Еще не вечер - Леонов Николай Иванович (книги серии онлайн txt) 📗
Следовало приготовиться, проанализировать ситуацию, определить линию своего поведения. Вместо этого он листал газеты, витал в облаках, думал о жене, ее сестре Ольге, которую удочерил, тут же оказался в своем служебном кабинете. Став заместителем начальника отдела, Гуров получил отдельный кабинет, прибавку к окладу, звездочку на погоны, которых никогда не носил, и уйму дополнительных забот и неприятностей, словно до этого их не хватало.
«Почему я вообще согласился заниматься этим делом? – Гуров обреченно вздохнул. – Если быть честным, не кокетничать с собой… Долг? Ответственность перед людьми, которых ты обязан защищать? В определенной мере правильно. А честно, без красивых слов и лозунгов? Бед человеческих много, каждого человека не защитишь, в каждую дырку не залезешь».
Гуров размышлял долго и пришел к выводу для себя неутешительному, можно сказать, постыдному: он очень любит и уважает Льва Ивановича Гурова.
«Допустим, я сейчас отстранюсь, перееду в другую гостиницу либо просто вернусь домой. А затем я узнаю, что здесь убили человека. Люди меня не осудят, они ничего и не узнают. Но я-то знаю, и как я после этого буду относиться ко Льву Ивановичу, что о нем думать? Ведь я-то считаю его честным, принципиальным и сильным. Возможно, он совсем не такой, – наверняка даже разноцветный, и я его придумал? Не сомневаюсь, что придумал. Как ни крути – назвался груздем, полезай в кузов. Не нравится? Так следовало о себе другую сказочку сочинить, никто не неволил, сам создал, теперь соответствуй, не ной». Невнятно пробормотав в адрес Льва Ивановича разные слова, он отбросил газеты и журналы, которыми безуспешно закрывался от действительности, и вышел из номера.
Гуров стоял у дверей гостиницы, защищенный от непогоды, смотрел вдаль. Линия горизонта отсутствовала, вода земли сливалась с водой неба. «Пойду и выпью рюмку коньяку. Нельзя, а выпью», – решил он.
– Лев Иванович, привет!
Он повернулся и увидел прыгающего по лужам Толика. Тот взбежал по ступенькам, слепил в комок газету, которую до этого держал над головой.
– Давно такого не помню, ну каждый день. Беспросветно. Не хочешь, а запьешь.
– Здравствуй. Кстати, пойдем выпьем по чашке кофе.
– И по рюмке, – перебил Толик. – Я угощаю.
– Ну, если ты угощаешь… – Гуров развел руками. – Случай просто беспрецедентный.
– Я вас так уважаю, Лев Иванович, просто исключительно, – говорил Толик, поднимаясь по лестнице.
«Вот и началось, – подумал Гуров. – Обращение на «вы», по имени-отчеству, ранее такого не наблюдалось».
Кружнев Леонид Тимофеевич
Когда первого сентября сорок седьмого года Леню Кружнева привели к празднично разукрашенной школе, его не хотели пускать.
– Мамаша, не морочьте мне голову, мальчику от силы пять лет, – шипела директорша, одновременно улыбаясь другим детям и родителям. – Все желают вырастить вундеркиндов, не калечьте ребенка!
– Но мы же подали документы, прошли собеседование, – шептала Ленина мама.
Директриса оттеснила ее от дверей, улыбалась и громко говорила:
– Здравствуйте, ребята! Поздравляю со вступлением в край науки! Проходите, проходите, здравствуйте!
Тщедушный Леня, придавленный огромным ранцем, крутил стриженой головой, уши у него торчали прозрачными розовыми лопухами.
– Не знаю, кто у вас принял документы и как вы их подделали! Мамаша, отойдите! Здравствуйте, ребята, поздравляю…
– Мама! – тонким звенящим голосом сказал Леня. – За мной не приходи, я вернусь сам!
Он подошел к директрисе, запрокинул голову так, что затылок уперся в ранец:
– Мне семь лет, я умею читать и писать! Вы не имеете права… – и прошел мимо растерявшейся руководительницы.
