Заговор «Аквитания» - Ладлэм Роберт (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗

– Он состоял в штабе вашего отца во время войны, – ответил Коннел, еще сильнее понизив голос. – С помощью вашего отца – помогли также и некоторые контакты в Голландии – он выехал из Германии до начала Нюрнбергского процесса с большой суммой денег. В Соединенные Штаты он попал через Лондон и, имея средства, завел собственное дело на Среднем Западе. Дело это оказалось весьма прибыльным. Недавно он умер, оставив определенные инструкции нашей фирме, которая вела его юридические дела.

– Но почему – мне?

– Долг. Без помощи вашего отца наш клиент коротал бы свои дни где-нибудь в тюрьме, вместо того чтобы процветать в Америке. Для непосвященных он был голландским эмигрантом, семейное дело которого пришло в упадок из-за войны и который решил связать свое будущее с Америкой. После него остались крупные земельные владения и процветающее предприятие по расфасовке мясных продуктов – и то и другое в настоящее время выставлено на продажу. Ваша часть наследства составит ориентировочно два миллиона долларов. Разрешите предложить вам аперитив, миссис Фишбейн?

Сначала женщина буквально онемела. Глаза ее расширились, полная челюсть слегка отвисла.

– Пожалуй, я все-таки выпью, – проговорила она монотонно, обретя наконец голос. – Двойную порцию виски, пожалуйста.

Фитцпатрик знаком подозвал официанта, заказал спиртное и предпринял несколько безуспешных попыток возобновить светский разговор – о погоде, о достопримечательностях Бонна. Бесполезно. Коннелу показалось, что Ильзе Фишбейн близка к кататоническому состоянию. Она молча сжимала его запястье своими сильными пальцами, губы ее раскрылись, глаза превратились в два черных агата. Так и не выпуская его руки, она неловко подняла бокал левой рукой и выпила.

– Что это за формальности, которые нужно утрясти, майн герр? Спрашивайте что угодно, требуйте чего угодно. У вас есть где остановиться? Сейчас Бонн буквально забит приезжими.

– Вы очень любезны; я уже снял номер. Но поймите меня правильно, миссис Фишбейн, для моей фирмы дело это весьма щекотливое. Как вы понимаете, подобные дела непопулярны в среде американских юристов, и, признаюсь честно, не сделай наш клиент особых оговорок, ставящих выполнение остальных статей завещания в зависимость от выполнения именно этого пункта, мы, вполне возможно…

– Вопросы? Что там за вопросы?

Фитцпатрик помолчал, разыгрывая роль осторожного юриста, который хотя и позволил себя прервать, но твердо намерен высказать все по данному поводу:

– Вся процедура будет проходить с предельным соблюдением конфиденциальности, официальное утверждение завещания будет проводиться «ин камера»…

– С фотографированием?

– «Ин камера» означает конфиденциально, на закрытом заседании, миссис Фишбейн. В интересах общества, которое лишилось бы поступлений от налоговых обложений в случае конфискации завещанного имущества. Кроме того, при передаче дела в более высокие судебные инстанции могла бы возникнуть опасность, что будет вообще оспорена правомочность подобного завещания, да и законность самого владения.

– Да, да… Вопросы! Какие вопросы?

– Как я уже сказал, они довольно просты. Мною подготовлены тексты официальных заявлений, которые вам придется подписать в моем присутствии, чтобы я был вправе подтвердить под присягой аутентичность вашей подписи. Таким образом, будет установлено ваше происхождение, что до предела сократит процедуру. Нам понадобится всего лишь один свидетель, который подтвердит справедливость ваших притязаний, но это должен быть человек, занимавший ранее высокий пост в германской армии, предпочтительно такой, чье имя известно и которого современные учебники и научная литература по истории считают бывшим сотрудником вашего фактического отца. Весьма желательно, чтобы он был известен американским военным властям, на тот случай, если суд решит навести о нем справки в Пентагоне.

– Я знаю такого человека! – прошептала Ильзе Фишбейн. – Он был настоящим генерал-фельдмаршалом!

