Мент обреченный - Кивинов Андрей Владимирович (первая книга .txt) 📗

Андрей тоже взглянул на фотографию, разглядел повнимательней Шершавого и плюхнулся на диван.

– Сидит, значит? – Палыч воткнул фото на место. – Проверим.

– Проверяйте.

Подучетный элемент принялся усиленно кусать ногти.

– Ты полегче, полегче. Пальцы откусишь. Чего распереживалась-то?

– А вы бы не волновались? Сколько ж можно над человеком издеваться? Чуть что, сразу Тимохина. Я к вашему новому начальнику пойду! В газетах пишут, что он порядочный человек… Честный.

– Ты тоже честная?

– Да! Почестнее вас!

– Слышь, Андрюха, все кругом честные! По-моему, это не так. Иначе мы остались бы без работы. А жаловаться? Это милости просим. Главное, жалобу без ошибок напиши.

Палыч раскрыл свою форменную сумку-портфель, достал блокнот, сделал пометку.

– Так, кто тут у нас следующий? Витька Быков? Тоже честный. Все честные, мать их! Давненько у него не был. Вот и навестим. Рейд все-таки. Пойдем, Андрюха.

Светка сразу подобрела.

– Сергей Павлович, я паспорт потеряла где-то. Как восстановить можно?

– В паспортный стол. У дежурного узнай часы приема. Заплатишь штраф, получишь новый. Паспорт новый.

– Штраф? А как бы без штрафа? У меня сейчас, с деньгами не очень. Может, сказать, что украли?

– Украли?! Обмануть?! Так ты же честная!

На улице Палыч со вздохом произнес:

– Жалко, мимо темы.

– Думаешь? А может, врет? Мужик-то точно в хате бывает.

– Еще бы не было! Молодая девка, да в отдельной хате… Тут из мужиков очередь должна стоять. А Шершавый? Я в штабе уточню, но, по-моему, он еще лямку тянет. Амнистий вроде не было.

– Баба вроде не вредная, – сказал Андрей не столько Палычу, сколько себе. – На контакт пойдет.

Надо вживаться в землю, заводить дружбу с интересными людьми, превращать этих людей в Юстасов и пользоваться их услугами. Тогда не придется собирать окурки по пепельницам…

– Я, Андрюха, к себе зарулю, протокольчики на черных заберу, рейд все-таки. Назад не пойду, фиг ли мне на краже делать?

– Давай. Я-то отсвечусь на всякий случай. Вдруг начальство нагрянет, да и так…

Палыч, прыгая через лужи, скрылся за углом. Андрей усмехнулся, услышав про протокольчики. Маленькая хитрость в ответ на хитрость большую. После каждого рейда нужно отчитываться за активную работу. Чтобы все видели – рейд прошел не напрасно. Но так как на деле рейд ничем не отличался от обычных будней, в ход шли изобретения и фокусы. Заранее, в те самые будни, участковые ловили черных, рисовали протоколы за всякие там нарушения, но дату на них не ставили. Когда же начинался рейд, протоколы извлекались из сейфов, датировались нужным числом и шли в зачет. Вот и получалось: нет рейда – нет задержанных; есть рейд – пожалуйста, результат. Результат передавался в управление, откуда шел в столицу, где, видя явную пользу рейдирования, рекомендовали почаще повторять мероприятие.

Липовали не только участковые, но и все остальные. Каков вопрос, таков ответ…

Андрей поднял воротник и двинулся в направлении обворованной квартиры.

– Больше пьяных! Я говорю, больше пьяных давай! Три протокола всего! Вон, в пивняк сходите, там этого добра, как говна в стойле. Хотя бы десяточек надо сделать…

Андрей дождался, когда дежурный закончит телефонный разговор, затем доложил об обстоятельствах кражи и узнал насчет новых заяв.

Заяв пока не было.

– В канцелярию зайди, Ленка просила.

Андрей покинул дежурку и заглянул в канцелярию.

– Привет, Леночка. Скучаем? Как насчет свежих сплетен? Кстати, шеф-то где?

– Он же с утра на диктанте, в управлении.

– Где?! На каком диктанте?

– Ой, Андрюша, ты как не родной, будто не в милиции. Третьего дня пришла телеграмма. Собрать всех начальников отделов для написания диктантов. Перед этим собирали начальников райуправлений.

– Наш тоже ездил?

– А как же. На троечку вытянул. В словах «Азербайджан» и «искусство» сделал по две ошибки. Дали месячный срок подтянуться и исправить.

– И двойки были?

