Человек на балконе - Вале Пер (серии книг читать бесплатно txt) 📗

Гюнвальд Ларссон сидел за письменным столом и пил кофе. Колльберг полусидел на краю стола и ел яблочный пирог. Мартин Бек уселся на место Меландера, посмотрел в упор на Гюнвальда Ларссона и сказал:

— Помнишь женщину, которая звонила в тот день, когда я уезжал в Муталу? Как она заявила, что напротив них, на противоположной стороне улицы на балконе стоит какой-то мужчина?

Колльберг запихнул остаток пирога в рот и с изумлением уставился на Мартина Бека.

— Ага, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Это была какая-то сумасшедшая баба. А что с ней случилось?

— Помнишь, как она описала этого человека?

— Нет, не помню. Как я могу помнить, что мне излагает каждый псих?

Колльберг с большими усилиями наконец проглотил кусок сладкого пирога и произнес:

— О чем это вы говорите?

Мартин Бек махнул ему рукой, чтобы он молчал, и сказал:

— Подумай немного, Гюнвальд. Это может быть очень важно.

Гюнвальд Ларссон подозрительно посмотрел на него.

— Зачем тебе это, а? Ну ладно, подожди, я немного подумаю.

Через минуту он сказал:

— Так, я подумал. Нет, я совсем ничего не помню. По-моему, в нем не было ничего достойного внимания. Наверное, он выглядел обыкновенно.

Он сунул указательный палец в ноздрю и наморщил лоб.

— Может, у него были расстегнуты брюки? Нет, погоди, секундочку… Нет, рубашка! На нем была белая рубашка с расстегнутым воротом. Да, я уже припоминаю. Эта женщина сказала, что у него светло-синие глаза, а я заметил, что это, должно быть, очень узкая улочка. И знаешь, что она сказала? Что эта улица вовсе не узкая, но она смотрит на него в бинокль. Ну, что скажешь, разве у нее голова в порядке? Она сама типичная эротоманка, и нам следовало бы изолировать ее, а не его. Что за дурацкая идея — сидеть у окна и глазеть в бинокль на мужчину.

— О чем это вы говорите? — повторил Колльберг.

— Мне бы тоже хотелось это знать, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Почему это вдруг должно быть так важно?

Мартин Бек немного помолчал и потом ответил:

— Я вспомнил этого мужчину на балконе, потому что, когда Гюнвальд повторял вслед за женщиной его описание, он говорил то же самое, что и тогда, когда резюмировал описание субъекта, которого Лундгрен видел в Ванадислундене. Редкие зачесанные назад волосы, большой нос, средний рост, белая рубашка с расстегнутым воротом, коричневые брюки, светло-синие глаза. Разве это не совпадает!

— Возможно, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Но я действительно уже не помню. Впрочем, на того типа, которого видел Лундгрен, он действительно похож.

— Ты думаешь, что это мог быть один и тот же человек? — скептически спросил Колльберг. — В этом описании ведь нет ничего примечательного.

Мартин Бек потер подбородок и смущенно посмотрел на Колльберга.

— Конечно, это всего лишь неясное предчувствие, — оказал он. — Кроме того, я понимаю, что тут не за что зацепиться. И все же стоит попытаться найти мужчину.

Колльберг встал и подошел к окну. Он повернулся к нему спиной и скрестил руки.

— Ну, неясное предчувствие… — произнес он.

Мартин Бек перевел взгляд на Гюнвальда Ларссона.

— Ну хорошо, теперь попытайся восстановить в памяти этот телефонный разговор. Что еще говорила та женщина?

Гюнвальд Ларссон развел огромными ручищами.

— Больше ничего. Только то, что хочет заявить, что напротив ее дома стоит на балконе какой-то мужчина. И что он вроде бы какой-то странный.

— Почему он показался ей странным?

— Потому что он все время находится на балконе. Даже ночью. Она сказала, что наблюдает за ним в бинокль. Что он там стоит и смотрит на улицу, как там проезжают автомобили и как играют дети. Потом она разозлилась, потому что я не проявил достаточного интереса. А с чего бы мне проявлять интерес к чему-то такому? Черт возьми, разве люди не имеют права стоять на своем собственном балконе, а соседи из-за этого разве должны сразу же звонить в полицию, а? Черт бы ее побрал, а что, по ее мнению, я должен был делать?

— Где она живет? — спросил Мартин Бек.

