Вечерня - Макбейн Эд (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗

Народ тут до сих пор смеется над этой сказкой.

Вот почему никто не идет к копам со своими проблемами. Вместо этого они обращаются за помощью к парням, которые разбираются в таких делах. Вот почему в любую пятницу ночью посетители «Грота Капри» могут безбоязненно парковать свои «бенцы» и «ягуары», и никому даже в голову не придет тронуть их. А если и случится вдруг двойная парковка в четко обозначенной запретной зоне, и это — о'кей! Потому что копы, которые здесь совершают обход, тоже в кармане у парней, к которым вы пойдете со своими проблемами. Вот почему здесь не обсуждают с копами всякие грязные дела, даже если они будут допытываться у вас, была ли ваша мать девственницей до замужества.

Никто на улице не знал, кто пробил голову тому ниггеру на Пасху в воскресенье.

Никто, кроме Анжело Ди Наполи.

Ди Наполи было тридцать семь; к фамилии этого полицейского (которая переводилась «Неаполитанский») больше подходил бы коротыш с черными курчавыми волосами, но на самом деле это был белокурый голубоглазый парень аж шести футов ростом. В 87-й участок он перешел недавно из подразделения ПУМП, которое базируется в 51-м участке в Риверхеде. ПУМП — это сокращение от Программы Укрепления Муниципальной Полиции — концепции поддержания правопорядка, говоря по-простому, положивший начало пешему патрулированию в нескольких крупных городах Америки. Здесь, в этом городе, централизованная система быстрого реагирования 911 была развернута около тридцати лет назад и, как следствие, потребовала быстрого моторизованного реагирования, а в результате опять же упало количество пеших патрулей. Вот тогда, как это часто бывает, когда скорость путают с качеством, многие офицеры полиции стали подумывать о том, что работа в мотопатруле более разнообразна и интересна, да и результаты получше, чем при пешем дежурстве, поэтому и проявляли в своей работе куда меньше рвения. Понятно, что офицер пешего патруля почти полностью выпал из городской системы поддержания порядка и предупреждения преступности.

ПУМП была предназначена для того, чтобы исправить то, что сейчас воспринималось как ошибка. Ее единственная цель — возродить роль пешего дежурного полицейского как важной составляющей при налаживании связей между полицией и населением. Ди Наполи служил в известном, своей эффективностью отделе по борьбе с наркоманией, который проводил операцию с участием полицейских и агентов в штатском. В ходе облавы на дельцов наркобизнеса в 51-м участке было произведено в общей сложности около 10 000 арестов по схеме «купил — взят с поличным». Таково мерило ценности человека, который считал для себя большой честью быть посланным во вновь создаваемое в 87-м участке подразделение ПУМП, под команду сержанта, подавшего идею операции «Чистая метла» в знаменитом 101-м участке в Маджесте. Ди Наполи был и хорошим, и преданным полицейским. Как любой хороший полицейский, он выслушивал. И как любой преданный своему делу полицейский, он применял то, что слышал, для пользы дела.

Если в Карелла не представился, он так бы и не знал, что Карелла тоже служит в полиции. Ди Наполи не смог припомнить, видел ли он его когда-нибудь в участке, впрочем, он был еще новичком. Они обменялись обычными любезностями.

— Как дела?

— Потихоньку.

— Погоди еще, сегодня же суббота.

— Нет, ждать некогда.

...и тут Карелла перешел к делу.

— Я веду расследование убийства того священника из Святой Екатерины, — сообщил он.

— Да, в четверг ночью, — сказал Ди Наполи.

— Вот именно. Сейчас разыскиваю тех, кто загнал черного парня в церковь в Пасхальное воскресенье.

— Меня тогда здесь не было, — ответил Ди Наполи, — меня перевели сюда только с первого числа.

Он поколебался и сказал:

— Я слышал, что группа «Эдвард» струхнула, а?

— Скажем, они быстро смылись оттуда.

— Местные до сих пор над ними насмехаются.

— Еще бы!

— Подпортили картинку, ага? — сказал Ди Наполи и нахмурил брови. — Я деру здесь свою задницу день и ночь, а два сопляка бегут, лишь начнет припекать.

— Ты что-нибудь слышал, кто бы это мог быть?

— Которые гоняли черного парнишку?

