Убийство на острове Фёр - Йоханнсен Анна (читать книги .txt, .fb2) 📗

— Да, ты сделала правильный вывод. Теперь понимаешь, почему я не хочу говорить с ним о будущем и ухожу от разговора? Потому что ничем хорошим он не закончится.

— Вечно откладывать не получится. Ты и сама это прекрасно понимаешь.

— Ты не помогаешь! — страдальчески вздохнула Лена.

— Прости. Когда дело касается отношений, универсальных рецептов нет. Я бы с радостью помогла тебе, но…

— Знаю, Луиза, знаю. Давай поговорим об этом в другой раз.

Попрощавшись с подругой, Лена отсоединилась и уже собиралась убрать телефон в сумку, когда позвонил Эрик.

— Привет! — бодро сказал он. — Я иду в магазин. Ты уже знаешь, приедешь ли сегодня?

Лена вздрогнула. Она собиралась позвонить Эрику несколько часов назад, но забыла.

— Я пока не уверена…

— Звучит как «нет». Печально.

— Ну, я планировала сесть на паром, который уходит в шесть, но…

— Не волнуйся. Если не получится, перенесем на завтра. Я сейчас куплю говяжью вырезку, она хранится несколько дней, а готовится на раз-два. А там время покажет.

Лена почувствовала, как в горле встал комок.

— Я попытаюсь приехать, Эрик. — И как она забыла позвонить? А может, подсознательно она просто не хотела звонить? — Как у тебя дела? — спросила она.

— Отлично. Лучше не бывает. Кстати, Бекки заходила. Ненадолго, буквально на пять минут. Хотела поболтать — ты же ее знаешь. Не волнуйся, о тебе мы не говорили.

Лена удивилась последним словам Эрика. Почему он подчеркнул, что речь шла не о ней? И вообще, на тетушку Бекки это совсем непохоже. Тетушка никогда не приходит без предупреждения. Неужели она переживает?

— Почему я должна волноваться? Ладно, мне пора на брифинг. Я еще позвоню.

— Да, мне тоже пора. Я перед магазином. Пока, Лена.

Лена положила телефон на стол, чувствуя неприятное посасывание под ложечкой. До брифинга оставалось пятнадцать минут. Почему она сказала, что ей пора идти? Лена тихонько простонала, потом выбросила из головы тяжелые мысли, встала из-за стола и направилась в конференц-зал, где Йохан с одним из полицейских просматривали записи с камеры видеонаблюдения. Она встала позади и взглянула на экран. Номерные знаки были видны отчетливо — в отличие от людей, сидящих в машинах. По крайней мере, по силуэтам удавалось различить, сколько внутри человек и кто за рулем, мужчина или женщина.

Йохан остановил запись.

— Уже четыреста тридцать три машины. Удалось установить, что многие из них принадлежат островитянам. К счастью, Яник, — он кивнул на своего помощника, — знает здесь всех и вся.

— Нашли кого-нибудь подозрительного?

Йохан показал список выписанных номерных знаков.

— Пока рано говорить, но я бы хотел проверить этих людей после брифинга. — Он взглянул на часы. — Кстати, пора закругляться. Бен и остальные должны вернуться с минуты на минуту.

После того как команда собралась в конференц-зале, Лена попросила всех сесть и взяла слово.

— В связи с последними событиями ближайшие несколько дней комиссар Брандт участвовать в расследовании не будет.

Лена сообщила о допросе Энно Брандта и о найденном планшете. Ян Оттенга заметно помрачнел, и она решила после совещания поговорить с ним наедине.

Откашлявшись, Бен заметил:

— Судя по состоянию планшета, юноша постарался на совесть. Вряд ли удастся восстановить какие-либо данные.

— Что ж, время покажет, — вздохнула Лена. — Планшет уже направляется в Киль. Технический отдел обещает, что займется им утром.

Франц Вайнбах, которого определили в одну команду с Беном, сказал:

— Безумие просто. Наверняка планшет многое бы рассказал нам о жертве. — Он прочистил горло и спросил: — Позволите приступить к отчету о сегодняшних событиях?

— Да, конечно. Прошу вас.

