Вечерня - Макбейн Эд (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
Он сидел, время от времени прикладываясь к своему мартини.
Она чуть отпила коньяка.
Спросив, где он поел, — поставив на время бокал, чтобы освободить руки для разговора, — а он понаблюдал за ее порхающими пальцами и ответил комбинацией голоса и жестов, что забежал в китайский ресторанчик на Калвер-авеню, а потом замолчал, потягивая свой напиток, уронив голову. Он выглядел таким усталым. Она так хорошо знала его. Она так любила его...
Карелла рассказал жене, как подействовало на него убийство священника.
И не потому, что он был религиозен или что-то там еще...
— Ты знаешь, Тедди, я не был в церкви со времени свадьбы сестры, я просто не верю больше во все эти вещи...
...но все же, это убийство служителя Господа...
— Я даже не верю в это, хотя люди отдают себя религии, посвящают свои жизни распространению религии, любой религии, я просто в это больше не верю, Тедди, прости меня. Знаю, что ты веруешь. Знаю, что молишься. Ну, прости меня, виноват.
Она взяла его руки в свои.
— Как жаль, что я не могу измениться, — произнес он.
И снова замолчал.
Потом сказал:
— Но я так много видел всякого!
Она сжала его кисти.
— Тедди... это в самом деле мучает меня.
Она встрепенулась в ответ единственным словом: «Почему?»
— Потому что... это был священник.
Она непонимающе посмотрела на него.
— Знаю, я противоречу себе. Почему смерть священника должна так волновать меня? Я ведь даже не беседовал со священником со... когда она вышла замуж? Анжела? Когда была ее свадьба?
Пальцы Тедди задвигались.
«В день рождения близнецов».
— Почти одиннадцать лет назад, — задумчиво произнес Карелла и утвердительно кивнул, — именно тогда я в последний раз встречался со священником. Одиннадцать лет назад.
Он взглянул на жену. Столько больших событий произошло за эти одиннадцать лет! Иногда время казалось ему эластичным, способным изменяться по желанию, следуя нашим вечно меняющимся прихотям. Кто скажет, что близнецам сейчас не тридцать лет, а одиннадцать? Кто скажет, что они с Тедди уже не те молодожены? Время. Категория, приводящая Кареллу в такое же смятение, как и... Бог.
Он покачал головой.
— Ладно, не будем трогать Бога, — сказал он, как будто и до этого он думал вслух. — Забудем, что отец Майкл был служителем Господа, что бы это ни значило. Может, вообще не бывает служителей Господа. Может быть, весь мир...
Он вновь покачал головой.
— Допустим, это был... о'кей, не целомудренный, таких не бывает, а по крайней мере, невинный человек.
Он заметил растерянность на ее лице и понял, что она либо неверно прочла по его губам, либо не так истолковала его небрежную жестикуляцию. Он снова повторил слово буква по букве, она кивнула в ответ, поняв смысл, а он продолжал:
— Да, давай так рассуждать о нем. Невинен. А может, и целомудрен, почему бы и нет? Чистый сердцем, в любом случае. Человек, который никогда никому не причинял зла. И вдруг из ночи, из заката в тихий сад врывается убийца с ножом.
Он осушил свой бокал.
— Вот это и мучает меня, Тедди. Под Новый год мне пришлось увидеть девочку, задушенную в кроватке, это было лишь пять месяцев назад. И вот сегодня, Тедди, двадцать шестое мая, даже пяти месяцев не прошло... И еще одна невинная жертва. Если люди таковы, таковы... если люди таковы, что могут убивать... если... если даже... если никто не ценит больше... если могут убить дитя, убить священника, убить девяностолетнюю старушку, убить беременную женщину...
И вдруг он спрятал лицо в ладонях.
— Это уже слишком, — сказал он.
И она догадалась, что он плачет.
— Слишком, — повторил он.
Она обняла его.
И подумала: «Господи милосердный, избавь его от этой работы, пока она не убила его».
В кафе на Стем-авеню Серония с братом ели пиццу. Они заказали и уже уничтожили одну большую порцию с добавочным сыром и перцем, а сейчас были заняты меньшей порцией, которую они заказали после первой. Серония сидела, склонившись над столом. Длинная лента сыра «моццарелла» тянулась от ее губ к сложенной вдвое пицце, и она методично поглощала сыр, приближаясь к куску пиццы. Хупер следил за ней с таким напряжением, как будто она шла по натянутому канату на высоте ста футов над землей.
