Отказной материал - Майоров Сергей (онлайн книга без .txt) 📗
— Достали меня! — Николаев хлопнул рукой по столу. — Представляете?
— Нет, — покачал головой Дима. — Чего у тебя случилось-то?
— А-а, б…дь! Перед Новым годом, в конце декабря, задержали мы двоих уродов. Головин и Черняцкий. Оба лицензированные телохранители, нигде, правда, не работающие. У них с одним бизнесменом заморочка вышла. По их понятиям, задолжал он им некую сумму, а отдавать никак не хотел. Ну, ребята эти ждали, ждали, а потом просчитали адрес бизнесмена и, чтобы проблему-то решить, нагрянули к нему домой. Чтобы легче разговаривать было, прихватили ещё двух бойцов. Пока проблемы денежные решали, отобрали у «терпилы» ключи и документы от машины. Машина, между прочим, «мерседес-190», девяносто третьего года выпуска. Черняцкий и Головин в квартире остались, дальше деньги вышибать, а двое других на машине укатили. «Терпила» умудрился как-то до телефона добраться и по 02 позвонить. Мы прилетели, дверь в квартиру вынесли и повязали всех. Приволокли сюда, следака подключили, он возбудил для начала «вымогательство» и задержал обоих акробатов по «сотке». Пока все путём, да? А вот дальше фокусы начинаются. Ребят этих как ни крутили, но кто были другие двое и куда «мерседес» подевали — они так и не колонулись.
Черняцкий вообще говорил, что остался в квартире потому, что хотел видик посмотреть, а Головину кушать захотелось, и он на кухне сосиски варил. Кстати, он их действительно варил: когда мы в квартиру влетели, он на себя чуть кастрюлю не опрокинул. Ладно. Отсидели ребята свои трое суток по «сотке», и прокурор наш их арестовал. Адвокаты подают апелляцию в суд, и судья их отпускает на подписку. Гуляют ребята на свободе, между делом на работу устраиваются, в какой-то коммерческий центр, менеджерами, чтобы в суд характеристики хорошие принести. Следователь заканчивает дело и отвозит его прокурору, чтобы тот обвинительное заключение утвердил. Вменяется ребяткам «разбой», часть третья, и «вымогательство», часть пятая. Там нижний предел наказания, если не ошибаюсь, пять или шесть лет. Прокурор утверждает обвинительное, ругается, почему это они, с такими тяжкими статьями, на свободе гуляют, и выносит своё постановление: об отмене решения суда и аресте. Бумагу эту присылают для исполнения мне. Ладно, начинаю её исполнять. Но ребята эти живут в пригороде. У нас как обычно: то машины нет, то бензин закончился, а то и просто ехать некому. Но пару раз всё-таки съездили в адреса, потёрлись о запертые двери. А позавчера вдруг зацепили обоих. Запихнули ребят в машину, гоним сюда, пока сподвижники не очухались и отбивать их не бросились. Головин нам по дороге все объяснить чего-то порывается. Мы не слушаем. Приезжаем сюда, заводим их в «дежурку», и Головин достаёт из кармана… Угадайте что?
— Гранату, — предположил Дима.
— А, лучше бы у него граната была — я ему в задницу её и засунул бы. Нет, достаёт он ещё одно постановление суда. Об отмене постановления прокурора, вынесенное через две недели после прокурорского. Наш самый гуманный суд в мире опять освободил их под залог в двенадцать миллионов за двоих. Не смешно? Да один «мерседес», который они отобрали, дороже стоит. Мы их, правда, «приземлили»: суд нам ничего не сообщил, а на копии постановления, которое им выдали, печати не оказалось. Поленились ребята в канцелярию зайти. Но сегодня утром их освободили — приехал адвокат с нужными бумагами и забрал своих детишек. Как, нормально?
— А ты пожалуйся прокурору, — предложил Костя. — Пусть он ещё одно постановление вынесет, и ты их опять арестуешь. Ещё на два дня.
— Не, больше нельзя. Они теперь за судом числятся. На конец сентября рассмотрение назначили. Меня свидетелем вызывают. Интересно, что им дадут?
— Расстреляют, наверное, — предположил Дима. — Дали погулять напоследок, а в зале суда возьмут под ручки — и в камеру смертников. Вот в Октябрьском районе троих «чёрных» за разбой квартирный судили. Знаешь, чего они получили? По три года лишения свободы с отсрочкой исполнения на два года. И это по сто сорок шестой, тяжкой, статье!
— На фига же мы тогда работаем, ловим кого-то? — пробормотал Николаев, не ожидая, впрочем, никакого ответа.
Они замолчали. Где-то под окном взвыла автомобильная сигнализация, и Дима встрепенулся:
— Не у меня ли там колеса снимают?