— Мы с Беном продолжили опрос членов религиозной общины. Помимо Марии Логенер в центре нашего внимания, конечно же, был Мартин Раймерс. Мы сочли, что открыто демонстрировать наш интерес к Раймерсу будет нецелесообразно. Показания людей постарше оказались даже менее информативными, чем вчера. Все как один твердили одно и то же, нам даже показалось, что они сговорились. Что ж, этого, наверное, и следовало ожидать. Поэтому мы сосредоточились на молодежи, то есть на детях в возрасте от шестнадцати. Мы настаивали на том, чтобы поговорить с ними наедине, и тщательно их опрашивали. Подробности вы найдете в отчете, но ясно одно: похоже, молодежь находится под сильным давлением. От детей ждут, что они быстро вступят в брак — или, по крайней мере, найдут себе жениха или невесту. Разница в возрасте, как та, что была между жертвой и Мартином Раймерсом, — дело обычное. В конце концов, при определенных условиях можно выйти замуж и в шестнадцать, если партнер достиг совершеннолетия. Как я уже сказал, мы старались открыто не демонстрировать наш интерес к Раймерсу и упоминали его вскользь. У нас сложилось впечатление, что все в общине знали о… договоре — буду называть это так.

— Что, безусловно, усиливало давление на Мартина, — добавил Бен. — Он в определенной степени отвечал за то, чтобы Мария не последовала примеру своей сестры.

— Так оно и есть, — кивнул Вайнбах, возвращая себе инициативу, и рассказал о беседах с отдельными прихожанами. Пятнадцать минут спустя он закончил словами: — Повторю: от членов общины вряд ли удастся что-нибудь добиться. Они не отказываются разговаривать, но и не сообщают ничего важного.

— Кто-нибудь упоминал семью Беренс? — поинтересовалась Лена. — Лизу и ее бабушку, живущих здесь, на острове?

— Похоже, никто до сих пор не заметил, что у старушки деменция, — ответил Вайнбах.

— Раз уж ты спросила о Лизе, — вставил Бен, — то вчера мы беседовали с сестрой Мартина Раймерса. Сам он якобы куда-то уехал из дома. Девочка кое-что сказала — видимо, случайно сболтнула… Думаю, она подозревает или даже знает, что с госпожой Беренс.

— Что именно она сказала? — живо поинтересовалась Лена.

— Ничего особенного. Девочка разговорилась. Она немногим старше Лизы Беренс, поэтому речь зашла об их отношениях. Похоже, дочь Раймерсов завидует свободе, которая есть у Лизы. Но было там что-то… Девочка сказала, что Лизе приходится нелегко, потому что она помогает своей бабушке. После этих слов в воздухе повисла тяжесть… не знаю, как это описать.

— Интересно, — вставил Йохан. — Значит, нельзя исключать, что и Мартин Раймерс знал о деменции бабушки. Если так, то у него были бы рычаги давления, что, в свою очередь, означает, что Лиза могла ему все рассказать… Думаю, нам нужна детализация звонков Мартина Раймерса. Можно ее получить?

— Если повезет, — ответила Лена. — Вчера я уже попросила Варнке сделать запрос. — Она умолчала о том, что начальник был не в восторге от этой просьбы. В конце концов ей удалось убедить Варнке в том, что детализация звонков Мартина Раймерса поможет снять с него подозрения. — Не знаю, нашел ли он вчера судью.

Йохан удивленно посмотрел на Лену. Наверное, он еще спросит, почему она не рассказала ему о разговоре с Варнке.

— Хорошо, — продолжил Вайнбах. — Это все, что нам удалось разузнать. А, еще одно: нет никаких сведений о том, были ли другие инакомыслящие, такие как Иоганна Логенер. Похоже, община держит молодежь в ежовый рукавицах, чтобы никто не переступил черту.

— Спасибо, — кивнула Лена и повернулась к Йохену Франку. — Разговоры с одноклассниками что-нибудь дали?

Франк расправил плечи и открыл блокнот.

— Конечно, мы также сосредоточились на Мартине Раймерсе. Судя по всему, в школе никто не знал об их с Марией отношениях. К счастью, я бы сказал. По разговору с одноклассниками ясно: над Марией Логенер все издевались или, в лучшем случае, игнорировали происходящее. Как это обычно бывает, сейчас каждый обвиняет другого. Дети были глубоко потрясены, когда стало известно, что Мария Логенер покончила с собой. Большинство испытали облегчение, узнав, что мы предполагаем убийство. Говорят, что Энно Брандт… — Франк мельком взглянул на Яна Оттенгу, — издевался над Марией больше остальных. Впрочем, он уже и сам признался, поэтому я избавлю вас от подробностей. Интересная деталь, которая согласуется с наблюдением Бена: Лизу Беренс называют подругой Марии, но их дружба, по-видимому, была не столь крепкой, как мы предполагали. Некоторые школьники отзываются о Лизе довольно плохо. Кто-то говорит, что она очень расчетливая, кто-то называет лгуньей. Конечно, можно списать это на возраст: подросткам свойственно впадать в крайности… И все же мы не услышали о Лизе Беренс ни одного доброго слова. Не знаю, связано ли это с тем, что она принадлежит к религиозной общине…