Жестокая схватка - Незнанский Фридрих Евсеевич (книга жизни .txt) 📗
О том, что произошло, Петя узнал лишь спустя две недели, когда в доме Бойковых появился участковый и вручил ему повестку. Петя должен был явиться на допрос к следователю.
Мать, увидев повестку, охнула и стала медленно опускаться на стул.
– Я так и знала, что этим кончится.
Петя вертел повестку в руках, пытаясь понять, зачем он понадобился следователю.
– Да не переживайте вы так, – махнул рукой участковый. – Ничего он не сделал. Вызывают в качестве свидетеля. – Он перевел взгляд на Петю. – А вот дружок твой отличился.
Бойкову не понадобилось много времени, чтобы понять, о ком идет речь.
– Какой дружок? Виталик?
– Он самый. Да ты и сам уже, я вижу, все знаешь.
– Не знаю, – отрицательно покачал головой Петя. – А что он сделал?
– Вот придешь к следователю, он тебе все и расскажет. А я не могу. Должен сохранять конфиденциальность.
Следователь оказался невысоким полысевшим мужчиной средних лет с утомленным выражением лица. Серый костюм, под ним такой же серый джемпер под горло.
Перед тем как его вызвали в кабинет, Пете пришлось целых полчаса просидеть в коридоре. Все это время он чувствовал себя крайне неуютно.
Мимо постоянно проходили люди, преимущественно в штатском. Каждый из них, проходя, бросал на Бойкова оценивающий профессиональный взгляд, пытаясь определить, что именно он натворил. И от каждого такого взгляда Петина уверенность в том, что он вызван в качестве обыкновенного свидетеля, таяла. Ему стало казаться, что это всего лишь хитроумный ментовский ход, чтобы заманить его в это здание. И, несмотря на то что он прекрасно понимал всю абсурдность своего предположения (действительно, зачем милиционерам пускаться на такие ухищрения, когда они в любой момент могли просто арестовать его, если бы им это понадобилось?), мысль о том, что его в чем-то подозревают, продолжала упорно сверлить мозг.
Тем более что Петя знал – его есть в чем подозревать.
Потом эта мысль внезапно сменилась следующей. Петя почувствовал зверскую злость к Виталику.
«Кретин! – думал Бойков. – Он во что-то вляпался, а я должен отдуваться! А если он расколется и наплетет им про Славку? Менты умеют колоть. Как это в „Черной кошке“? У них там на Петровке и не такие кололись? Значит, меня тоже посадят? Кретин!»
Он почувствовал, как у него вспотели лоб и подмышки.
Несмотря на жару, мать настояла, чтобы он пошел к следователю в костюме и в галстуке. И в этот раз Петя не стал с ней спорить.
Теперь ему было жарко. Он чувствовал, как по рубашке расползаются мокрые пятна. Галстук плотно стягивал горло.
Петя слегка ослабил узел. В этот момент его позвали к следователю.
Кроме самого следователя в комнате была секретарша, которая барабанила на машинке и не удостоила вошедшего взглядом. На подоконнике сидел еще один человек.
Этот человек курил сигарету и, в отличие от секретарши, осмотрел Бойкова с ног до головы. Ему понадобилось на это не более трех секунд. Пете показалось, что человек ухмыльнулся.
Ему сделалось еще жарче, он подошел к столу:
– Здравствуйте.
Следователь поднял голову:
– Здравствуй. Присаживайся.
Петя уселся на предложенный ему стул.
Следователь еще добрых пять минут копался в своих бумагах, потом отобрал несколько чистых листов и посмотрел на Бойкова.
– Ну что же, давай начнем. – Он выдержал паузу. – Ты уже знаешь, что произошло?
Петя отрицательно покачал головой.
– Ладно, тогда давай с самого начала. Бойков Петр Алексеевич?
– Да.
– В данный момент вы вызваны в качестве свидетеля по делу Королева Виталия Елисеевича. Для начала подпиши вот здесь. – Он протянул Пете листок. – Можешь прочитать, если хочешь. Это об ответственности за дачу заведомо ложных показаний.
Петя рассеянно пробежал листок глазами.
– А что сделал Виталик?
– Вопросы здесь задаю я, – отрезал следователь, наблюдая, как Петя выводит собственную фамилию.
Петя замолчал.
– Давно вы знакомы с Королевым?