– Кто он? – спросил морской юрист, но тут же пожал плечами, отмахнувшись от вопроса, как не представляющего существенного значения. – Впрочем, это не имеет значения. Объясните мне, однако, почему вы считаете этого фельдмаршала подходящей кандидатурой?

– У него прекрасная репутация, хотя не все соглашаются с его взглядами. Он считался одним из grossmachtigen [56] молодых офицеров Германии и однажды был лично награжден моим отцом за свои блестящие успехи!

– Его может знать кто-нибудь из американского военного истеблишмента?

– Mein Gott! Еще бы! После войны он сотрудничал с союзниками в Берлине и в Вене!

– Это неплохо.

– А потом служил в Брюсселе в штабе Верховного главнокомандующего объединенными вооруженными силами НАТО в Европе!

«Да, – подумал Коннел, – это тот самый человек».

– Вот и отлично, – сказал он небрежно, хоть и самым серьезным тоном. – Не трудитесь называть мне его имя. Это не важно, к тому же я наверняка его не знаю. Вы можете срочно с ним связаться?

– В считаные минуты! Он здесь, в Бонне.

– Прекрасно. Значит, я смогу завтра к полудню вылететь обратно в Милуоки.

– Если вы приедете к нему домой, он тут же продиктует все необходимое своему секретарю.

– К сожалению, не могу. Его подтверждение должно быть заверено нотариусом. Насколько я понимаю, здесь у вас такие же правила, как и у нас, – а почему бы и нет, если вы же их и придумали? – а в отеле «Шлосспарк» имеются и машинописное бюро, и нотариальная контора. Что вы скажете насчет сегодняшнего вечера или завтрашнего утра, но только пораньше? Я с удовольствием оплачу расходы вашего друга на такси. Мне не хотелось бы, чтобы он потратил хоть один свой пфенниг. Все расходы моя фирма берет на себя.

Из уст Ильзе Фишбейн вырвалось тихое истерическое хихиканье.

– Вы не знаете моего друга, майн герр.

– Уверен, что мы с ним поладим. А теперь как насчет ленча?

– Мне нужно в туалет, – сказала немка, и глаза ее снова превратились в безжизненные агаты.

Когда она поднималась, Коннел тоже привстал и явственно услыхал ее шепот: «Mein Gott! Zwei Millionen Dollar!» [57]

– Он даже не спросил вашей фамилии! – выкрикнула Ильзе Фишбейн в телефонную трубку. – Он откуда-то из Милуоки, штат Висконсин, предлагает мне два миллиона американских долларов!

– И не расспрашивал, кто я такой?

– Он сказал, что это не имеет значения! По-видимому, он и не знает, кто вы. Представляете? Он предложил оплатить ваши расходы на такси! Сказал, что не позволит вам потратить ни пфеннига!

– Да, в последние недели Геринг тоже был необыкновенно щедр, – пробормотал Ляйфхельм. – Конечно, он почти все время сидел на наркотиках, их было трудно достать, а потому со своими поставщиками он расплачивался тем, что указывал им, где спрятаны бесценные произведения искусства. Один такой тип, который снабжал его контрабандной травкой, и по сей день живет в Люксембурге как римский император.

– Вот видите, это правда! Геринг ведь делал такие вещи.

– Делал, хотя и редко отдавая себе отчет в том, что делает, – недовольно согласился генерал. – Все это странно и даже подозрительно, Ильзе. Юрист этот хоть показал вам какие-нибудь документы в подтверждение своих слов?

– Конечно! – в панике соврала Ильзе Фишбейн, начиная лихорадочно придумывать детали. – Там была заполненная форма с юридическим заявлением и… подтверждение – все, что необходимо для конфиденциального слушания в суде! Конфиденциального! На закрытом заседании! Видите ли, там это как-то связано с налогообложением, с налогами, которых лишатся местные власти, если имущество конфискуют…

– Я все это знаю, Ильзе, – раздраженно прервал ее Ляйфхельм. – У них нет законов, регулирующих статус так называемых военных преступников и вывезенных ими капиталов. Поэтому эти ханжи попадают в тиски собственных лицемерных законов и поджимают хвост всякий раз, когда запахнет деньгами.