Человек на балконе - Вале Пер (серии книг читать бесплатно txt) 📗
Колльберг приоткрыл дверь в туалет, а Мартин Бек вошел в комнату. Прямо перед ним находилась балконная дверь, а справа наискосок у себя за спиной он обнаружил еще одну дверь. Оказалось, что это дверь встроенного гардероба. Колльберг сказал несколько слов специалисту по замкам, закрыл дверь в коридор и вошел в комнату.
— Очевидно, его нет дома, — сказал он.
— Вижу, — сказал Мартин Бек.
Они принялись систематически, но очень осторожно, чтобы ничего зря не задеть, осматривать квартиру.
Окна, одно в комнате и одно в кухне, выходили на улицу и были закрыты. Балконная дверь тоже. Воздух в квартире был спертый, чувствовалось, что ее давно не проветривали.
Квартиру никак нельзя было назвать разоренной или запущенной, но тем не менее она была какой-то блеклой и очень плохо обставленной. Здесь было всего три предмета мебели, незастланная постель с обтрепанным красным стеганым одеялом, очень грязной простыней и пододеяльником, столик у изголовья и низкий комод у стены. На полу лежал линолеум, однако ковер на полу, а также занавески на окнах отсутствовали. На столике, который, очевидно, использовали в качестве ночной тумбочки, были коробок спичек, тарелка и один номер газеты, издающейся в крае Смоланд. По тому, как она была сложена, было видно, что ее кто-то читал. На тарелке лежало немного сигаретного пепла, семь обгоревших спичек и несколько маленьких шариков из смятой сигаретной бумаги.
Колльберг осмотрел предметы на столике и сказал:
— Очевидно, он сохраняет окурки, а потом докуривает их в трубке.
Мартин Бек кивнул.
На балкон они не стали выходить, лишь посмотрели туда через запертую дверь. Балкон был с решетчатым металлическим ограждением с перегородками из гофрированного оцинкованного железа по бокам. Там стоял убогий, когда-то лакированный садовый столик и складной стул, потертый и выцветший.
В гардеробе висели довольно приличный темно-синий костюм, потрепанное зимнее пальто и единственные коричневые вельветовые брюки. На полке лежали меховая барашковая шапка и шерстяной шарф. На полу стояли один черный полуботинок и пара совершенно стоптанных коричневых ботинок, приблизительно сорокового размера.
— Маленькие ноги, — сказал Колльберг. — Любопытно, куда подевался второй полуботинок.
Вскоре они обнаружили его в шкафчике для тряпок и веников. Им показалось, что он чем-то измазан, однако там было плохо видно, а трогать его они не хотели и поэтому удовлетворились тем, что около минуты с задумчивым видом смотрели в шкафчик.
В кухне тоже было много интересного. На газовой плите лежал большой коробок спичек и стояла кастрюля с остатками какой-то еды. Она была похожа на полностью засохшую и протухшую кашу из овсяных хлопьев. На столе стоял эмалированный кофейник и грязная чашка с тонким слоем гущи на дне. Сухой, как трут. Кроме того, здесь была еще одна глубокая тарелка и жестяная банка с молотым кофе. У другой стены стоял холодильник и два шкафчика с раздвижными дверцами. Они все открывали. В холодильнике обнаружили начатую пачку маргарина, два яйца и кусок колбасы, такой старой, что кожура была полностью покрыта плесенью.
Один шкафчик служил, очевидно, буфетом, а другой использовали в качестве кладовки. Там были кое-какие тарелки, горшочки, стаканы, подносы, соль, полхлеба, пакет кускового сахара и пакет овсяных хлопьев. В выдвижном ящике лежал кухонный нож и несколько разнокалиберных столовых приборов.
Колльберг притронулся к хлебу. Твердый, как камень.
— Его уже долго не было дома, — сказал он.
— Да, — сказал Мартин Бек.
Под кухонным столом была сковородка и несколько кастрюль, а под раковиной — пакет для мусора. Он был почти пуст.
У окна находился раздвижной стол и две табуретки. На столе стояли две бутылки емкостью 0,7 литра и грязный стакан. Бутылки были из-под обычного вермута и в одной еще немного оставалось на дне.
