Рукопись Ченселора - Ладлэм Роберт (бесплатные версии книг .txt) 📗
В это время Питер заметил такси, направлявшееся по Нью-Гэмпшир-авеню. Загорелся красный свет, и машина остановилась. Он бросился к ней и открыл дверцу. На заднем сиденье он увидел пожилого, хорошо одетого мужчину.
– Эй, у меня уже есть пассажир! – крикнул водитель.
Ченселор обратился к пассажиру. Он старался говорить убедительно, чтобы казаться человеком, попавшим в кризисную ситуацию, но сохраняющим самообладание:
– Прошу простить, однако дело очень срочное. Мне нужно в деловую часть города. Жена тяжело заболела. Я только что об этом узнал.
– Садитесь, садитесь, – без колебаний согласился пожилой мужчина. – Я еду только до площади Дюпона. Для вас это удобно? Я могу…
– Прекрасно, сэр. Я вам весьма признателен. – Питер сел в машину как раз тогда, когда загорелся зеленый свет. Он захлопнул за собой дверцу, и такси рванулось вперед.
Он так и не понял, что привлекло внимание к нему – то ли стук дверцы, то ли громкий голос водителя такси. Но когда они проезжали мимо черной автомашины, стоявшей на другой стороне Нью-Гэмпшир-авеню, знакомые Питеру двое мужчин заметили его. Он посмотрел через заднее стекло – мужчина, стоявший справа, что-то говорил в микрофон рации.
Такси остановилось на площади Дюпона, и пожилой пассажир вышел. Ченселор попросил водителя ехать в южном направлении по Коннектикут-авеню. Машин вокруг было много, а по мере приближения к центру Вашингтона должно стать еще больше.
Питер считал, что это и хорошо, и плохо. С одной стороны, запруженные машинами улицы позволяли ему внимательно все оглядеть и убедиться, не преследуют ли его, с другой – поскольку такси двигалось медленно, преследователи могли догнать его даже без машины.
Достигли К-стрит, слева от которой проходила 17-я улица. Питер попытался представить карту Вашингтона и пересечение основных магистралей южнее Эллипс-роуд. Конститьюшн-авеню! Можно попросить водителя повернуть налево, на Конститьюшн-авеню, и направиться к Смитсоновскому институту через Мэлл.
Кажется, там есть проезд.
Должен быть! В плане-проспекте последней главы, над которой Питер работал утром, он наметил, что Александр Мередит стремительно помчится именно из Мэлла.
Разве он не написал об этом? Или это только…
Через заднее стекло Ченселор увидел, как из потока вырвалась серая автомашина и устремилась в ряд для левого поворота. Теперь она продвигалась параллельно такси. Неожиданно через стекло блеснул яркий луч, скрестившийся со светом задних фар. Питер нагнулся и спрятал лицо за дверцей, но потом выглянул в окно. Человек, сидевший в серой автомашине рядом с водителем, опустил стекло.
Луч фонарика он направил на опознавательные знаки такси, нарисованные на дверцах. И вдруг Ченселор услышал, как человек этот воскликнул:
– Вот он! Это он!
Одно наваждение за другим. Утром в его воображении двое уже гнались за Александром Мередитом по улицам Вашингтона. Машину Мередита настигала машина ФБР, опускалось боковое стекло, и человек, сидящий рядом с водителем, восклицал: «Вот он!»
И вот теперь, наяву, из машины выскочил мужчина, одним прыжком преодолел расстояние между своей машиной и такси, выбросив вперед руку, ухватился за ручку дверцы. В это время загорелся зеленый свет, и Ченселор крикнул водителю:
– По семнадцатой! Быстрее!
Такси рванулось вперед. Водитель лишь смутно догадывался, в чем суть дела, да и не хотелось ему ни во что вмешиваться. Позади раздались гудки автомобилей.
Питер выглянул в окно. Мужчина все еще стоял посреди улицы, растерянный, обозленный, и мешал движению.
Такси устремилось по 17-й улице на юг, к Нью-Йорк-авеню и Коркоран Гэлери. Около светофора, в котором горел красный свет, пришлось остановиться. Окна галереи все еще были освещены. Питер вспомнил, что читал в газетах об открытии новой выставки из брюссельского музея.
