Попытка к бегству - Есаулов Максим (читать хорошую книгу .TXT) 📗

— Ты ведь его найдешь?

— Нет.

— Почему?

— Не хочу.

Она вскидывается, пытаясь увидеть в темноте его лицо. Слышно, как из плохо закрученного крана капает вода.

— Не верю.

— Зря. Я устал. Пора заканчивать.

— Ты никогда об этом не говорил.

— Зато думал.

Она молчит, снова прижимаясь к его плечу. Он яростно облизывает губы, пытаясь содрать с них манящий вкус коньяка. Приближается утро.

Сходка шла уже минут двадцать. Ледогоров отпер дверь кабинета и устало рухнул на свой стул. От переполненных пепельниц исходил резкий, тошнотворный запах. Над засохшими кофейными чашками вились мухи. Он отворил пошире окно. Несмотря на утро, было ощущение полной разобранности. Почти бессонная ночь не прошла даром. Ледогоров аккуратно взял пепельницы, сгреб посуду и вышел в коридор. К счастью, вода в туалете была. Сочилась из крана тоненькой теплой струйкой. Это было отлично, так как летом она редко поднималась до четвертого этажа. Вымыв чашки, он посмотрелся в зеркало. За последние дни у него появилась симпатичная русая щетина и несимпатичные мешки под глазами. Он попытался представить себя в камуфляжной форме у шлагбаума какого-нибудь офиса и улыбнулся. «Ну уж нет! Найдем что-нибудь получше.»

В коридоре на него неожиданно налетел Вышегородский. Сходка закончилась.

— Ты чего? Думаешь, тебе уже можно на работу не ходить?

Ледогоров пожал плечами.

— Я дела подбиваю. Бумажки подшиваю. Подумай, кому мою макулатуру передать.

Лицо Артура вытянулось в изумлении.

— Ты чего? Да брось ты! Шеф все это не серьезно!

— А я серьезно.

В дальнем конце коридора остановились Югов с Армишевым. Казалось, что даже уши их развернулись по направлению к ним. Артур почти втолкнул Ледогорова в его же собственный кабинет и закрыл дверь.

— Да найдешь ты…

— Даже искать не буду.

— Что с тобой?

— Ничего.

— Ты же никуда не собирался.

— Теперь собрался. Не хочу упускать удобный случай. Когда все решили за меня.

Вышегородский вздохнул.

— Как хочешь.

В нем явно боролись боязнь потерять одного из самых рабочих оперов и желание избавиться от конфликтного сотрудника. Жизнерадостное золотое солнце плескалось на выцветших обоях.

— Кому дела-то передавать?

— Я подумаю.

Хлопнула дверь. Ледогоров щурясь посмотрел в окно, поставил чашки на стол и вышел.

В «Василисе» как всегда с утра было пусто. За стойкой стояла незнакомая серьезная девочка с большими темными глазами.

— А где Ксения?

— Заболела. Я подменяю.

— Кофе. Маленький двойной, без сахара.

Она кивнула. Он секунду подумал.

— И пятьдесят грамм коньяка.

Она снова кивнула и спряталась за урчащим кофейным аппаратом. Мерно гудел вентилятор. В пронизанном солнечными лучами душном воздухе искрилась пыль. Ледогоров сглотнул слюну.

Девушка поставила на стойку кофе и потянулась к бутылке «Дагвино». Он завороженно смотрел, как она берет фужер, мерную рюмочку, открывает бутылку. Так же завороженно он прислушивался ночью к своим ощущениям, пытаясь понять, откуда взялось и как утвердилось казавшееся еще вчера абсурдным решение. Он ведь и сам понимал, что, если покаяться, или просто «возбухнуть» — максимум «неполное служебное» [14]. Просто вдруг показалось, что все должно когда-то кончаться. Просто вдруг разом устал, сдулся. Захотелось выдохнуть. Просто вдруг…

— Еще что-нибудь?

Девочка смотрела на него выжидательно. Видимо, повторяя этот вопрос уже не первый раз.

— Спасибо.

Он сел в угол, отхлебнул кофе, закурил и посмотрел на фужер. Красно-бурая жидкость медленно сползала по выпуклому стеклянному боку, оставляя маслянистый след. «Интересно, что будет, если выпить? Этот вопрос живет, наверное, в каждом завязавшем.» Он наклонился и понюхал коньяк, поглаживая стекло бокала указательным пальцем. Терпкий сладковатый запах, казалось, ввинтился прямо в мозг. На секунду перехватило дыхание, заломило виски, рот наполнился слюной. Ледогоров выдохнул и помотал головой.

