Сделка Райнемана - Ладлэм Роберт (чтение книг txt) 📗
Внимание Сполдинга привлекла узкая решетка на радиаторе автомобиля, шедшего следом за ними. Он уже дважды видел эту машину: сперва – на стоянке такси, в длинном ряду дожидавшихся своей очереди автомобилей, а затем – при выезде из простершегося перед аэродромом парка. Но тогда вид ее не вызывал у него беспокойства. Иначе было сейчас. Осторожно, стараясь не задеть Леона, Дэвид переменил позу и посмотрел в заднее окно. Почувствовав, судя по всему, что Сполдинг чем-то взволнован, ученый подвинулся, чтобы не мешать ему.
Это была «Ласаль» тридцать седьмого года выпуска. Покрашенная в черный цвет машина с хромированными решетками на радиаторе и у передних фар шла, не приближаясь и не отставая, в пятидесяти-шестидесяти ярдах от них. Однако водитель – светловолосый мужчина – не позволял другим автомобилям вклиниться между ними и, как только кто-то пытался обогнать его, увеличивал скорость. Подобная тактика могла объясняться или отсутствием у него опыта в такого рода делах, или его рисковой, беспечной натурой. Если только он действительно преследовал их.
Дэвид негромко, но с командирскими нотками в голосе сказал шоферу по-испански, что заплатит ему сверх счетчика пять долларов, если тот повернет резко машину назад и в течение нескольких минут поведет ее в противоположном от Сан-Тельмо направлении. Судя по реакции porteno, он, в отличие от водителя «Ласаля», уже не раз оказывался в неординарной ситуации. Взглянув в зеркало, аргентинец сразу все понял и, кивнув молча Сполдингу, круто, с риском для жизни, развернул машину и погнал ее на бешеной скорости в обратную сторону, прямо на запад. Такси, обгоняя другие машины, металось то вправо, то влево, затем повернуло внезапно направо и, стремительно вылетев на автомагистраль, протянувшуюся вдоль берега моря, понеслось, не сбавляя скорости, строго на юг. Открывшееся взору Дэвида водное пространство напомнило ему об Очо-Кале.
Сполдингу необходимо было как можно быстрее доставить Эжена Леона в Сан-Тельмо и затем вновь наведаться в это местечко.
«Ласаля» больше не было видно нигде. Они оторвались от погони.
– О боже! – произнес Хэл. – Что, черт подери, происходит? – И тут же, по существу, сам ответил себе, обратившись к Дэвиду с новым вопросом: – За нами что, следили?
– Возможно, но я не уверен в этом, – промолвил уклончиво Сполдинг.
Леон молча наблюдал за Дэвидом. Взгляд ученого оставался, однако, по-прежнему безучастным.
– Не означает ли все это, что нас ждут проблемы? – раздался с переднего сиденья голос Джонни. – Как я понимаю, нам только что пришлось удирать от кого-то. Но мистер Кенделл ни словом не обмолвился о возможных осложнениях… Мы должны будем, сказал он, заниматься здесь тем же, что и всегда. – Джонни даже не повернулся, произнося эту тираду.
– А вы что, боитесь осложнений?
На этот раз Джонни повернулся лицом к Сполдингу.
Серьезный парень, подумал Дэвид.
– Само собой, – заявил решительно охранник. – Такие вещи нам ни к чему. Наша прямая обязанность – ухаживать за профессором. Заботиться о нем. И я не думаю, что стану спокойно смотреть, если у нас возникнут вдруг какие-то помехи. Мы просто не имеем права подвергать ученого опасности.
– Понимаю. Ну и что же вы предпримете, если что-то и в самом деле пойдет не так гладко, как хотелось бы вам?
– Увезу его к черту отсюда, вот и все, – объяснил спокойно Джонни.
– Доктору Леону предстоит кое-что сделать тут, в Буэнос-Айресе. Кенделл должен был бы сказать вам это.
Джонни сердито посмотрел на Сполдинга:
– Скажу вам прямо, мистер, эта грязная свинья может визжать сколько ей угодно. В жизни не видел такого дерьма.
– Тогда почему вы не уволитесь?
– Мы работаем не на Кенделла, – ответил Джонни с таким видом, словно сама мысль о том, что он мог бы находиться на службе у этого человека, вызывала у него глубокое отвращение. – Нас нанял исследовательский центр компании «Меридиан эйркрафт». Этот же сукин сын даже не состоит в ее штате. Он – вшивый счетовод всего-навсего, не более того.
– Видите ли, мистер Сполдинг, – произнес Хэл, стараясь сгладить агрессивность своего приятеля, – мы должны заботиться лишь о благе профессора. Для этого-то нас и взяли на работу в исследовательский центр.
