Четыре крыла - Степанова Татьяна (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT, .FB2) 📗
– Денег мы с вас точно не возьмем. Успокойтесь. Возможно, нам будет нужна информация, которая поможет в поисках вашего сына. Дополнительная, – веско объявил Мамонтов. Он отметил, что, даже рыдая от горя, уборщица Роза четко помнит о сказанном ей: разные мелочи, чужие фразы и признания кладет в свою копилочку. А значит – баба она себе на уме.
– Собрались искать Руслана? Вдвоем? Сдуру, что ли? С бодуна?! – Роза смотрела на них ошарашенно. – Ой, простите, вырвалось… Взаправду? Не разыгрываете меня? Впрочем, если посмеетесь над материнским горем, обманете меня… не видать вам обоим счастья. Всевышний вас накажет!
Макар глянул на уборщицу. И до него дошло наконец: тетка – крепкий орешек.
– Со счастьем у нас и так хреново. Диктуйте свой телефон и адрес, – невозмутимо попросил Клавдий. – И контакты приятелей Руслана Карасева.
Глава 4
Рисунок
Вернувшись домой из Парк-отеля, Макар и Клавдий утреннее происшествие между собой больше не обсуждали. Макар окончательно протрезвел после заплыва в озере и занялся детьми под чутким руководством гувернантки Веры Павловны. Клавдий до позднего вечера проверял внешнюю и внутреннюю систему охраны – если в последующие дни им с Макаром все же предстояло надолго отлучаться, домашний «большой брат» должен работать без сбоев. Мимоходом он справился в интернете насчет Скоробогатова. Поселок городского типа, выросший из знаменитого некогда торгового села с его старинной мукомольной фабрикой купцов Бородиных. Фабрика ныне превратилась в завод хлебобулочных изделий, а рядом выросли корпуса нового предприятия, выпускающего макароны из дешевых сортов пшеницы. В поселке имелись школа, автозаправка и автосервис, банный комплекс с номерами, церковь. В разделе «история» нашлись любопытные подробности о купцах-фабрикантах: младший Бородин получил в Скоробогатове прозвище Иуда за донос на старшего брата после событий 1905 года в Москве. Доносил он и на соседей – помещиков, земских учителей, уездную интеллигенцию, ратовал за расширение «черты оседлости» и ограничение прав всех «инородцев». Доносом на родного брата пытался отнять у того большую часть капитала мукомольного производства. Брат умер от сердечного приступа в жандармском отделении, а младшего Бородина прокляла родная мать. Жена забрала детей и уехала от него в Ниццу. Спустя год слуга обнаружил Бородина мертвым – купец по прозвищу Иуда повесился на осине.
На следующее утро Клавдий проснулся рано. Решил пробежаться по холодку в парке поместья у озера. Выбравшись из спящего дома, дал мощный кросс. Среди деревьев мелькнула знакомая крепкая фигура. Макар тоже совершал свой утренний марафон. Увидев друга, он махнул ему, и они рванули наперегонки. Намотали километров пять кругов и остановились на берегу, приводя в порядок сбившееся дыхание.
– Сгоняем после завтрака в Скоробогатово? – предложил Макар, вытирая мокрое разгоряченное лицо.
– Заметь, не я это предложил, – непередаваемым тоном ответил Мамонтов.
– Я, я, Клава. Считаешь, вчера перед ней я валял дурака?
– Рыцаря. Защитника сирых и убогих. Не дрейфь, уборщица все на наше похмелье после перепоя списала.
Макар вздохнул.
– Я, Клава, по натуре not tipical singleton [6]. – Волнуясь, он изъяснялся на своем почти родном английском. – Синглтон с тремя малолетками на руках, многодетный папаша-одиночка, моя бывшая лишена родительских прав, мотает срок в тюрьме за покушения на убийства. Ты тоже не типичный синглтон – этакий самый-самый последний, окончательный самурай. Сейчас еще и раненый Долохов. Кой черт нам до чьих-то сыновей, чужих матерей, да? Или нет? Но слушая тетю Розу вчера, я словно заново пережил события с моими дочками, от которых едва не рехнулся когда-то. А вы с Гущиным нас спасли.
– Я тоже вспомнил о девочках, – признался Клавдий.
– Вывод? – Макар смотрел на него серьезно.
