Мент обреченный - Кивинов Андрей Владимирович (первая книга .txt) 📗

– Рассчитаются они, как же. – Тоха сузил глаза. – Не их же обидели. Будут они из-за работяг жопу подставлять…

– Ладно, давай звони, а я на помойку. – Андрей подхватил ведро.

Дворники давно бастовали, требуя зарплаты, поэтому уличный контейнер постепенно превратился в зловонную гору пищевых и прочих отходов, возвышающуюся в соседнем дворе. Милицейский же двор, вылизанный и благоустроенный все тем же неугомонным спонсором, напоминал участок перед многозвездочным курортным отелем, разве что без бассейна. Травка с подогревом, лавочки-беседки, столик для написания заявлений… Лепота!

Кучу мусора для придания ей политического статуса местная администрация обнесла веревкой, натянутой на вбитые в землю колышки, и повесила бумажку с традиционной фразой насчет посторонних.

Андрей поискал свободное место за веревочкой, приподнял ведро, взявшись за нижний край… Хе-хе, прелесть какая. Коробочка из-под патронов, выброшенная три дня назад, лежала сверху, прямо на бутылке водки «Державная». Тоха, что ль, усугублял? А потом в ведре рылся?

Андрей пожал плечами и опрокинул ведро. Нагнулся, чтобы отряхнуть запачкавшиеся брюки.

Коробочек было две.

Андрей тряхнул головой (бессонница!), закрыл глаза. Открыл.

Коробочек было две.

Он протянул руку под веревочку и подобрал обе. Типовые картонки из-под патронов. На первый-второй рассчитайсь! Он скомкал их, бросив назад, в кучу, медленно побрел к отделу, забывая обходить лужи от растаявшего льда.

Тоха лежал на диване. После свежего воздуха нос защекотал выхлоп спиртосодержащих продуктов. Андрей закрыл дверь, поставил ведро, сел на стул.

– Я на всякий случай, а то Продольный разорется, – указав на дверь, пояснил Андрей. Грицук не ответил, едва заметно кивнув.

– Пил?

– У'у.

– С кем?

– Так, с бабой одной…

Андрей внимательно посмотрел на напарника, потом, чуть нагнувшись, прошептал:

– Тоха, скажи без балды… Твоя работа?

Грицук приоткрыл один глаз и так же шепотом ответил вопросом на вопрос:

– А те собачки?

Андрей опустил взгляд.

– Я спасался, Тоха. Они напали первыми… Но ты?

– Я?! Почему ты решил, шо это я?

– Так, общая оценка обстоятельств. Взгляд со стороны.

– Хороший у тебя вз'ляд.

– Ты не дрейфь, Тоха. Могила.

– Хоть две. Нече'о мне дрейфить.

Помолчали.

– Так что? Зачем?

Грицук вяло повернулся на бок и подложил под руку ладонь.

– Не я это, Андрюх. Зря колешь. Дру'ой кто-то.

Андрей соскочил со стула и толкнул Грицука в плечо.

– Очухайся ты! Одно дело собаки, другое… Мы бы их и так нашли!

Антон протер глаза.

– Нашли б, Андрюха, нашли. И наказали бы по закону. Показательным процессом. Получили бы ребята лет аж по пять. Условно. А может, и не получили бы. Слабовато у нас с доказательной базой, слабовато.

– Брось ты! И похуже варианты случались!

– Ну, шо ты меня достаешь?! Ты пять минут назад орал, как здоровски, шо хлопцев повалили. Стволы на экспертизу – дело в архив.

– Я не знал…

– А ты знал, шо я успел с директором этой фабрики в камере поболтать? Прежде чем е'о на тридцать суток за'нали? Ты знал, что за пижончики в пальто Канарско'о подвинули? Наши это, наши! Менты! Поэтому-то Канарский, сука, и не решился ствол достать! Но зубы показал, волчара! Ты сечешь?! Сечешь, напарник?! Дошло бы дело до суда?! Во оно дошло бы!

Тоха продемонстрировал дулю.

– Кому надо, чтобы Канарский с компанией на суде тайнами делились? Про то, как с ментами фабрику не поделили? Никому не надо! Скандалом воняет! Одно дело – спонсоров под охрану брать, дру'ое, ко'да люди случайные из-за это'о 'ибнут! А директора фабрики, уж поверь, обработают. Язык засунут в прямую кишку.

Тоха сплюнул на пол.

