал Стэмпер.
— А мне показалось, что вы хотели его отставки, — заметила Салли.
— Мы хотели, чтобы его вздернули, а не дали ему возможность под аплодисменты уйти на заслуженный отдых, — огрызнулся Стэмпер. Салли подозревала, что его раздражало ее присутствие в их компании, прежде чисто мужской.
— Не переживай, Тим, — ответил Урхарт. — Наша мишень — не Майкрофт, а король. И земля под его ногами начинает рушиться в тот самый момент, когда с вершины горы он обозревает свои владения. Самое время протянуть ему дружескую руку. И пнуть пониже спины.
— Но у вас только неделя до… Все эти кадры поездки убийственны для тебя, Френсис, — сказала она мягко, поражаясь его самообладанию.
Он посмотрел на нее сощуренными, жесткими глазами, будто осуждая за недостаток веры.
— Кадры бывают разные, дорогая Салли. — Мрачная усмешка исказила его лицо, но глаза остались холодными словно лед. Он подошел к своему столу, извлек из кармана жилета небольшой ключик и не спеша отпер верхний ящик. Достал большой нонверт и рассыпал его содержимое по столу. Каждое его движение было аккуратным и точным, как у ремесленника-ювелира, демонстрирующего самые бесценные камни. Это были фотографии, вероятно, целая дюжина, все цветные. Из них он выбрал две и показал их Салли и Стэмперу так, чтобы они могли как следует разглядеть их.
— Как вам это нравится?
Салли не поняла, относился вопрос к снимкам или к паре грудей, на них фигурировавшей. Две фотографии, как и остальные, запечатлели ничем не прикрытые прелести принцессы Шарлотты. Единственное различие снимков заключалось в положении ее тела и в изощрениях ее молодого компаньона.
— Вот это да, — выдохнул Стэмпер.
— Одна из самых тягостных обязанностей премьер-министра — знакомиться с самыми разнообразными секретами. С историями, которые никогда не публикуются. Таковой является и история молодого военнослужащего, прикомандированного в качестве конюшего к принцессе. Он сделал эти снимки в качестве гарантии того, что его излюбленному положению рядом с принцессой и верхом на ней ничто не будет угрожать.
— Вот это да, — повторил Стэмпер, тасуя в руках остальные снимки.
— Конюшему не повезло в том, что для своей попытни обналичить этот капитал он выбрал не того человека — репортера-ищейку, который к тому же оказался бывшим оперативником службы безопасности. Так эти снимни окончили свое путешествие в ящике моего стола, а несчастному возлюбленному было недвусмысленно сказано, что конечности будут удалены с его туловища, если хоть один из этих снимков всплывет на Флит-стрит.
Он забрал снимки из рук Стэмпера, где они задержались, пожалуй, чуть дольше, чем было необходимо.
— Что-то говорит мне, Тимоти, что я не хотел бы оказаться, в его шкуре в ближайшие нескольно дней.
Мужчины смачно рассмеялись, но Урхарт заметил, что Салли не разделила их веселья. — Тебя что-то беспоноит, Салли?
— Это не выглядит очень разумным: тебе угрожает король, а не Майкрофт и не принцесса.
— Сначала конечности…
— Но она ни в чем не виновата. Она не имеет никакого отношения ко всему этому.
— Скоро будет очень даже иметь, — фыркнул Стэмпер.
— Назовем это издержками производства, — добавил Урхарт. Его усмешка стала более тонкой.
— Я не могу избавиться от мысли о ее семье. О том, как это скажется на ее детях. — В ее голосе появилась нотка упрямства, а полные выразительные губы вызывающе надулись.
Его ответ был неторопливым и каменно-неумолимым.
— Война приносит несчастья. В войне бывает много невинных жертв,
— Вся ее вина, Френсис, в одержимости здоровым желанием секса и в том, что ей достался муж, в результате многих внутрисемейных браков больше похожий на бабу, чем на мужика.
— Ее вина в том, что ее застукали с поличным.
— Только потому, что она женщина!
— Избавь меня от феминистской морали, — огрызнулся Урхарт. — Она годы жрала с королевского стола, и пришло время расплатиться.
Она была готова ответить, но увидела в его глазах знакомый огонь и сдержала себя. В этом споре ее не ждала победа, и она могла многое потерять, продолжая упорствовать. Она сказала себе, что не должна быть наивной. Разве она не знала, что секс в руках женщины — оружие, которое иногда может попасть и в мужсние руки? Она отвернулась, уступая.
— Тим, позаботься, чтобы эти снимки получили хорошую рекламу, ладно? Пока только эти два. Остальные придержим.
Стэмпер кивнул и не упустил возможности еще раз склониться над столом и перетасовать снимки.