— Медитируешь? — Югов хлопнул его по плечу, опускаясь напротив с чашкой кофе. Увидев фужер — слегка смутился. — Я не о том.

Ледогоров усмехнулся.

— Не страшно. Нюхаю. Это как курить не в затяжку.

Югов кивнул.

— Ты не переживай. Этот «черный» никуда не денется, шеф отойдет…

— Да я и не переживаю. Я увольняюсь.

Ему самому понравилось, как уверенно прозвучала фраза. Югов задумчиво почесал бороду и отпил свой кофе.

— Мысль, конечно, не новая, — выдал он наконец, — но благая… Наверное.

Было тихо и жарко. Ледогоров снова чуть понюхал коньяк и глотнул кофе.

— Устал я. Мать болеет. Юлька уволилась. Хочется пожить спокойно.

Югов кивнул.

— До пенсиона все равно не дослужусь. Годом раньше, годом позже. Сколько можно гробиться.

Югов снова кивнул. Выражение лица его было умиротворенным как у врача-психиатра.

— Место только надо найти.

Югов порылся в бумажнике и достал визитку.

— Попробуй. Меня просили кого-нибудь подыскать в службу безопасности.

Ледогоров взял картонный прямоугольник. «Банк Реструктуризации и Углубления». Прохоров Роман Олегович. Заместитель управляющего по вопросам безопасности.

— Спасибо. Название какое-то несуразное.

Югов ухмыльнулся.

— Зато деньги суразные. Только зря ты это.

Ледогоров положил визитку в карман. В зал ввалились гурьбой какие-то прогуливающие студенты.

— Что?

— Увольняешься.

— Почему?

Югов допил кофе и как-то грустно улыбнулся.

— Розыск штука привязчивая. — Он поднялся и, нагнувшись, щелкнул дальцем по Ледогоровскому фужеру. — Это не выпивка. От этого не «закодируешься». Я пошел. Удачи!

Несколько секунд Ледогоров смотрел ему в спину, затем отодвинул фужер и потянулся за новой сигаретой. Яркие солнечные лучи все настойчивей протискивались между неплотно прикрытыми шторами.

Сейф был забит бумагами доверху. Как большинство оперов Ледогоров подшивал дела только перед проверками, обычно просто бросая пришедшие документы в сейф. Сейчас он сидел, глядя в распахнутые недра металлического ящика и был не в силах заставить себя приступить к разбору этой бумажной свалки. Солнце уже парило вовсю. Казалось, оконные стекла трещат от жара. Снаружи воцарилось полное безветрие. Листья знакомого тополя за окном скукожились и неподвижно висели застывшими серо-зелеными сосульками. Хрипло порыкивали на улице автомобили. Ледогоров запер сейф, достал визитку и набрал номер.

— Роман Олегович?

— Да.

Голос был приятный и безукоризненно вежливый.

— Здравствуйте, я от Югова Николая, по поводу работы.

— Очень приятно, — голос не изменился. — Как вас зовут?

— Александр.

— Очень хорошо. Александр, когда бы вы могли к нам подъехать?

Ледогоров помялся.

— Сейчас могу.

— Очень хорошо, — похоже, собеседник на том конце провода был воинствующим оптимистом. — У вас есть адрес?

— Тот, который на визитке.

— Замечательно! Спросите меня на входе. Жду.

Ледогоров повесил трубку и закурил. Он подумал, что Роман Олегович скорее всего полный, круглолицый и невысокий. Он подумал, что по манере общаться он явно бывший «комитетчик». И еще подумал, что все это его касается постольку-поскольку.

Внизу, возле дежурки, к нему подошел Дима Долгов. Он когда-то работал в розыске, затем перескочил в следствие, а года полтора назад вообще уволился, став адвокатом. Они с Ледогоровым несколько раз встречались в РУВД, здоровались, курили во дворе и болтали на отвлеченные темы, вспоминая общих знакомых.

— Привет.

— Здорово. А я к тебе. Слышал, ты увольняешься?

Ледогоров выругался. Информация в милиции всегда распространялась как сплетни в деревне.