Удачи тебе, сыщик! - Леонов Николай Иванович (книги хорошего качества TXT) 📗
– Большего оскорбления в жизни не слышал, – обиделся сыщик.
– А вы что хотите? – возмутился Классик. – Да из известных актеров один из ста способен внутренне перевоплотиться, только гениям дано. А вы сыщик, говорят, очень талантливый, так ведь сыщик, а не артист, существа своего изменить не способен, и ток от вас идет…
– Я тоже токи и запах чувствую, – обронил Гуров, – не всегда, но довольно часто.
Артист на выпад снова не среагировал.
– Так это обязательно, иначе вы не сыщик, а участковый. Вам этот ящичек припрятать нужно, так понимаю? У меня негде, не думайте, что боюсь, только прятать у меня – пустое. А вот у Сильвера, – он указал на дверь, – можно. Саша – человек верный, у него подвал с овощами и припасами, перебрать – рота солдатиков потребуется.
– Спасибо, – ответил Гуров. – К вам в такое время прийти кто может?
Классик взглянул на часы.
– Очень даже обычно, около шести. Девочки-бабочки, их опасливые мужики из номеров выставляют, девочки своих родичей либо хозяек беспокоить не хотят, сюда и заскакивают. Обогреваются, вздремнут часок-другой, перышки почистят, ну и кто на службу, кто к детям, по-разному.
– Значит, если зайдут, то остаются, сразу не уходят?
– Остаются. Занять у меня трудно, сам в долгах существую. Чай, рюмка, койка, больше от меня никакого профиту.
– А к Сильверу в такую пору кто может заглянуть?
– Там жена, дети, девочки и порога не переступят, – ответил Классик, задумался. – Один человек может явиться. Случалось. Семен, брат жены. Он, как и я, – артист поднял стакан, – употребляет. Только я пью и в этом кресле летаю, Семен же шатун, ему необходимо движение, потому может заявиться в любой час.
– Спасибо. – Гуров поднялся, надел плащ, взял ящик. – Семен фигурой высок, низок, широкий, худой?
– Маленький и горбатый, – ответил Классик и впервые за весь вечер удивился.
Человеку говорили об убийстве, намекали на опасность разоблачения, он бровью не вел, а спросили, как выглядит брат соседки, – удивился. И сыщик удивился, впервые в жизни он провел в обществе человека несколько часов и ничего в нем не понял.
– Спасибо за приют, надеюсь, вечером увидимся, – сказал сыщик и вышел в темень и дождь.
Глава 8
Туман
Прежде чем зайти в гости к Классику, сыщик обошел дом, посмотрел имеющиеся к нему подходы, оглядел соседние строения и выяснил, что примыкающий дом пустует. Готовили домишко то ли к сносу, то ли к капитальному ремонту, внутренности вытряхнули, а кирпичный остов бросили. Люди, верные социалистическому выбору, всегда отличаются широкой натурой, стоит ли о пустяках думать, ну собирались, теперь передумали, денег не хватило, возможно, просто забыли.
Гуров вышел от Классика, проскочил под дождем два десятка метров и нырнул в проем, который некогда закрывала дверь, последнюю, естественно, украл алчный частник. Позиция у сыщика получилась очень удобная: подъезд дома, где жили Сильвер с семьей и одинокий Классик, находился буквально рядом и даже в такой темноте и ненастье просматривался отлично. Крыша, конечно, протекала, но имелся просторный сухой угол, отгороженный остовом кровати. Судя по газетным обрывкам, банкам, даже целому стакану, в этом углу недавно проживали. Из остова дома имелось три выхода в разные стороны. В общем, место было замечательное, и сыщик там быстро обустроился, даже соорудил сиденье из двух ящиков. Он закурил, огонек увидеть не могли, а дым сквозь дождь не выползет. Гуров довольно усмехнулся, он здесь и до прибытия самолета может отсидеться.
