Современный швейцарский детектив - Дюрренматт Фридрих (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
Я многословно попросил извинения за то, что побеспокоил его во время отпуска, однако я был другом господина Месароша… Слышал ли он уже о его трагической кончине?
— Да, прискорбно, весьма прискорбно. Его жена уже сообщила мне об этом трагическом случае. Я дружил с ними обоими. Как ваша фамилия?
— Фогель, Мартин Фогель.
— Фогель, Мартин? Гм, что–то не припомню, чтобы Габор рассказывал мне о вас. Какой тяжелый удар для бедной Френи и обоих детей! Чем могу служить?
Телефонные консультации адвоката еще более дороги, чем домашние визиты врача, поэтому не удивительно, что он поспешил перейти от слов к делу. С одной стороны, я был рад, что он оказался не только адвокатом Габора, но и его другом, с другой стороны, меня смутила неделикатность Цукора. Я вкратце рассказал ему о визите Габора и спросил, где находится конверт с изобличающим концерн материалом, который был передан Цукору как другу и адвокату.
Доктор Цукор, после того как я закончил свой рассказ, выдержал довольно долгую паузу, затем откашлялся и сказал, причем уже гораздо тише, чем прежде:
— Гм, странно, звучит все это весьма таинственно и — с вашего позволения — не очень правдоподобно.
— Я сам понимаю это, господин Цукор, но если вы распечатаете письмо Габора, то вам многое станет ясно.
— Гм, в том–то и проблема. Никакого письма от Габора я не получал.
У меня перехватило дыхание.
— Не получали?
— Во всяком случае, не припомню. А когда оно послано?
Пришлось заняться подсчетами, все казалось уже таким давним. А ведь со смерти Габора минуло меньше тридцати шести часов.
— Вероятно, в четверг.
— Вот видите… — Его голос вновь сделался громким, даже торжествующим, будто он только что вырвал меня из когтей мстительного прокурора. — Значит, письмо доставлено вчера утром. Я им займусь.
— Когда? — осторожно поинтересовался я. — Для меня это очень срочное дело.
— Не беспокойтесь, господин Фогель. Вот что: завтра я попрошу кого–нибудь зайти в бюро, разыскать конверт и переслать его мне. Как только я с этим разберусь, то тут же свяжусь с вами. Куда вам позвонить?
Его неожиданная решительность и энергичность немного удивили меня. Мы еще вчера договорились с Буки, что на ближайшие несколько дней я поеду в пустующий дачный домик его родителей, так как здесь я все еще не чувствовал себя в полной безопасности.
Прикрыв трубку ладонью, я позвал Рени, чтобы спросить номер телефона в домике, который находился на берегу Фирвальдштетского озера в Беккенриде.
— 041 64 27 92? Да, спасибо, я записал, — подтвердил Цукор и вдруг добавил: — Долго ждать вам не придется. До скорого, господин Фогель.
Рени приготовила мне яичницу из двух яиц и двух ломтиков ветчины, чтобы я подкрепился на дорогу. Пока я поглощал этот запоздалый завтрак, втиснувшись за маленький столик между холодильником и стиральной машиной, из спальни послышался громкий смех. В дверях кухни появилась Рени с кальсонами, которые были велики мне по крайней мере на пару размеров.
— Это тебе, — давясь от смеха, сказала она, — чтобы не вздумал соблазнять беккенридских девушек.
— Боже мой, неужели ты не могла подарить супругу что–нибудь поизящнее?
— Для него главное — удобство. Кроме того, там будет действительно холодно.
— Ничего, я не из тех, кто «любит погорячей», [Намек на фильм «Некоторые любят погорячей» («В джазе только девушки») с участием Мерилин Монро.] — пробормотал я, отправляя в рот последний кусок ветчины. Буки предложил мне вчера позаимствовать у него немного белья для пребывания в родительском домике. Он даже предлагал мне свою машину, так как преследователям наверняка примелькался мой «опель». Никому не уступай свою жену, машину и авторучку, говаривал мой отец, когда я в годы ученичества, пока еще только овладевал профессией, просил у него машину…
Поскольку я опасался, что за входной дверью следят, то решил пройти через подвал и задний двор. Ирена вызвалась пойти вперед, чтобы посмотреть, все ли спокойно. Старенький «форд» Буки, огромный американский лимузин, подаренный ему родителями, стоял минутах в пяти ходьбы от дома, потому что найти место для парковки такой громадины всегда трудно.
