Черная книга - Рэнкин Иэн (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
— Днем. Около четырех. Позвонили в дверь. Он открыл. В квартиру ворвались трое. Первым делом они надели ему на голову мешок, потом связали, сняли мешок и заклеили рот лентой. Потом снова надели мешок.
— Он их не видел?
— Они бросили его на пол лицом вниз. Он видел их только мельком, когда открыл дверь.
— Еще что? — Ребус старался не смотреть на железнодорожный мост. Он впился взглядом в мигающие красные огни более далекого автомобильного моста.
— Вроде бы его закатали во что-то похожее на ковер и отнесли в фургон. Там было очень тесно, как говорит ваш брат. Ну, то есть узко. Ему показалось, что по обе стороны от него стояли какие-то коробки. — Харт замолчал. Ему не нравилось сосредоточенное выражение на лице инспектора.
— Дальше! — резко проговорил Ребус.
— Он сказал, что его возили несколько часов и никто ничего ему не сказал. Потом вынесли из машины, перенесли то ли в подвал, то ли в кладовку. Мешок с головы не снимали, так что он не уверен. — Харт помолчал. — Я не хотел мучить его вопросами, сэр. Сами видите, в каком он состоянии.
Ребус кивнул.
— Ну и в конце концов привезли его сюда, привязали к балке моста и подвесили. Так ни слова и не сказали, но, когда стали опускать, мешок с его головы сняли.
— Господи.
Ребус зажмурился. Это навеяло ему самые мрачные воспоминания о службе в специальном военно-воздушном полку. Как из него выбивали информацию. Как поднимали на вертолете с мешком на голове и угрожали сбросить на землю. И сбросили… Только высота оказалась восемь футов, а не сто, как он думал. Ужасно, как же все это ужасно. Он прошел мимо Харта, отодвинул в сторону врача, наклонился и обнял Майкла, прижал его к груди, и тот разрыдался. Рыдал он долго, но Ребус не отпускал брата.
Потом наконец это кончилось. Судорожный сухой кашель, дыхание стало ровнее, и наконец Майкл умолк. Лицо у него было в слезах и соплях. Ребус протянул платок.
— «Скорая» ждет, — тихо сказал врач.
Ребус кивнул. Майкл был в шоковом состоянии, так что эту ночь его наверняка продержат в больнице.
Теперь придется посещать две больницы, подумал Ребус. Он подозревал, что и мотивы у этих двух нападений одни и те же. Очень похожие мотивы, если подумать. В нем снова закипела ярость, затылок кололо, словно иголками. Но он взял себя в руки и проводил Майкла до машины.
— Хочешь, поеду с тобой? — спросил Ребус.
— Ни в коем случае, — ответил Майкл. — Езжай домой, ладно?
По пути к «скорой» ноги под Майклом подгибались, колени отказывались его держать. И тогда Майкла понесли, как выносят с поля травмированного игрока. Дверь захлопнули, и машина тронулась. Ребус поблагодарил врача, капитана катера и Харта.
— Это черт знает что, как подумаешь, — сказал Харт. — Есть какие-нибудь соображения, за что его так?
— Кое-какие есть, — ответил Ребус.
Он отправился домой размышлять в своей темной гостиной. Он словно получил выстрел в лоб — вся его жизнь, казалось, разлетелась в клочья. Кто-то сегодня вечером отправил ему послание. Либо они решили отправить его через Майкла, либо просто приняли Майкла за него. Ведь многие говорят, что они с Майклом похожи. Поскольку гангстеры пришли на Арден-стрит, у них либо была устаревшая информация, либо им было известно, что он больше не живет с Пейшенс, и тогда они хорошо информированы. Но Ребус полагал, что первый вариант более вероятный. На табличке под звонком все еще было написано «Ребус», хотя рядом висел листок бумаги с четырьмя другими фамилиями. Возможно, увидев это, они замешкались на минуту. Но все-таки решили приводить план в действие. Почему? Что это значит? Что им уже нечего терять? Или их устраивал кто угодно, лишь бы послание дошло до адресата.
Что ж, послание до адресата дошло.
