Открытое окно - Пивоварчик Анджей (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
– Все это так, – очнулся разморенный коньяком НД, – но что общего это имеет с адресом «Варшава, почтовый ящик…»?
– То, что год назад сорок первое почтовое отделение города Варшавы вдруг стало доставлять мне странные письма, – продолжал доктор. – Фамилия на конвертах была моя. Я хотя и являюсь членом нескольких клубов, но содержания писем понять не мог. Люди со всех концов мира требовали, чтобы я заплатил им по счетам, связанным с обменами. Меня упрекали в пренебрежении к выполнению взятых обязательств. Я позвонил в сорок первое почтовое отделение и спросил, нет ли на их участке другого Кригера. Мне ответили, что я абонировал у них почтовый ящик, но так как перестал вносить плату, то на письмах вычеркивается «сорок первое почтовое отделение, ящик…» и вписывается адрес больницы, где я работаю… Особенно упорным корреспондентом был как раз коллекционер из Эрфурта по фамилии Канинхен. К сожалению, я не мог ему ответить; обратного адреса на конвертах не было…
– Но ты мог бы в свое время сообщить об этом мне! – сладко зевнул НД.
– Я говорил тебе, но ты реагировал так же, как и сейчас: зевком! Потому что «ну кто будет заниматься каким-то мошенничеством на сумму сто или двести злотых, да еще совершенным путем переписки с Пернамбуку?» Если мне не изменяет память, именно это я услышал в ответ!
– Ты мог вообще не отвечать на письма! – прервал его, подавляя зевоту, НД.
– Да, мог. Но в обменах коллекционеров методы рекламации, применяемые, например, в торговле, не подходят. Если бы я не отвечал, то моя фамилия была бы занесена в «черный список» it, как коллекционер, я был бы скомпрометирован.
– Значит, ответ нужно искать в сорок первом почтовом отделении. Доктор, вы не пробовали решить эту неприятную загадку? – спросил я.
– К сожалению, мои попытки ни к чему не привели. Кто-то арендовал почтовый ящик на мое имя. Ловил рыбку в мутной воде, а потом перестал платить за ящик. До меня дошли отзвуки только некоторых его афер. Впрочем, через какое-то время письма перестали приходить. Немало хлопот было у меня с той частью корреспонденции, которая касалась моих брачных предложений.
– Каких? – заинтересовался вдруг НД.
Доктор подошел к столу и вынул из ящика толстый конверт, из которого достал солидную пачку фотографий.
– Красотки были совсем даже ничего… – продолжал доктор, читая чужеземные имена. – Инга Тимерман, Ли Дюкро, Розетта Бодо, Нини Перфетти и много, много других. – Доктор показал нам белых и цветных красавиц в купальных костюмах.
– Так же как бюллетени коллекционеров, существуют и различные брачные бюллетени. И тот, кого вы называете Послом, не ограничился почтовыми марками, он выступал под моей фамилией кандидатом в женихи. У меня даже есть письмо якобы с его фотографией!
Это была фотография… Жана Габена!
Я взял в руки пахнущий духами листок кремовой бумаги. В верхнем правом углу была напечатана по-немецки следующая резолюция: «Если вы думаете, что в Сарагосе не знают Жана Габена и что испанки так же умственно отсталы, как вы, то вы жестоко заблуждаетесь».
Письмо начиналось обращением «самой любимой», потом сообщалось, что он, автор письма, не спит ночами, мечтая о ней. Дальше было написано, что он готов поехать в Испанию, но, хотя он и является заслуженным летчиком, у него возникли некоторые материальные затруднения… В постскриптуме сообщалось, каким образом можно прислать ему валюту.
– Все, о чем вы говорите, доктор, – начал я свои рассуждения, – выглядит даже забавно, но ведь мы-то знаем, что человек, который определенно не похож на Жана Габена и не носит фамилию Кригер, не ограничился мошенничеством.
– Да, – продолжил НД. – В его активе еще и убийство и кража марок… Судя по обширной корреспонденции, Посол хорошо ориентируется не только в отношениях, которые царят среди коллекционеров. Но эти дела, о которых ты, Олесь, нам теперь рассказываешь и на которые я когда-то не обратил внимания, не содержат конкретных данных. Правда, есть место, где можно попытаться получить нужную информацию: сорок первое почтовое отделение Варшавы.