– Итак, с вами все ясно. Что же касается этого учреждения, то я постоянно поддерживаю с ним связь. И должен вам прямо сказать с полным на то основанием: думать, будто кто-то намерен причинить вред доктору Леону, просто глупо.
Не будучи твердо убежден в том, что говорил, Дэвид шел на явную ложь. Главное, что преследовал он, поступая так, – это завоевать доверие Джонни и Хэла, чтобы обрести в их лице надежных помощников. Помочь ему в сближении с ними должны были также его ссылки на исследовательский центр «Меридиан» и свою якобы причастность к делам этого предприятия. И конечно же, общее для всех троих чувство неприязни к Кенделлу.
Такси медленно свернуло за угол и по одной из тихих улочек Сан-Тельмо подкатило к узкому трехэтажному белому зданию с оштукатуренными стенами и черепичной крышей. Это и был дом номер пятнадцать по улице Терраса-Верде. Для Эжена Леона и его «ассистентов» сняли весь первый этаж.
– Вот мы и приехали, – сказал Дэвид, открывая дверцу. Леон выбрался вслед за Сполдингом. Он остановился на тротуаре и посмотрел на уютный красивый дом и тихую улицу. Деревья вдоль обочин были подстрижены, тротуары только что политы. В общем, картина отрадная. Словно здесь сохранялся в незыблемости уголок старого доброго мира. У Дэвида, наблюдавшего за ученым, возникло вдруг такое чувство, будто Леон неожиданно набрел на то, что так долго искал.
А затем, в следующее же мгновение, он подумал, что для него не секрет, что ощущал тот в данный момент. В глазах Эжена Леона все, что он видел сейчас, представляло собой милое, уютное пристанище. Последнее пристанище в его жизни. Или иначе могилу, в которой он смог бы обрести наконец столь желанное успокоение.
Глава 34
Времени в запасе у Дэвида оставалось значительно меньше того, на что он рассчитывал. Он велел Штольцу позвонить ему на Кордобу сразу же после пяти, ну а сейчас было уже без малого четыре.
К причалам, сигналя гудками, подходили первые возвращавшиеся с лова суда. Моряки закрепляли на кнехтах швартовые тросы. Рыбаки торопливо, пока солнце еще не село, развешивали для просушки сети.
Очо-Кале, расположенный в Дарсена-Норте, к востоку от складских помещений фирмы «Ретиро», являлся, пожалуй, одним из наиболее глухих, уединенных мест во всей Ла-Боке. Вдоль улиц, к которым подступали вплотную пакгаузы, пролегали давно уже не использовавшиеся никем железнодорожные пути. Масштабы производимых в этом порту погрузочно-разгрузочных работ значительно отставали от средних показателей по данному району. Хотя отсюда было бы быстрее выйти в открытое море, чем с причалов Ла-Платы, имевшееся здесь портовое оборудование давно уже устарело. Создавалось впечатление, будто местная администрация не могла никак решить, как поступить: то ли продать все к черту как самую обычную недвижимость в виде прибрежного земельного участка, то ли навести тут порядок, чтобы порт перестал наконец влачить жалкое существование и смог эффективно работать. Во всяком случае, если и можно было объяснить чем-то нынешнее состояние порта – запущенного и заброшенного, коль называть вещи своими именами, – так только тем, что вопрос о его дальнейшей судьбе все еще ждал своего решения.
На Сполдинге была рубашка с короткими рукавами: пиджак Балларда он оставил в апартаментах Эжена Леона на Терраса-Верде, 15. Через плечо висела большая сеть, которую он купил здесь же, прямо на улице возле причала. От старой снасти несло гнилью и тухлой рыбой. Но приходилось терпеть, поскольку эта вещь могла бы сослужить ему неплохую службу. В случае необходимости он сумел бы незаметно, не обращая на себя внимания прохожих, прикрыть рыбацкой сетью лицо. И она же позволяла ему чувствовать себя относительно комфортно в окружавшей его обстановке, поскольку он теперь мало чем отличался от здешних обитателей. Дэвид подумал, что если ему доведется когда-либо обучать в «Фэрфаксе» будущих разведчиков, – да упасет его господь от подобной участи! – то он непременно станет рассказывать им о той огромной роли, которую играет в их работе чувство комфорта, этот психологический фактор исключительно большого значения. Да, это так. Хотя люди, понятно, не одинаковы. Кто-то, приспособившись быстро к новым условиям, чувствует себя в них как рыба в воде, другие же от жизни в непривычной среде непрестанно ощущают дискомфорт.