– Пепел Клааса стучит… колотит…. Нет, долг отца очнулся от спячки? – Клавдий мрачно усмехнулся. – Ну а я как ты, братан. Не бросать же тебя одного. Только затея наша – полная безнадега. Уразумей сразу.
– С чего вдруг? – Макар, в отличие от друга, моментально повеселел, взбодрился.
– Пропавший без вести… Их находят одну треть. Всего-то. И две трети – трупы.
– Не ищут просто.
– Стараются, Макар. Особенно несовершеннолеток разыскивают. У нас, правда, двадцатилетний пацан. Взрослый парень. И ситуация аховая – пойди туда, не знаю куда.
– В Скоробогатове сегодня нащупаем первые нити, – Макар смотрел на озеро. – Слезы тети Розы вчера меня ножом по сердцу полоснули. Синглтон, подобная нам. Беззащитная, бедная.
– Ага. Только она – не совсем то, чем кажется, – хмыкнул Клавдий. – Ладно. Ты ей обещал. Давши слово – держись.
Вернувшись в дом, они поднялись на второй этаж. Макар зашел в детскую к Сашхену. Клавдий остался в дверях. Макар смотрел на маленького сына в кроватке, свернувшегося клубочком, на его стиснутый во сне кулачок. Словно почувствовав его присутствие, Сашхен открыл голубые глазки и улыбнулся. Макар сразу взял его на руки. Прихватил со столика у кроватки брошюрку-инструкцию с картинками «Как приучить малыша к горшку». Они с Сашхеном находились лишь в самом начале этого тернистого пути. Мудрая Вера Павловна настояла: Макар – отец непременно должен принять участие в процессе приучения, не полагаясь на ее опыт гувернантки и горничной Маши, нянчившей Сашхена.
Клавдий услышал шум в художественной мастерской. Они с Макаром и Сашхеном пошли по коридору. Августа и Лидочка, несмотря на ранний час, уже бодрствовали. Обе в пижамах, босые. Лидочка уронила со стола коробку с пастелью. Сидя по-турецки на полу среди раскиданных ярких мелков, она с упоением щебетала на родном английском, обильно вставляя русские слова и новую для нее латынь:
– Pompeii…Augusta picturam docuit! [7]
Августа с распущенными темными волосами стояла перед мольбертом и медленно возила измазанной красками ладошкой по холсту, оборачиваясь к сестренке, сверкая темными глазами, полными затаенного восторга.
– Привет, принцессы! – поздоровался Макар. – О! Краски уже на холсте! Лидочка, а ты делаешь успехи в латыни, но почему Помпеи учат рисовать Августу?
– По кочану! Cabbage! [8] – выпалила четырехлетняя Лидочка-полиглот и высунула розовый язык. – Августа сама художник!
Клавдий смотрел на безмолвную Августу, сосредоточенно творившую на холсте. Он вспоминал ее прежние удивительные рисунки – предупреждения. Они оставались для него полнейшей загадкой, найти им вразумительного объяснения он до сих пор не мог. И, прежде чем пускаться в очередную непредсказуемую авантюру по поискам без вести пропавшего Руслана Карасева, он очень хотел взглянуть на них.
– Августа…
Маленькая художница обернулась.
– Мы с папой решили найти одного парня. Он ушел из дома и исчез, – Клавдий осторожно подбирал слова. – А ты… может, что-то изобразишь для нас с папой?
Макар удивленно покосился на него, затем посмотрел на старшую дочку. Рисунки Августы он тоже видел, но, в отличие от Клавдия, не придавал им особого значения. Августа отошла от мольберта, вытерла ладошку прямо о пижамные штанишки. Плюхнулась на пол рядом с Лидочкой, положила перед собой лист ватмана и потянулась за мелками. Резкими уверенными штрихами она быстро нарисовала на ватмане… дерево.
Клавдий внимательно изучал дерево – серая кора, черные угольные штрихи на толстом стволе, зеленые штрихи мелков, изумрудная листва, словно весной. Он ждал – может, Августа дополнит свою картину-импровизацию? Но нет, девочка поглядывала на них с Макаром снизу вверх.
– Замечательно, спасибо, моя принцесса, – мягко поблагодарил Макар и протянул ей руку, предлагая помочь подняться с пола.
Но Августа дотянулась до ножки столика и придвинула его к себе, забрала планшет. Клавдий подумал: она и в планшете сейчас им нарисует картину. Но Августа нашла фото в интернете и показала им.