Ему казалось, что светофор закрыт слишком долго. В любой момент серая автомашина могла догнать такси. Он сунул руку в карман и достал кошелек. В нем было несколько долларовых банкнотов и две банкноты по десять долларов. Он вынул все деньги и наклонился вперед, к водителю.
– Я хочу попросить об одолжении. Мне нужно зайти в галерею, а вас прошу подождать меня у входа. Не выключайте мотор и погасите табличку. Если я задержусь дольше чем на десять минут, вы свободны. Вот деньги.
Водитель увидел десятидолларовые банкноты и взял их.
– Вы сказали, у вас заболела жена. А кто этот человек?.. Он еще пытался открыть дверцу…
– Не имеет значения… – прервал его Ченселор. – Сейчас загорится зеленый свет. Сделайте, как я прошу.
– В вашем распоряжении десять минут.
– Да, десять минут, – подтвердил Питер и вылез из машины.
Наверху короткого лестничного марша он увидел закрытую стеклянную дверь, а за ней – охранника в форме, стоявшего в небрежной позе возле небольшого стола.
Ченселор быстро поднялся по ступенькам и открыл дверь.
Охранник посмотрел на него, но не сделал попытки задержать, лишь спросил:
– Могу ли я взглянуть на ваш пригласительный билет, сэр?
– На выставку?
– Да, сэр.
– Мне очень неудобно говорить об этом, – скороговоркой произнес Питер, сунув руку в карман за бумажником. – Я из «Нью-Йорк таймс». Мне поручили написать о выставке для воскресного номера. Но несколько минут назад я попал в аварию и сейчас никак не могу найти…
Он очень надеялся, что все-таки отыщет нужную бумажку. Год назад он написал несколько очерков для «Таймс мэгэзин», и в редакции ему тогда выдали временное корреспондентское удостоверение.
Питер нашел его среди других бумаг и протянул охраннику, аккуратно прикрыв большим пальцем срок действия. Рука его дрожала: вдруг охранник заметит, что срок действия удостоверения уже истек? Однако тот лишь сказал:
– Хорошо, хорошо, успокойтесь. Только распишитесь в журнале.
Ченселор наклонился к столу, взял прикрепленный к журналу цепочкой карандаш и нацарапал свою фамилию.
– Как пройти на выставку?
– На лифте, что справа, поднимитесь на второй этаж…
Питер быстро прошел к лифтам и нажал кнопку. Оглянувшись, он убедился, что охранник не смотрит в его сторону. Дверь лифта открылась, однако Ченселор не торопился входить в него. Он рассчитывал, что звук закрывающейся двери заглушит его шаги, когда придется бежать к выходу, расположенному на другой стороне здания.
Но прежде Питер услышал совсем другой звук. Стеклянная дверь открылась, и появился человек из серой автомашины. Решение пришло само собой. Ченселор быстро вошел в пустой лифт и нажал первую попавшуюся кнопку. Дверь лифта закрылась, и кабина поползла верх.
Выйдя из лифта, Питер окунулся в беспорядочно движущуюся среди картин и скульптур под ярким светом люстр толпу. Официанты в красных куртках сновали среди гостей с серебряными подносами в руках. Были здесь и члены дипломатического корпуса, и сопровождающие их лица, и корреспонденты вашингтонских газет. Некоторых из них Питер узнал.
Он остановил официанта, взял у него бокал шампанского, быстро выпил, чтобы пустым бокалом хотя бы частично скрыть свое лицо, и огляделся.
– Вы – Питер Ченселор. Я узнала бы вас где угодно. – Это сказала некая Брунхильда, женщина в цветастой шляпе, оттенявшей ее суровое лицо. – Когда будет опубликован ваш новый роман?
– В настоящее время я ни над чем не работаю.
– А зачем вы в Вашингтоне?
– Мне нравится фламандское искусство, – ответил Питер, отворачиваясь к стене.
В левой руке Брунхильда держала небольшой блокнотик, а в правой карандаш. Она стала что-то записывать.
– …Приглашен бельгийским посольством как знаток фламандского искусства…
– Я этого не говорил, – запротестовал Ченселор. – Я вовсе не знаток…
Сквозь толпу он увидел, как открылась дверь лифта и из него вышел человек, который несколько минут назад торопливо проскользнул через стеклянную дверь в вестибюле.
Брунхильда что-то говорила, но Питер уже не слушал ее.
– …Мне бы, конечно, хотелось узнать, что у вас роман с женой посла или еще с чьей-нибудь…
