Тень олигарха - Бахарева Ксения Васильевна (читать книги без сокращений TXT, FB2) 📗
И в этом, конечно же, девушка была права, ибо Соколович не контролировал табачный рынок Комаровки, а реализовывал его. А контролировали его криминальные авторитеты, между которыми были давно поделены злачные места столицы.
— Заедем к сестре? — спросила Наташа, как только они сели в машину.
— Давай завтра, Зая, устал я сегодня. Или на такси?
— Как скажешь, дорогой… На такси — так на такси.
— Чего грустная весь вечер сидела? Но то, что молчала, это молоток. Уважаю, когда бабы в дела не лезут. Монгола позову, он тебя отвезет…
Монгол, получивший кличку не по расовой принадлежности, а исключительно из-за узких от близорукого прищура глаз, остался в машине, а Наташа, накинув белый халат, тихонько прошмыгнула через безлюдный сестринский пост и вошла в палату, в которой оставалось все по-прежнему: перебинтованная сестра во сне, трубки в носу и теплая рука на краю кровати. Девушка заботливо поставила в вазу принесенные цветы, налила туда воды, села у постели, дотронулась до ладони больной и стала гладить ее нежно и осторожно, словно боясь разбудить. И начала говорить. Говорить обо всем, что произошло с ней за последние недели, как здорово ей повезло и как здорово она влипла. Конечно, Наташа не думала, что сестра ее услышит, и все же искренне надеялась на это. Быть может, от прикосновения теплой руки, а может, от горьких слез, что порой попадали на кожу больной, через какое-то мгновенье кисть шевельнулась, слегка сжала простынь и девушка приоткрыла глаза.
— Сестрица! Родная! Ты вернулась! Я мигом, сейчас, я — за врачом! — Наташа выскочила из палаты, словно боясь, что пробуждение это краткосрочное и сестра может вновь погрузиться в сон.
Дежурный врач подошел быстро, однако девушка опять уснула, в итоге пробыв в сознании не более пары минут.
— Так бывает! Не волнуйтесь! Все будет повторяться, чаще и продолжительнее.
— Надеюсь, спасибо большое…
Потайная пружина
Октябрь, 1993 год, Минск
В хлипком старом замке входной двери съемной квартиры (и ведь напрасно владельцы нечасто утруждают себя сдавать в аренду имущество с дорогим запорным механизмом) были заметны грубые следы взлома, в узкой прихожей на крючке решетчатой металлической вешалки одиноко висела мужская кожаная куртка, в кармане которой затерялась тяжелая связка ключей с сувенирным брелоком. На полу в проходной комнате хрущевки лежала растоптанная кем-то черно-белая фотография, а в кресле — тело молодого длинноволосого мужчины с огнестрельным ранением: выронив сигарету на потертый ковер, он словно заснул. Рядом на журнальном столе были видны остатки застолья с тремя пузатыми фужерами, вилками и опустошенной бутылкой из-под французского коньяка. Вот, собственно, и вся первоначальная картина, что предстала перед глазами прибывших по вызову на раскрытие особо тяжкого преступления милиционеров.
— Товарищ капитан, судя по столовым приборам, во вчерашнем празднике участвовало не меньше четырех человек. В спальне обнаружен труп девушки. Двое убитых — значит, два гостя, — без лишних эмоций привычно доложил руководителю оперативно-следственной группы эксперт-криминалист Дедук, виртуозно провел кисточкой по нескольким кем-то недальновидно оставленным отпечаткам пальцев и через минуту продолжил: — Пистолет импортного производства с глушителем, из которого произведено не менее трех выстрелов на поражение, не обнаружен, и его использование ни на территории Беларуси, ни на территории сопредельных государств пока не установлено.
Капитан Денисов, боковым зрением заметив на стене засохшие бурые брызги крови, не спеша подошел к полупустой книжной полке, среди нескольких брошюр наткнулся на паспорт Бориса Грудинского, а в нем — на приглашение в ночной клуб «Рандеву» на имя Соколовича и уж потом заглянул в соседнюю комнату. Там на широкой незастеленной кровати лежало тело прелестной полуобнаженной девушки, которой на вид едва исполнилось двадцать. Длинные русые волосы ее аккуратно улеглись на подушке, на виске отчетливо виднелся запекшийся след от пулевого ранения, а на губах застыла умиротворенная улыбка, словно красавица счастливо прожила последние мгновенья такой короткой жизни.