– С детства.
– И что вы можете о нем сказать?
– Он мой друг. Лучший.
– С Шакировым Алексеем Сергеевичем знаком тоже?
– Нет, – пожал плечами Петя. – Этого я не знаю.
Машинка секретарши застучала с удвоенной силой.
– Подумайте хорошенько. – Следователь внимательно посмотрел на Бойкова. – Может быть, вы когда-нибудь слышали кличку Метис?
– Да нет, не слышал. – Петя посмотрел на человека, сидящего на подоконнике. – Я бы вспомнил.
– То есть у вас нет ни малейших соображений, почему ваш лучший друг Виталий Королев убил Шакирова Алексея Сергеевича?
– Нет.
– Когда вы видели его в последний раз?
– Две недели назад.
– При каких обстоятельствах?
– Он приезжал в деревню. – Петя помолчал. – Он был очень пьян.
– Значит, две недели назад? А Шакирова он убил спустя два дня. Королев объяснял вам причину своего состояния?
– У него умерла девушка.
– Коновалова Наталья Аркадьевна?
– Я не знаю ее фамилию. Но звали Наташа.
– А вы с ней знакомы.
– Да, где-то полгода. С тех пор как Виталик с ней познакомился. Чуть-чуть поменьше.
Человек, сидевший на подоконнике, кашлянул.
– А Королев рассказывал вам, как она умерла?
– Нет. – Петя посмотрел на человека, потом на следователя. – Он сказал – просто умерла. Как все люди умирают.
Оба помолчали.
– Если бы все люди так умирали, то жить было бы страшно, – произнес человек на подоконнике. – Она умерла в больнице, от потери крови. – Он выдержал паузу. – Ее изнасиловали. Мы подозреваем, что это сделал Шакиров. И за это Королев убил его. Но сам Королев молчит. Молчит, хотя ему объяснили, что это убийство квалифицируется как особо тяжкое.
– Особо тяжкое... – машинально повторил Петя.
– Он нанес Шакирову семнадцать ножевых ранений. Продолжал бить даже после того, как Шакиров был уже мертв. Ему вышка светит.
– Вышка?..
– Именно так.
В следующий раз Петя увидел Виталия только в зале суда. Там же находились родители Королева и Вася Кирьянов.
Виталий сидел в клетке, обритый наголо, и, казалось, находился мыслями где-то очень далеко. За все время, пока длилось слушание, Петя всего лишь раз столкнулся с ним взглядом. Виталий слегка кивнул ему и снова ушел в себя.
К высшей мере его не приговорили. В результате следствия было установлено, что Королев действовал в состоянии аффекта, и суд приговорил его к десяти годам лишения свободы.
Свою роль сыграло и то, что мать Виталия почти месяц ходила по следственным органам и выясняла, от кого могло хоть что-нибудь зависеть.
Во время оглашения приговора Виталий держался спокойно. Он выслушал решение судьи, не дрогнув ни единым мускулом. Когда ему предоставили последнее слово, он произнес всего лишь одну фразу:
– Я сделал то, что должен был сделать.
А когда милиционеры уводили его, Петя Бойков подумал о том, что он видит Виталия Королева в последний раз. На Петю навалилась чудовищная тоска, захотелось убежать и напиться до потери сознания...
Вечером они сидели вдвоем с Кирьяновым. Оба молчали, поскольку говорить было не о чем. Все это время Петя вспоминал свой последний разговор с Виталиком, о том, как тот собирался уехать и начать новую жизнь.
Петя Бойков мучительно понимал, что и он теперь не сможет жить, как прежде. Не сможет вернуться в училище, в их общую комнату. Не сможет ходить по тем местам, которые будут напоминать ему о Королеве.
– Я, наверное, уеду, – произнес Петя. – А то тошно.
– Тошно, – согласился Кирьянов. – Когда вернешься?
– Не знаю. Хотелось бы никогда.
– А чем займешься?
Неожиданно Петя вспомнил статью из газеты, которую он читал во Владимире.
– Попробую поступить в погранучилище. Отправят куда-нибудь на Дальний Восток или в Среднюю Азию. Не могу я здесь.
– А примут?
– Не знаю, других же принимают. – Петя оживился. – Слушай, Васек, а поехали поступать вместе? Веселее учиться будет. А не поступим, все равно ведь ничего не теряем.