– Какой скандал, Тоха? Ты серьезно, что ли? Кто скандалить будет? Толпа, газеты? Кого сейчас удивишь? Министры не стесняясь мотаются на бандитские «стрелки» со спецназом и танками в придачу. Никаких скандалов! Больший скандал будет, если какой-нибудь бедолага свистнет с прилавка колбасу, чтобы с голоду не подохнуть…

Помолчали.

– Как ты нашел их? – чуть сбавив обороты, спросил Андрей.

– Я нико'о не искал, понял? Я ни в ко'о не стрелял.

– Тоха…

– Мало ли, как они на Кирпичном оказались. Тот же Одышкин мо' позвонить Канарскому на трубку и потребовать деньжат за молчание.

– Оды…

– Ну, или еще кто. А потом и посчитался за своих мужиков.

Тоха опять положил руки под голову и закрыл глаза. Андрей уставился в белую, выкрашенную при одном из прежних начальников стену.

Ну и что? Ну, перебил, изрешетил бандформирование, словно мишень в тире. Медаль вешать надо. «В связи с особой опасностью вашей шайки руководством дано указание живыми в плен никого не брать».

«А может, он как я? Они достали оружие, они залаяли, они бросились. Как там все вышло? „В ответ Онегин поднял пушку…“ Тоха не начал бы первым – никогда. Я ведь знаю его, он таракана-то на столе, если увидит, газетой смахивает, а не убивает. И не лежал бы он сейчас спокойно на боку, как тюлень сытый. Как там все вышло?..»

Андрей представил ночной переулок, мрачный, как заброшенное кладбище. «Джип», живописно пробитый пулями, упавшая на руль бритая башка одного из Ник, струйка-ручеек в уголке рта Пети Канарского…

Нет, не успели они достать стволы, не успели даже выйти из своего вездехода. Их как в тире – упражнение номер два… Перещелкали и бросили.

А может, так и надо? Может, хватит разговоров? Доразговаривались уже, дальше некуда. Тоха спал.

– Тоха, – обратился Андрей к белой стене, маячившей перед ним, – ведь это не аргумент. Вернее, это последний аргумент…

– Хр-р-р…

– Мы ведь, мы же не бандиты… Даже если министры, начальники, если все кругом… Мы с тобой не бандиты. Так не должно быть, Тоха. Мы ведь менты, Тоха. Власть уважают не за силу, власть уважают за разум, Тоха. На силу будут отвечать только силой, это очевидно…

Грицук повернулся на другой бок, уткнулся лицом в грязную спинку дивана и то ли во сне, то ли в сознании безразлично пробубнил:

– Мертвы пчелы не гудуть note 3…

Неделю спустя, обливаясь потом, ежеминутно останавливаясь для передыху, Андрей тащил домой маленькую, но тяжеленную штангу. Снова шел через парк, чтобы не выглядеть полным болваном. Шляпа, черное длинное пальто, шарфик. И тащит на плечах железо. Пижон, под безработного нарядился, а машины нет.

Штангу Андрей тащил вовсе не ради удовольствия испытать крепость позвоночника и не ради желания нарастить мясцо на кости.

Нужно. Старший велел. «В связи со слабой физической подготовкой сотрудников организовать в подразделениях регулярные занятия по тяжелой атлетике. Контроль возложить на руководство отделов. Ежемесячно принимать зачеты. Не укладывающихся в нормативы сотрудников увольнять. Точка».

Андрей в нормативы не укладывался. Ни вдоль, ни поперек. Поперечный вызвал и на-клал резолюцию: «Уложиться».

Ермак поехал в спортивный магазин, и тот спонсировал инвентарь. Два дня штанга пылилась в кабинете, Андрей так и не успел к ней подойти. Но срок поджимал, грозя зачетом. Придется дома качаться.

Он выполз из парка, бросил снаряд под ноги, сдвинул шляпу на затылок. От тела шел мутный пар. Еще чуть-чуть… Фу, жалкая клоунада.

И-и-и-и – на пле-е-ечо! Кряхтя, Андрей водрузил штангу на горевшие огнем плечи.

– Помогите!!! А-а-а! Помогите кто-нибудь! Господи!

Андрей увидел тень. Тень увидела Андрея.

– Помогите!!!

Тенью оказалась пожилая тетка. Она приблизилась со стороны забора. Окровавленное лицо, сумасшедший взгляд.

– Что такое?!

– Су-у-умку отняли, паскудины! Последнее отбирают, последнее…

– Кто?!

– Не разобрала я! Вон туда побежали! Двое!

Андрей посмотрел в указанном направлении. Два силуэта стремительно растворялись в темноте. Уже там, на другом конце забора. Да-леко-о-о…