– Да, не повезло многим. Сложные слова попались.

– И что?

– Их уволили. Без учета прошлых заслуг. Я сегодня пальцы крестиком держу за Игоря Михайловича и ругаю его матерно.

Игорь Михайлович был начальником отдела, где трудился Андрей Воронов.

– Круто. Мы тоже будем диктант писать?

– Не исключено. Даже наверняка.

У Андрея запершило в горле.

– Хм… Ладно, ты от меня что хотела-то?

Леночка открыла сейф, на котором стоял большой зелено-голубой глобус, и достала пухлый журнал.

– Мне надо данные твоих родителей или ближайших родственников.

– Зачем? – не понял Андрей.

– Приказ пришел. У каждого начальника отдела должны быть данные родителей сотрудников.

– Зачем? – вновь спросил Андрей.

– Ну, вдруг ты провинишься? Материал просрочишь, напьешься на службе, еще что-нибудь. Тогда предков твоих вызовут и потолкуют. В воспитательных целях.

До Андрея наконец стало доходить.

– А-а-а…

Родители жили в провинции, откуда Андрей приехал искать счастья сюда, в большой, по его представлениям, город. Из ближайших родственников здесь имелась бывшая жена, сын семи лет, ну и, пожалуй, любовница. (Кстати, давно не заходил, навестить бы.)

– Ладно, записывай. – Андрей продиктовал данные своих стариков. Леночка убрала журнал.

– Где купила? – Андрей ткнул пальцем в глобус.

– Места надо знать хлебные… Это китайский. У меня подруга челноком катается. Я заказала.

– А еще нельзя?

– Извини, Андрюша… Мне и так перед ней, неудобно. Он столько места в багаже занимает. Вот еще, там материалы за тобой заявительские, срок скоро, не забыл?

– Помню, – буркнул Андрей и вышел из канцелярии.

«Айзер… Азерб… Азрей… Тьфу ты, блин. А действительно, как?»

Сосед по кабинету, Антон Михайлович Грицук, или просто Тоха, почти обрусевший хохол из-под Харькова, барабанил на машинке, сурово сдвинув брови и беззвучно двигая губами. «Вот у кого с русским просто беда», – подумал Андрей, снимая куртку.

К явно страдающей грамматике Тохи добавлялся его жуткий хохляцкий акцент. Тоха не просто «гыкал», он вообще букву «г» проглатывал. Вместо «гастроном»

– «'астроном», «гангрена» – «'ан'рена», ну и так далее.

– Ну, че'о там? – Антон оторвался от машинки и поднял глаза на Андрея.

– Глухарек. Кража через форточку.

– Я не про то. В ханцтовары заезжал?

– Да, был. Нет глобусов.

– Ну, черт! Может, шарик воздушный расхрасим или презик? У меня хак раз есть один. Будет маленький 'лобус.

– Я что, Репин, шарики красить? – Андрей сел за свой стол. – А ты, халява, шел бы тоже в магазин. Я бегаю, как шестерка, а ты сидишь целый день и на машинке стучишь, Кобзарь.

– Хто-хто?

– В магазин канай! Хватит халявить.

– А хто чужое 'авно раз'ребать будет? Я этому 'андону Херувимову 'лаз набью х-хо'да-нибудь. Фи' ли подставляет, в натуре? Принял заявочку, а Х-хрицук списывай.

Антон щелкнул пальцем по заряженному в машинку листу.

Валерка Херувимов (ну, дал Бог фамилию!) работал опером в их отделе. Про него говорили, что он фанат и служебный долг ставит превыше естественных потребностей. Если за рабочий день ничего не раскроет, будет терпеть. А когда уж совсем прижмет, уестествится втихаря, с оглядкой, под благовидным предлогом или отделенческим забором.

– Что он там натворил?

– 'Алиматья хакая-то. Два пацана в подъезде в войну и'рались с баллончиками 'азовыми. Ну, брыз'ались! Чо тахо'о, а? Тут мужик с «дипломатом». Домой шлепал с работы. В «дипломате» бабки, лимонов десять, не так мно'о. Ну и попал под 'азовую струю случайно! «Дипломат» выронил, давай бельма протирать. Пока протирал, чемодан хто-то подобрал как бесхозный. Естественно! Ты бы прошел мимо ничейно'о «дипломата»?

– Нет, наверное.

– И я бы не прошел! Да и никто бы не прошел, хроме это'о 'андураса Херувимова! 'ра-беж, 'рабеж! Какой к дьяволу 'рабеж?! Пацаны и'рались, а он сразу – 'рабеж!