Дети, как известно, бывают жестоки, и одноклассники попытались над Леней подшучивать и издеваться. С исцарапанными лицами, порой искусанные, они быстро отказались от своей затеи. Леня был мал и тщедушен, но отважен и неукротим, как дикий звереныш. Стоило ему почувствовать опасность, он бросался в атаку, не думая о соотношении сил и последствиях, вцеплялся в волосы, вцеплялся в лицо ногтями, хватал зубами, тыркал острыми коленками. Обычно ссора между мальчишками начинается со взаимных оскорблений, толчков и подпихиваний и, если ни один не уступает, переходит в потасовку. Леня бросался в бой молча, без предупреждений, целился в лицо, стремясь причинить обидчику боль.
Он уселся за первую парту, прямо против учительницы. Просидел на этом месте десять лет, закончил школу с золотой медалью. Леню дружно не любили и одноклассники, и преподаватели, однако все его побаивались и нехотя, но признавали его превосходство.
И в десятом Леня походил на семиклассника, но он учился, как бог, дрался, как дьявол, первым никогда не трогал, на девчонок не обращал внимания, но при необходимости защищал. Девушки созревают быстрее, и мальчишки-одноклассники обычно уступают им в росте. Леня же рядом с их пышными, почти женскими фигурами смотрелся просто комически. Но разговаривал он с ними сухо, покровительственно, называл всех одинаково – дульцинеями, будто не знал имен и фамилий. Никто не догадывался, какие страсти бушевали в этом маленьком человеке, какие он видел сны, о чем мечтал. С пятого класса он ежедневно делал гимнастику. Грудь у него не налилась, плечи не раздались, но тело стало таким твердым, что по его спине можно было постучать, как по деревяшке. В десятом, на уроке физкультуры, признанные богатыри класса затеяли соревнования по подтягиванию на кольцах. Девчонки, естественно, болели, а Леня молча стоял в стороне. Когда чемпион поднял победно руку, Леня принес табурет, иначе он достать кольца не мог, и подтянулся на одной руке больше, чем чемпион на двух.
– Он и весит в два раза меньше меня! – ломающимся голосом воскликнул чемпион. – Элементарно! Закон земного тяготения.
Леня пальцем поманил его, сел за стол, упер в него локоть, вызвал на борьбу.
– Леня, я тебя и так уважаю, не надо. – Мальчик был великодушен и не хотел унижать товарища. – Ты мне дашь сто очков в математике, физике – тут не надо.
Класс притих, Леня сидел и ждал, смотрел на противника, не мигая черными злыми глазами. Соревнования не получилось – Леня припечатал руку соперника сразу, сам возвратил ее в вертикальное положение и вновь припечатал.
– Вот так! – Он встал. – Лучше меня ты лижешься с дульцинеями, все остальное в жизни ты делаешь хуже.
Он не только унизил ребят, но и наплевал в романтические души девчонок, большинство из которых были открыто или тайно влюблены в поверженного кумира.
Леня Кружнев ничего не слышал о комплексе неполноценности, о мужских сложностях в период созревания. У нас с этим вопросом все нормально. Пока преступления не произошло, все в полном порядке. Психиатры в школу и не заглядывают. А когда что-нибудь случится, то не они заглядывают, а является милиция.
Школу Леня Кружнев закончил, ничего противозаконного не совершив, и, как уже говорилось, с золотой медалью. Естественно, что он считал себя личностью неординарной, значит, должен отличаться, находиться впереди всех, на виду. Иначе никаких красавиц дульциней ему не завоевать. Женщины, как сороки, хватают, что блестит. И Леня подал документы в МГИМО. Он не знал, что соревнования на вступительных экзаменах проходят не между ребятами, а среди их родителей, знания же, как таковые, имеют значение весьма относительное. Леня не готовился со специальными преподавателями, по-английски говорил лучше всех в школе, только здесь говорили на другом английском. Леня не мог соревноваться с оксфордским произношением, тем более с произношением сына посла или министра. Претендента убрали из списков легко, без эксцессов и каких-либо осложнений, так как Леня и половины не понял из той словесной каши, что лилась из горла доброжелательно улыбающегося, одетого в твидовый костюм экзаменатора.
Леня пропустил, но не потерял год, усиленно занимался, следующей весной блестяще сдал экзамены на физмат университета. Студенты приняли его в свою семью доброжелательно, никто не обращал внимания на его маленький рост, да и Леня к тому времени вытянулся. Он быстро стал лидером в группе, затем и на курсе. Завистники, наверное, существовали, но Леня их не чувствовал. Он стал доброжелательнее к окружающим, разговаривая с девушками, даже шутил, ходил в кино и на вечера.