Таблетка сильная, а в сон все равно клонит, вторые сутки заканчиваются, а он уже не мальчик, рассуждал Гуров, неотрывно наблюдая за подъездом. Вот познакомился он с артистом Куприным по кличке Классик. Умен, образован, талантлив, острый, с хорошей реакцией, пьяница, но не алкоголик, самоуправляем полностью. Подобными качествами может обладать и профессиональный убийца, и нормальный, нравственный человек. Практически не выяснил ничего, не продвинулся ни на шаг. Неверно – не прояснил с Классиком, но отчасти высветил Сильвера. Его разбудил Капитан, сообщил, что к соседу среди ночи пожалует гость. Убийца должен был бы зайти на огонек. И дело не в нервах, они могут быть стальные либо отсутствовать за ненадобностью. Зайти к соседу следовало бы в поисках информации, благо и предлога не требуется, заглянуть в подобной ситуации даже естественно. Сильвер не пришел, поднялся, предупредил коллегу о предстоящем визите и лег спать. Семейный, тоже в его пользу. И дело не в том, что люди, имеющие семью, не становятся убийцами, подобных, как говорится, хватает. Взять хотя бы сексуальных маньяков, жестоких нелюдей, но чуть не половина вурдалаков имеет нормальные семьи. Но убийца, думал сыщик, профессионал по вызову.
Он качнул ящик и увидел подбежавшую к подъезду фигуру. Зонтик, семенящая походка, явно женщина. Ночная бабочка, выпорхнула из гостиницы, ищет покоя и тепла? Или оперативник выдернул из дома знакомую проститутку и сказал, мол, хочешь спокойно работать, смотайся к артисту цирка, взгляни, как он живет. Подождем, останется, значит, случайно залетела, выскочит сразу, значит, за ним, Гуровым, началась охота.
Не прошло и нескольких минут, с другой стороны к подъезду приковыляла сгорбленная мужская фигура. Алкаш и братец пожаловал, в жизни случаются совпадения и почище. Гуров закурил новую сигарету, вынул из кармана фляжку коньяку, которую прихватил из номера Юдина, вытряхнул на ладонь таблетку, глотнул спиртного, таблетку сунул под язык.
Первой из подъезда выскочила женщина, прикрываясь зонтиком, побежала сквозь дождь, через несколько секунд пропала в темноте. Сыщик напряженно вглядывался, должны мелькнуть автомобильные фары, ничего не увидел. «Они не дураки, отнюдь, машина за углом, фары потушены, или машину развернули в обратную сторону. Фрищенко у них нет, кто командует? Возможно, опер, который руководил моим задержанием, на такое дело генерал должен был послать лучшего и наиболее верного. Я врезал ему ногой, следовало добавить, вырубить серьезно». Сыщик осуждающе покачал головой, не признаваясь даже себе, что рад, значит, еще человек, хотя и стал жестоким, но добивать лежачего пока не способен.
А вот и горбун появился, не засиделся у сестренки, выполнил задание – и ходу, двинулся не в сторону, откуда пришел, а в обратную, следом за девицей. Ясное дело, машина-то одна, хоть и мафия, а совдеповская, нищая. Что же ты теперь предпримешь, неприятель? Оперативник ты приличный, знаешь, где искать, кого и к кому послать на разведку. Что бы делал я? Сыщик поднялся, опрокинул ящик, нагнувшись, чуть не носом елозил по сырым доскам, оглядел пол, не оставил ли следы, сигареты он гасил о подошвы, окурки выщелкнул в замусоренный угол. Этот домик я бы осмотрел наверняка, решил Гуров, прихватил ящичек с вещдоками, направился к проему, где некогда были двери, ведущие во двор, услышал стук приближающегося мотора, невольно похвалил противника, словно речь шла не о жизни, а оценивалось изящество шахматного хода. Раз он считает встречу со мной возможной, то дом окружит, собаки быть не должно. Сыщик выскользнул из дома-скелета, свернул за дворовые постройки, далеко уходить не стал, так как собирался вернуться. Он прислушивался. Если есть собака, она завизжит, и тогда все плохо. Пса из «беретты» обесточить несложно, но услышат, начнется погоня, где шансы противника, который отлично знает город, предпочтительнее. Если я начну их преследовать, то тюрьма на все сто. Пресса возликует: «Полковник из Москвы отстреливает милиционеров с периферии». Не отмыться, ничего не доказать, мои вещдоки возьмет прокурор как оружие обвинения. Мой звонок в Москву, который подтвердит Орлов, вывернут наизнанку: сначала совершил преступление, затем попросил помощи. Юдин не свидетель. Фрищенко убит, цирковые могут подтвердить лишь то, что я скрывался. Стрелять нельзя, но в крайнем случае подранить одного-двух, а они откроют огонь на поражение. Собака? Есть или нет?