На подоконнике и столешнице лежал слой жирной грязи, очевидно, пыль и выхлопные газы с улицы. Окна, правда, были закрыты, однако грязь проникала сюда сквозь щели.
Колльберг вошел в туалет и осмотрел его, потом вернулся и покачал головой:
— Ничего.
В верхних ящиках комода валялось несколько рубашек, свитер, носки, нижнее белье и два галстука. Все выглядело чистым, но поношенным. В нижнем ящике лежало грязное белье и воинская книжка.
Они открыли ее и прочли: 2521—7—46 ФРАНСОН Ингемунд Рудольф, род. Векшё, окр. Кроноберг, 5.12.1926. Подсобн. рабоч. в садоводстве. Вестергат. 22, Мальмё.
Мартин Бек пролистал книжку. Она кое-что говорила о том, что делал Ингемунд Рудольф Франсон до 1947 года. Он родился в Смоланде сорок один год назад. В 1946 году был подсобным рабочим в садоводстве и жил на Вестергатан в Мальмё. В тот же год призывная комиссия зачислила его в четвертый разряд. Это означало, что он был годен для вспомогательных работ. Он прослужил двенадцать месяцев в зенитном полку в Мальмё. Кто-то с неразборчивой подписью при демобилизации из армии дал ему характеристику Х—5—5, то есть ниже среднего. Римская цифра на первом месте означала воинское поведение и свидетельствовала о том, что он не совершил ни одного дисциплинарного проступка. Две пятерки означали, что как солдат он никакими особыми талантами не блистал, даже в составе вспомогательных сил. Офицер с неразборчивой подписью вписал в соответствующую графу «кух. пом.». Это, очевидно, означало, что воинскую службу он отсидел, чистя картошку на кухне.
Однако столь быстрое и беглое изучение биографии не позволило выяснить, чем Ингемунд Франсон занимается в настоящее время, а также то, что он делал последние двадцать лет.
— Почта, — сказал Колльберг и пошел в прихожую.
Мартин Бек кивнул, подошел к постели и осмотрел ее. Простыня была измятая и грязная, подушка тоже измята. Однако тем не менее постель выглядела так, словно в ней несколько дней никто не лежал.
Колльберг вернулся в комнату.
— Одни газеты и реклама, — сказал он. — Какая дата на этой газете, на стуле?
Мартин Бек повернул голову, прищурился и сказал:
— Четверг, восьмое июня.
— Эта газета провинциальная и выходит на день позже. С субботы, десятого числа, он не притрагивался к почте. С того дня, когда было совершено убийство в Ванадислундене.
— Однако в понедельник он, очевидно, был дома.
— Да, — сказал Колльберг и добавил: — Но с того времени вряд ли.
Мартин Бек вытянул вперед правую руку, взялся большим и указательным пальцами за уголок подушки и приподнял ее.
Под ней лежали две пары детских трусиков.
Они казались очень маленькими.
Тихо и неподвижно Мартин Бек и Колльберг стояли в затхлой комнате со скудной обстановкой и слышали грохот городского транспорта снаружи и свое собственное дыхание. Около двадцати секунд. Потом Мартин Бек сказал, быстро и бесстрастно:
— Что ж, все ясно. Квартиру нужно опечатать. Сюда никто не должен входить. И нужно немедленно направить сюда специалистов из технического отдела.
— Жаль, что здесь нет ни одной фотографии, — сказал Колльберг.
Мартин Бек думал о мертвеце в заброшенном, предназначенном под снос доме на Вестмангатан, которого до сих пор не удалось опознать. Это могло бы сойтись, хотя вероятность была мала. Даже ничтожна.
О мужчине по имени Ингемунд Франсон они по-прежнему знали очень мало.
Спустя три часа, в два часа дня, во вторник, двадцатого июня, они знали о нем уже намного больше.
Среди прочего и то, что мертвый мужчина с Вестмангатан не Ингемунд Франсон. Это подтвердили несколько свидетелей.
Наконец-то у полиции было за что зацепиться, и прекрасно смазанная машина расследования принялась с неумолимой производительностью раскручивать отдельные нити, которые им предоставило прошлое Ингемунда Франсона. За это время они уже связались почти с сотней человек: соседями, работодателями, социальными служащими, врачами, военными, пасторами, специалистами из противоалкогольного отдела и многими другими.