Ирена выставила в коридор туго набитую дорожную сумку и вернулась на кухню.
— Надеюсь, галстуки мне в том захолустье не понадобятся? — спросил я, дожевывая яичницу.
— Не знаю, надолго ли ты там застрянешь. Армин получит результаты анализов не раньше, чем завтра к середине дня.
Отодвинув меня, она полезла в холодильник.
— Надо тебе захватить какой–нибудь еды. В Беккенриде у тебя будут только консервы.
Когда она протискивалась к холодильнику, я поймал полу ее халата, однако Рени отреагировала довольно холодно.
— Не глупи, Мартин, — она затянула поясок потуже. — Вот гляди, эту свиную шейку мне подарила одна пациентка. Поджаришь себе. Пока доберешься до места, она наверняка оттает.
Сначала мне было трудновато привыкнуть к автоматике, и моя левая нога то и дело нажимала на педаль вхолостую, но когда я выехал из города, то даже почувствовал вкус к такой езде. Да и когда нажимаешь на педаль газа, тоже чувствуешь разницу с «опелем». Тут работали восемь цилиндров со всеми их лошадиными силами, и я прямо–таки физически ощущал, как карбюратор поглощал дорогой бензин. Эту машину выпускали еще в те времена, когда на горючем не экономили.
Переодевшись в чересчур просторное, зато свежее белье моего друга, я осторожно вышел за Иреной на задний двор, оттуда по уже раскисшему снегу зашагал, то и дело оглядываясь по сторонам в поисках преследователей, к американскому лимузину цвета слоновой кости, если не считать нескольких ржавых пятен. Очистив стекла от снега, я сел в промерзшую кабину. Армин редко пользовался машиной зимой, поэтому мотор завелся лишь после нескольких попыток. Ирена предупредила меня также, что у них нет зимних покрышек.
Теперь мотор урчал, как сытая кошка, и, несмотря на ужасный сквозняк в салоне, я чувствовал себя довольно уютно в этом некогда шикарном авто. Заберусь на маленькую дачку у озера, знакомую мне по нескольким веселым летним праздникам, и буду себе спокойно дожидаться результатов анализов от Буки и звонка Цукора, думал я.
Хотя заметно потеплело, небо все еще было затянутым облаками. Перед Цугом пошел дождь. Дорога стала скользкой, как намыленная. Из–за летних покрышек и некоторой неуверенности в управлении «фордом» я не решился прибавить скорость, даже тогда, когда выехал на автостраду. Соответственно погодным условиям движение было не особенно интенсивным. Может, именно потому, что ехал я медленно, я обратил внимание на машину позади. Остальные водители обгоняли меня, а эта держалась в хвосте. Это был серый «ситроен». Вдруг я испугался. Неужели снова преследование? Но ведь от квартиры Буки до «форда» за мной никто не шел, в этом я готов был поклясться. Так почему же эта серая машина не отвязывается от меня уже с четверть часа?
Я слегка надавил правой ногой на педаль. Сто, сто десять — стрелка спидометра медленно ползла вверх. «Форд» запел, будто на такой скорости почувствовал себя гораздо лучше. Сто тридцать, для швейцарских автострад это предельно разрешенная скорость. «Ситроен» сначала уменьшился в размерах в зеркальце заднего вида, но затем стал вновь приближаться.
Тогда я нажал на газ изо всей силы. Машина как бы глубоко вздохнула, коробка передач сработала сначала назад, потом скорость стала расти. Сто пятьдесят, сто шестьдесят, я уже обошел машину, которая только что обогнала меня. Я увел «форд» на левую полосу. На отметке сто семьдесят стрелка спидометра остановилась. Если бы меня задержал сейчас полицейский патруль, то на штраф мне не хватило бы всей моей наличности; я забыл попросить Буки о «финансовой поддержке».
Я оглянулся назад. Серого «ситроена» как не бывало.
Однако скорость я сбросил лишь тогда, когда дорожный указатель предупредил о том, что скоростной участок автострады заканчивается. Наверно, своей недисциплинированностью я разозлил не одного отца семейства, привыкших подчиняться диктату правил уличного движения. «Форд» чуть–чуть завилял, когда я стал притормаживать. Надо использовать трюк с тормозами! Я обману своих преследователей за счет торможения, как это сделал со своими соперниками Марио Андретти у поворота на Монте–Карло.