— Да.

— Вот что я тебе скажу, — произнес Ди Наполи. — Когда здесь происходит что-нибудь такое, все они начинают гордиться этим. Понимаешь, что я хочу сказать? Местный народ. Ему нравится, что эти задницы избили черного мальчишку и удрали. Ты знаешь, что копы замяли это дело? Отчего, почему, черт его знает, может, группа «Эдвард» побоялась, что вспыхнет бунт, кто знает? Дело в том, что парня избили и никто за это не ответил. Никто. Поэтому здесь и поговаривают: «Да, это будет ему уроком, пусть не вылазит из своего района, нечего ему сюда ходить и все такое, здесь тихий, добропорядочный район, и негры здесь нам не нужны...»

Ди Наполи покачал головой.

— Ты же знаешь, я — итальянец, — продолжал он. — По-моему, и ты — тоже, но я не выношу того, как итальянцы относятся к черным. Они ведут себя дерьмовски позорно. Может, им невдомек, с каким предубеждением все еще относятся к нам. К итальянцам. Может, они не знают, как здесь рассуждают: раз ты итальянец, то ты — вор или землекоп, или тип, распевающий «О Sole Mio!» по ресторанам со скатертями в шахматную клетку и бутылками «Кьянти» с сургучом. Я всего лишь полицейский, я не какой-нибудь трахнутый конторский чиновник или президент банка, но есть же и такие итальянцы? И вот видишь, тупые «вопы» [22] из этого района — а это точное их название, извини меня, — эти тупые трахнутые вопы избивают черного парнишку и потом хихикают над этим, а страдают все итальянцы. Все мы. Ненавижу! Парень, ух как я ненавижу все это!

— Похоже, ты знаешь, кто тут замешан, — сказал Карелла.

— Не до конца. Но, поверь мне, я прислушивался.

— Ну, и что ты услышал?

— Слышал, что тут как-то один парень, ему уже за сорок, занят в строительном бизнесе, зовут его Винни Корренте, так вот, говорят, он хвастался, что среди этих с битами был и его сын Бобби. Сам я не слышал, иначе его задница была бы уже в участке, а я читал бы ему закон Миранды, поганый тупой воп.

— Но с другой стороны...

— С другой стороны, ты расследуешь убийство...

— Ага.

— Посему, наверное, тебе надо притянуть его.

— Скажем так: я хотел бы побеседовать с ним.

— Скажем так: Северная, 304, квартира 41.

— Благодарю, — сказал Карелла.

Под номером 304 на Одиннадцатой Северной улице стоял пятиэтажный кирпичный дом, ничем особо не выделяющийся из целой серии таких же зданий, наверняка воздвигнутых одним и тем же архитектором где-то в начале века, когда этот район города все еще высоко котировался. Днем, в половине четвертого на ступеньках дома, наслаждаясь солнечным теплом, сидело несколько пожилых женщин, одетых в черные траурные платья и чулки, какие носят все вдовы в Италии; они оживленно переговаривались по-итальянски. Карелла поздоровался с ними и прошел в подъезд. Поискав глазами, нашел почтовый ящик с табличкой «В. Корренте» и начал подниматься по лестнице.

Подъезд был тщательно прибран.

Воздух был напоен такими запахами, от которых слюнки текли. Майоран и чебрец. Сладкая колбаса. Свежий базилик. Восхитительное мясо с чесноком, поджаренное на оливковом масле.

Карелла продолжал подниматься по лестнице.

Квартира 41 оказалась на четвертом этаже направо от лестницы. Он задержался у дверей на несколько секунд, прислушался. Ничего не услышал и постучался в дверь.

— Кто там? — спросил мужской голос.

— Полиция, — ответил Карелла.

Ненадолго воцарилось молчание.

— Минуту, — произнес тот же голос за дверью.

Карелла ждал.

Послышалось несколько щелчков отпираемых замков, дверь приоткрылась на три дюйма, удерживаемая дверной цепочкой.

— Покажите ваш жетон, — потребовал мужчина.

Хриплый, несколько озадаченный голос. Голос курильщика. Или алкоголика.

Карелла щелкнул замком кожаного кейса, вынул жетон детектива в форме золотого щита, покрытого голубой эмалью, и тонкую металлическую пластинку удостоверения.