И он почти его понял. Почти. Все было серьезно, слишком серьезно. Сначала Брайан, потом Майкл. У него почти не оставалось сомнений, что эти два нападения связаны между собой. Ребус чувствовал, что пора что-то предпринять, а не ждать следующего хода. И знал, что хочет сделать. Он снова подумал: «Выстрел в лоб». Сейчас ему хотелось бы держать в руке пистолет. Пистолет неплохо сравнял бы шансы. Ребус даже знал, где его достать. «Что угодно. От группового секса до пистолета». Он поймал себя на том, что ходит перед окном. Он чувствовал себя как птица в клетке: сна ни в одном глазу и никакой возможности атаковать невидимого врага. Но он должен что-то предпринять… И тогда он решил.
Он поехал в Перт. Ночная поездка не заняла много времени. Один или два раза он потерялся уже в самом городе (и не было никого, чтобы спросить дорогу, даже полицейского), но все же нашел нужную улицу. Улица оказалась на гребне холма, и дома стояли только по одной стороне. Там жила сестра Пейшенс. Ребус нашел машину Пейшенс и нашел место для парковки в двух машинах от нее, выключил фары и двигатель, потянулся к заднему сиденью за пледом, который прихватил с собой. Укрылся им как мог. Посидел какое-то время, чувствуя в душе легкость, какой не было сто лет. Он хотел было прихватить с собой и виски, но потом подумал о том, какая у него будет голова утром. А он хотел, чтобы завтра утром голова у него была свежей свежего. Он подумал о Пейшенс, которая спит через стену от Сьюзен. Она спит крепко, лунные лучи играют на ее лбу и щеках. Ему показалось, что Эдинбург где-то далеко отсюда, так же далеко, как зыбкие очертания моста через Форт. Джон Ребус уснул, и на сей раз он спал крепко.
Он проснулся в шесть тридцать воскресного утра, откинул одеяло, завел двигатель и включил обогрев на полную. Его бил озноб, но он выспался. На улице было пусто, если не считать человека, который выгуливал безобразного белого пуделя. Человеку присутствие Ребуса на парковке вроде бы показалось любопытным. Ребус улыбнулся ему искусственной улыбкой, включил передачу и поехал прочь.
10
Он поехал в больницу, где, несмотря на ранний час, уже принесли чай перед завтраком. Майкл сидел на кровати и смотрел на поднос с чашкой. Он бессмысленным взглядом разглядывал поверхность темной жидкости и всем своим видом напоминал статую. Он не шелохнулся и когда Ребус подошел к нему, шумно подтащив стул из ряда, стоящего вдоль стены, и сел.
— Привет, Мики.
— Привет, Джон. — Майкл не отрывал взгляда от чашки. Ребус пока не видел, чтобы тот хоть раз моргнул.
— Что, все переживаешь и переживаешь случившееся? — (Майкл не ответил.) — Я и сам такой, Мики. Происходит нечто ужасное, и ты потом прокручиваешь это в голове снова и снова. Потом пройдет. Ты мне сейчас, может, и не поверишь.
— Я пытаюсь понять, кто это сделал и почему.
— Они хотели тебя напугать, Мики. Я думаю, это было послание для меня.
— Они что, написать не могли? Напугать они меня напугали. Я чуть в штаны не наложил.
Ребус рассмеялся. Если к Майклу возвращается чувство юмора, то, значит, он начинает забывать о случившемся.
— Я вот что тебе привез, — сказал Ребус.
Это была фотография из Абердина. Ребус положил ее на поднос рядом с нетронутым чаем.
— Кто это?
— Отец и дядя Джимми.
— Дядя Джимми? Я не помню никакого дядю Джимми.
— Они давно рассорились. И с тех пор не общались.
— Жаль.
— Дядя Джимми умер несколько недель назад. Его вдова — наша тетя Ина — хотела, чтобы у нас была эта фотография.
— Зачем?
— Может, затем, что мы родственники, — пожал плечами Ребус.
Майкл улыбнулся:
— Ты не всегда был в этом уверен. — Он посмотрел на Ребуса влажными глазами.
— Теперь мы будем это знать. — Ребус кивнул на чашку. — Можно я выпью этот чай, если ты не хочешь? У меня язык, как половичок у двери в магазине в час скидок.
— Пей, бога ради.
Ребус за несколько глотков осушил чашку.
— Ну и чай. Ты можешь мне поверить: я оказал тебе услугу, — сказал он.
— Я знаю, что за чай они заваривают в таких заведениях.
— Значит, ты не такой чокнутый, как может показаться. — Ребус помолчал. — Так ты что, их почти не видел?