Она откусила сыр уже вместе с пиццей, прожевала, проглотила и запила диет-колой. Она отлично знала, что белый парень, бросивший им пиццу на прилавок, не спускал с нее глаз.
На ней была невероятно короткая мини-юбка из ткани под черную кожу. Красная шелковая блузка с очень низким воротом. Длинные красные сережки. Черные модельные туфельки. Девочке 13 лет, и ее с головы до ног разглядывает белый мужчина, время от времени ставящий пиццу в печь.
— Ты не должен был врать ему, — говорила она брату. — Он узнает, почему ты был на Одиннадцатой улице, он вернется.
— А я говорю, он их не найдет, — сказал Хупер.
— Он не давал тебе повода лгать.
— Я говорил ему в основном правду, — возразил Хупер.
— Нет, ты врал про Толстого Харольда.
— Ну и что? Кому он нужен, это маленькое дерьмо?
— Ты говорил, будто он занимается крэком. Ч-у-ушь, парень, этот маменькин сынок знать не знает, как курить крэк.
Хупер рассмеялся.
— Рассказываешь, как будто он ходил в курильню, купил себе за никель флакончик...
— Это правда, мы ходили в церковь вдвоем, да, я и Харольд, — сказал Хупер.
— "Я не занимаюсь наркотиком!" — сказала Серония, передразнивая брата, отвечавшего Карелле. — «И я не таскаю крэк никому, как эти несчастные дельцы, которые ходят здесь и портят детей».
— Мы же говорили с детективом, — воскликнул Хупер. — Что ты ожидала, я должен был сказать ему?
— "Я не совершил ни одного преступления в жизни!" — Серония очень похоже сымитировала более глубокий голос брата. — Никогда! — сказала она и, сжав кулачки, стукнула себя по детской груди.
— Это я точно говорил ему, — ухмыльнулся Хупер.
— Я чуть не намочила штаны, когда услышала это, — сказала Серония и тряхнула головой от восхищения и гордости. — «Я собираюсь стать каким-то негром — это будет хороший негр», — передразнила она. — Как Эдди Мэрфи. — И снова тряхнула головой, закатив глаза от удовольствия.
— Правильно, Эдди Мэрфи, — подтвердил Хупер.
— Жалко, что ты не Эдди Мэрфи, потому что он снова придет, — сказала она. — Я сразу поняла, что полиция будет вынюхивать, искать, брат. И он собирается говорить с людьми на Одиннадцатой улице, и кто-то скажет ему то, что ты не говорил. А потом он узнает, что случилась между тобой и священником, а ты окажешься в бо-ольшом дерьме, брат.
— Ничего не случилось между мной и священником.
— Кроме того, что ты прятал свою штуку в церкви, — закончила Серония и откусила еще кусочек пиццы.
Глава 6
В тот субботний вечер Уиллис вернулся домой на Харбор-сайд-Лейн лишь около восьми часов вечера. Едва войдя в прихожую, он позвал Мэрилин.
Ответа не последовало.
— Зайка? — позвал он. — Это я.
И снова молчание.
Работая в полиции, он уже привык к неожиданностям. К тому же, будучи полицейским, он жил на самом краю пропасти ожидания с того момента, как связал себя с Мэрилин Холлис. Вдруг в его мозгу вспыхнули слова, которые он услышал по телефону в прошлый четверг, — Perdoneme, senor, — и тут же тревога пронзила его.
— Мэрилин! — закричал он и рванул вверх по лестнице через две ступеньки. Крутой поворот направо на площадке второго этажа, и лишь только он шагнул на ступеньки, ведущие на третий этаж, услышал ее слабый голос, доносившийся откуда-то снизу из коридора.
— Я здесь, Хэл!
Она была на кухне. Сидела за разделочным столиком. Духовки и печи из нержавеющей стали, холодильник и кухонная плита создавали вокруг нее серый металлический фон. Она держала у носа посудное полотенце, уже совершенно измятое. На столе стояла опустевшая форма для льда.