— Убийца кто-то из своих, не похоже на какой-то налет или разбойное нападение. Сидели, ужинали с гостями, выпивали, отдыхали… — Потерев острый нос, капитан вернулся к коллегам.
— А замок взломан почему? — В дверях показался оперуполномоченный Макаров.
— Выясним. Разузнали про убитого Грудинского? Чем жил, где, чем занимался? Кто такой Соколович?
— Соколович на рынке Комаровском держал нелегальную торговлю сигаретами.
— Солидный капитал… На вершине айсберга табачного рынка — криминальные авторитеты, предпочитающие поставки только крупных партий. Скорей всего, девушку убрали как ненужного свидетеля. Деньги нашли?
— Никак нет, товарищ капитан. По Грудинскому есть информация: рожден в Калининграде, там у него жена и ребенок, в мае летал на родину, но несколько лет постоянно проживает в Беларуси, — Макаров, обобщая сведения, почерпнутые в паспортном столе, еще раз, как будто заново, осматривал место преступления.
Заглянул на кухню. За занавеской на окне стояли большой цветастый китайский термос и косметичка, на дверной ручке висела женская сумочка со всякой разноцветной мелочью, ничего полезного для следствия в себе не таившая.
— Пальчики обнаружил, не принадлежащие лицам, имевшим доступ в квартиру, — сосредоточенно добавил Дедук.
— Поставь на учет по специальным базам. — Макаров вернулся в зал, и почему-то взгляд его остановился на пылесосе.
— Есть! — отреагировал на приказ старшего по званию эксперт-криминалист. Закончив работу, он снял перчатки и начал скрупулезно складывать профессиональные атрибуты в служебный чемоданчик.
— Подозрительно чистый! — наконец громко произнес Макаров.
— Что? — не понял Дедук.
— Подожди собираться! Подозрительно чистый пылесос: или он новый и им ни разу не пользовались, или… его использовали не по назначению… в качестве тайника.
— Сейчас проверим! — Криминалист вновь надел перчатки, открыл пылесос и извлек из него большой целлофановый мешок с американскими деньгами.
— Ого! — присвистнул Макаров.
— Молодец! Чуйка сработала! Считайте — вещественное доказательство! — капитан удовлетворенно хмыкнул и отправился на рынок.
Игорь Денисов давно знал, как бойкая торговля левыми сигаретами велась практически возле или внутри каждого коммерческого ларька. Сколь ни борись, а ряды продавцов вырастали и пополнялись, а потому стоило ли удивляться, что сотни людей делали баснословные деньги на табачном дыме, не только вовлекая себя в криминальную среду, но и притягивая уголовников всех мастей. Конечно, капитан не надеялся, будто мелкие торговцы у киосков или тщедушные бабули, вынужденные за небольшой приработок к нищенской пенсии стоять целыми днями у комаровских ворот, по секрету что-то поведают из жизни некоего Соколовича.
— Не знаю, милок…
— Не видел…
— Никогда не слышала… — вот был ответ практически всех опрошенных завсегдатаев.
Удрученный, Денисов уже решил убираться восвояси, как вдруг на заданный вопрос о Соколовиче долговязый дрыщ, дежуривший у дальнего коммерческого киоска, дал такого деру, что пришлось капитану вспомнить молодость и побегать за реактивным парнем по всему рынку, чтобы, наконец, у крытого павильона схватить его за шкирку и держать под сварливые крики сердобольных бабулек до той поры, пока сорванец не расскажет все, что знает.
— За что? Что я такого сделал! — орал пацан, а базарная публика, привыкшая не доверять стражам порядка, стремительно множилась и окружала со всех сторон с громким единогласным требованием отпустить ни в чем не повинного мальца.
— Не угомонишься — отведу в участок и посажу на пятнадцать суток! — возражал Денисов строгим командным тоном.
— Ладно, ладно, я понял! Не волнуйтесь, товарищи, все в порядке! Товарищ капитан только спросить… — парень, как мог, успокоил местных рыночных торгашей и продолжил разговор шепотом только тогда, когда публика начала расходиться: — За Соколом утром должен был заехать водитель на личной машине и привезти его на Комаровку.