— Этого я не знаю, — ответил Гюнвальд Ларссон. — К тому же я вовсе не уверен, что она мне это сказала.

— Как ее звали? — спросил Колльберг.

— Не знаю. Черт возьми, как я могу это знать?

— Разве ты не спросил ее об этом? — сказал Мартин Бек.

— Наверное, спросил. Об этом человек всегда спрашивает, разве не так?

— А ты бы не мог это вспомнить? — сказал Колльберг. — Подумай.

Мартин Бек и Колльберг внимательно наблюдали видимые признаки того, что Гюнвальд Ларссон интенсивно думает. Он нахмурил светлые брови так, что над светло-синими глазами образовался мощный валик. Кроме того, он сильно покраснел и выглядел так, словно его что-то угнетает. Через минуту он произнес:

— Нет, не могу вспомнить. Фру… в общем, фру Икс, Игрек.

— Может, ты записал это куда-нибудь? — спросил Мартин Бек. — Ты ведь всегда все записываешь.

Гюнвальд Ларссон бросил на него яростный взгляд.

— Ага, — сказал он, — но только я не храню свои записи. Да и зачем, ведь ничего не случилось. Просто позвонила какая-то сумасшедшая баба. Почему я должен это помнить?

Колльберг вздохнул.

— Ладно, — сказал он. — Что дальше?

— Когда придет Меландер? — спросил Мартин Бек.

— Думаю, в три. Он дежурил ночью.

— В таком случае позвони ему и попроси, чтобы он пришел немедленно, — сказал Мартин Бек. — Выспаться он сможет когда-нибудь в другой раз.

XXIII

Когда Колльберг позвонил Меландеру, тот действительно спал в своей квартире на углу Нормеларстранд и Полхемсгатан. Он мгновенно оделся, преодолел короткое расстояние до Кунгсхольмсгатан на собственном автомобиле и через четверть часа уже был в кабинете, где все трое ждали его.

Телефонный разговор он помнил, и когда они прослушали конец магнитофонной записи допроса Рольфа Эверта Лундгрена, подтвердил, что версия Мартина Бека относительно описания верна. Потом он попросил принести кофе и медленно, тщательно начал набивать трубку.

Он закурил, удобно откинулся на стуле и сказал:

— Значит, ты думаешь, что здесь может быть какая-то связь?

— Это всего лишь предчувствие, — ответил Мартин Бек. — Мой вклад в конкурс составителей загадок.

— Возможно, в этом что-то есть, — кивнул Меландер. — А что тебе требуется от меня?

— Чтобы ты воспользовался вычислительной машиной, которую тебе поставили вместо мозга, — сказал Колльберг.

— Попытайся вспомнить, что говорил и делал Гюнвальд, когда в тот раз разговаривал по телефону, — сказал Мартин Бек.

— Это было в тот день, когда пришел Леннарт? — спросил Меландер. — Секундочку, в таком случае это было второго июня. Я сидел в соседнем кабинете, а когда пришел Леннарт, я перебрался сюда.

— Совершенно верно, — сказал Мартин Бек. — А я в тот день уехал в Муталу. По пути на вокзал я заскочил сюда, потому что хотел расспросить о том перекупщике.

— Да, о Ларссоне. Он тогда уже умер.

Меландер принял позу, которую Колльберг называл позой мыслителя. Он откинулся на стуле, оперся на спинку, скрестил ноги и вытянул их вперед во всю длину. Мартин Бек, как обычно, стоял, опершись одной рукой на металлический шкафчик.

— Ты помнишь, Гюнвальд записал куда-нибудь ее имя? — спросил Мартин Бек.

— Думаю, что да. Помню, он держал авторучку. Да, наверняка он это записал.

— Ты помнишь, он спрашивал, где она живет?

— Нет, думаю, он не спрашивал об этом. Но, возможно, она еще раньше сказала ему имя и адрес одновременно.

Мартин Бек вопросительно посмотрел на Гюнвальда Ларссона, однако тот только пожал плечами.

— Я точно никакого адреса не помню, — заявил он.

— Потом разговор зашел о каком-то морже, — сказал Меландер.

— Ага, это факт, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Я подумал, что она говорит «морж», что на балконе стоит морж. Она объяснила мне, что речь идет не о морже, а о мужчине, и я, естественно, решил, что этот мужчина стоит у нее на балконе, раз уж она звонит в полицию.