В пятницу вечером Гена заехал к своему другу, владевшему небольшой автостоянкой и ремонтной мастерской. Осмотрев «ниссан», друг задумчиво почесал лысый затылок и предложил:
— Если тебя двенадцать тонн устроят, я за три дня покупателя найду. А если хочешь больше, подождать придётся.
— Давай за пятнашку. Мне не к спеху, я подожду. Устроишь?
— Хм…— Друг ещё раз обошёл вокруг машины, остановился и выразительно посмотрел на то место, где ещё недавно была вмятина. — Честно говоря, не стоит он столько. Я попробую, конечно, но тут можно месяц искать — и никакой гарантии, что найдёшь. Машина не новая, и ты ещё её так изъездил… Ты её сколько, два раза бил?
— Да. Но второй раз ты же сам видел: там фигня была!
— Два раза ты её приложил, и до тебя она, если не ошибаюсь, разок в аварии побывала. Так ведь?
— Да ладно, кто об этом знает!
— Кому надо — узнают, ты ведь её не токарю с завода «Новый русский дизель» продавать будешь. Если не получится, сколько можно скинуть?
— Сам понимаешь, чем меньше — тем лучше. Сбрось пару тонн, если уж совсем глухо будет.
— Годится. А на что ты её менять собираешься?
— Ещё не решил. Может, спортивное что-нибудь возьму.
— Если у меня интересные тачки будут, я позвоню. Ты тоже не пропадай далеко, вдруг покупатель быстро найдётся.
Они распрощались. Гена встретился с кандидатом в свою «бригаду», отужинал за его счёт в китайском ресторанчике и отправился к кареглазой Лене.
Она жила в просторной четырехкомнатной квартире, оставленной ей родителями, на неопределённый срок свалившими за кордон. Папа регулярно высылал немалую сумму в валюте, так что на жизнь хватало в любом случае, а так как Елена обладала приятной внешностью и добрым характером и умела поддерживать нужные знакомства, то жизнь у неё складывалась просто великолепно. Гена не был единственным её поклонником и иллюзий на сей счёт не строил, пропуская мимо ушей заверения Лены в безграничной верности и довольствуясь тем, что по крайней мере не сталкивается с остальными на пороге спальни.
Она приготовила аппетитный ужин, и Гена, чтобы не обижать её, съел полную тарелку салата и гору жареной рыбы. Потом они устроились на диване с бутылкой ликёра и посмотрели по видео новый боевик из жизни полицейских и преступников в будущем веке, где все поменялось местами и ушедшие в глубокое подполье детективы вели отчаянную борьбу с захватившими власть бандитами. Пока Лена принимала ванну, Гена вышел на балкон перекурить. Глядя на холодное синее небо и равнодушные далёкие звезды, Гена вдруг почувствовал лёгкую грусть. Немного удивлённый, он попытался проанализировать своё состояние, но поводов для беспокойства вроде бы не было, и он списал все на обычную усталость.
Вскоре он услышал за спиной лёгкие шаги и постарался докурить сигарету побыстрее. Лена переступила порог, прижалась к его спине и поцеловала в шею. Бросив окурок вниз, Гена повернулся, ответил ей поцелуем в губы, подхватил лёгкое тело на руки и отнёс в уютную полутёмную спальню. Широкая кровать была мягкой и удобной, а специально подобранная музыка и удачное освещение создавали нужное настроение. Не испытывавший поначалу особого желания, Гена понемногу разошёлся, Лена была умелой и чуткой партнёршей, так что, откинувшись через некоторое время в изнеможении на подушки, он почувствовал себя полностью удовлетворённым и быстро уснул. Потушив висевшее с его стороны кровати бра, Лена повернулась на бок и взяла с тумбочки томик «Камасутры».
Часов в шесть Гена проснулся, сходил в туалет, попил на кухне воды и вышел на балкон. Начинался выходной день, и большинство окон соседних домов были тёмными. Переступая босыми ногами на холодном полу, Гена перегнулся через перила и посмотрел вниз, на ползущую по улице поливальную машину. Беспричинная грусть снова посетила его, даже сердце защемило. Вернувшись в комнату и поправив на Лене одеяло. Гена осторожно зажёг свет и долго смотрел в зеркало, с удивлением отмечая, что его лицо, особенно глаза, приобрели какое-то новое выражение. Черты как будто сгладились, стали симметричнее и ровнее. Почесав колючий от щетины подбородок, Гена вернулся в кровать, но долго не мог уснуть и лежал, глядя, как светлеет за окном. В голову лезли обрывки детских воспоминаний, и несколько раз появлялось перед глазами лицо матери. Потом мысли всё-таки смешались, и Гена забылся тревожным утренним сном.