Было преждевременно добавлять к выводам НД свои замечания. Поэтому я поддакивал, считая, что идея выяснения вопросов в сорок первом почтовом отделении является правильной.
– Дальше ломайте головы сами! – решил доктор. – Наш уговор, капитан, остается в силе? – обратился он ко мне.
Я кивнул.
– Раз так… – Кригер убрал со стола рюмки и кофейные чашки, – я вам кое-что покажу!
Уходить было неудобно, тем более в момент, когда доктору, как и всякому коллекционеру, захотелось похвастать.
Он начал вытаскивать из ящиков альбомы:
– Вот здесь несколько курьезов. Вам, очевидно, известно, что канал, соединяющий Атлантический и Тихий океаны, должен был, согласно первоначальному плану, проходить через территорию Никарагуа. Однако несколько позже появился второй план, предусматривавший строительство канала в Панаме. Так вот, в день, когда американский конгресс должен был принять окончательное решение, фирма, владеющая землями в Панаме, разослала конгрессменам марки Никарагуа. Эти марки даже теперь дешевы, и их может легко достать каждый заурядный коллекционер. И дело решала вовсе не их стоимость…
Присмотревшись к марке, я заключил:
– Конечно, если бы мне пришлось голосовать, то я голосовал бы за Панаму. Потому что на марках Никарагуа изображены дымящиеся вулканы, дорогой доктор. Значит, во время извержения вулкана лава могла бы залить канал.
– Именно так и решил конгресс, – подтвердил доктор, показывая нам другие марки, которые попали в анналы мировой истории.
– Зеленая «Доминикана» номиналом два цента. С изображением географической карты. Явилась причиной разрыва дипломатических отношений между Доминиканской Республикой и Гаити, причем вражда двух государств из-за этой марки длилась с 1900 до 1938 года… «Фольклендские острова», черно-фиолетовые марки номиналом два цента, также со спорной картой, из-за чего в 1933 году Аргентина отозвала из Великобритании своего посла…
С особым интересом рассматривали мы марки, отражающие мечту человека о полетах в космос.
Здесь были греческие марки с Дедалом и Икаром, марки разных стран с портретами Леонардо да Винчи, французские – в память 150-летия смерти Розье, с изображением воздушного шара братьев Монгольфье, оторвавшегося от земли в 1788 году, с воздушным шаром Крякутного, который пытался летать еще в 1731 году…
Наконец, после серии из трех марок в память о полете бельгийца Пикара в 1931 году и советской серии по случаю полета Прокофьева, Бирмбаума и Годунова, которые в 1933 году на стратостате поднялись на высоту девятнадцать тысяч метров, после марок в память о трагическом полете стратонавтов Усыскина, Васенко и Федосеенко на высоте двадцать два километра мы дошли до советской марки с Циолковским. Дальше бронзово-голубая марка с напечатанной датой «4-Х-57» и надписью «Первый в мире искусственный спутник земли» официально подтверждала начало новой эры в истории освоения космоса…
Очарованию марок поддался даже НД, особенно когда гостеприимный хозяин заявил, что тема «Космические полеты в марках» только начинается и что все это можно достать без особых хлопот.
– Знаешь, была не была, – сказал мне в машине НД, когда вез меня около полуночи домой на Горносленскую. – Попрошу завтра Олеся, чтобы помог мне… Буду коллекционировать… «Спутники»! Только, Глеб, если скажешь кому-нибудь хоть слово, если рискнешь меня, своего друга, выставить на посмешище…
– Рискну. Ты же совсем недавно выставлял меня идиотом. Разве что… и то, если хорошенько попросишь, подарю тебе утром марку ГДР со спутником. У меня две, – рассмеялся я. – Помнишь, как совсем недавно, в больнице, ты клялся, что никогда не станешь собирать?
– А ты не мог бы дать мне эту марку сейчас? Знаешь, это было бы хорошим началом. Я о тебе тоже буду помнить. – Он стал клянчить, как школьник.
У него были такие умоляющие глаза, что, остановившись под уличным фонарем, я открыл не распакованный еще после заграничной поездки чемодан и достал ему «Спутник».
