Разные оттенки смерти - Пенни Луиза (хороший книги онлайн бесплатно .txt) 📗

–?Я думал, ты возьмешь яйца «Бенедикт», – улыбнулся Гамаш, когда ушел официант. – Ведь это твоя любимая еда.

–?Я их только вчера сам готовил, – сказал Бовуар, и Гамаш рассмеялся.

Они оба знали, что на завтрак Бовуар предпочел бы «суперломтик». На самом деле в последнее время Бовуар пил по утрам кофе с рогаликом.

За окном лежали Три Сосны в свете раннего утреннего солнца. Кто-то уже сидел на крылечке, попивая кофе и читая утреннюю газету. Но большинство людей еще спало.

–?Как идут дела у агента Лакост? – спросил старший инспектор, когда принесли заказанный кофе.

–?Неплохо. Вы говорили с ней вчера вечером? Я просил ее сообщить вам кое о каких вещах.

Они пили кофе и сравнивали свои заметки.

Принесли завтрак, и Бовуар посмотрел на часы:

–?Я просил ее прийти сюда в восемь.

Часы показывали без десяти восемь, он выглянул в окно и увидел Лакост – с папкой в руке она шла по деревенскому лугу.

–?Мне нравится быть наставником, – сказал Бовуар.

–?У тебя это хорошо получается, – заметил Гамаш. – Конечно, у тебя был хороший учитель. Благожелательный, справедливый. Но и твердый.

Бовуар посмотрел на старшего инспектора с притворным недоумением:

–?Вы? Хотите сказать, что все эти годы вы были моим наставником? Тогда понятно, почему мне нужен курс психотерапии.

Гамаш посмотрел в свою тарелку и улыбнулся.

Агент Лакост присоединилась к ним и заказала капучино.

–?И круассан, s’il vous plait [62], – сказала она вслед официанту и положила папку на стол. – Я прочитала ваш отчет о вчерашней встрече, шеф, и произвела кое-какие раскопки.

–?Уже? – спросил Бовуар.

–?Встала я рано, и, откровенно говоря, мне не хотелось ошиваться в гостинице с этими художниками.

–?Почему? – спросил Гамаш.

–?Боюсь, они нагоняют на меня скуку. Вчера я обедала с Норманом и Полетт, думала, может, удастся выудить из них еще что-нибудь про Лилиан Дайсон, но они потеряли к ней всякий интерес.

–?О чем вы говорили? – спросил Бовуар.

–?Бoльшую часть обеда они обсасывали рецензию на выставку Клары в «Оттава стар». Сказали, что это ставит точку в ее карьере.

–?Да кого волнует, что там пишет «Оттава стар»! – проворчал Бовуар.

–?Десять лет назад – никого. Но теперь благодаря Интернету ее могут читать по всему миру. Незначительные мнения становятся значительными. Как сказал Норман, люди помнят только плохие новости.

–?Так ли оно на самом деле, вот что интересно, – сказал Гамаш.

–?А про ту рецензию Лилиан Дайсон удалось что-нибудь узнать? – спросил Бовуар.

–?«Он естествен во всех своих проявлениях – творит произведения искусства так же легко, как отправляет физиологические потребности»? – процитировала Лакост и пожалела, что это было написано не про Нормана и Полетт.

Хотя почему не о них? Может быть, «он» в рецензии стояло вместо Нормана. И это объясняло его неистовство и радость, когда кто-то еще удостаивался плохой рецензии.

Изабель Лакост покачала головой:

–?Нет, найти ту рецензию не удалось. Это было так давно – больше двадцати лет назад. Я отправила агента в архив «Пресс». Придется по одной просматривать микрофиши.

–?Bon, – одобрительно кивнул инспектор Бовуар.

Лакост разломила теплый рассыпчатый круассан пополам.

–?По вашей просьбе, шеф, я проверила опекуна Лилиан Дайсон, – сказала она, откусила кусочек круассана, положила его и взяла папку. – Сюзанна Коутс, шестьдесят два года. Работает официанткой у «Никса» на Грин-авеню. Знаете такое заведение?

Бовуар отрицательно покачал головой, а Гамаш кивнул:

–?Это уэстмаунтское [63] заведение.

–?Как, судя по всему, и сама Сюзанна. Я только что позвонила туда. Говорила с одной из старших официанток. Некая Лорен. Она подтвердила, что Сюзанна проработала там двадцать лет. Но когда я спросила, в какие часы работает Сюзанна, Лорен стала отвечать уклончиво. И в конце концов признала, что они все прикрывают друг друга, когда удается получить заказ на обслуживание частной вечеринки. Сюзанна должна была работать в дневную смену, но в субботу ее не было. А вчера она работала как обычно. Ее смена начинается в одиннадцать.

–?«Обслуживание частных вечеринок» – это не означает?.. – начал было Бовуар.

–?Проституции? – спросила Лакост. – Женщине шестьдесят два. Хотя она занималась этим много лет назад. Два ареста за проституцию и один за кражу со взломом. Это было в начале восьмидесятых. Еще ей предъявлялось обвинение в воровстве.

Гамаш и Бовуар удивленно подняли брови. Впрочем, это было давно, к тому же от таких преступлений до убийства путь неблизкий.

–?Еще я нашла ее налоговую декларацию. Задекларированный доход в прошлом году у нее был двадцать три тысячи долларов. Но она в долгах как в шелках. По кредитным картам. У нее их три, и по всем кредит исчерпан. Она, похоже, не думает о кредитном лимите, ее цель – потратить деньги. Как и большинство людей, запутавшихся в долгах, она обманывает кредиторов, но все скоро кончится крахом.

–?Она это понимает? – спросил Гамаш.

–?Это трудно не понимать, если только ты не пребываешь в иллюзиях с утра до ночи.

–?Ты ее не видела, – сказал Бовуар. – Иллюзии – это лучшее, что у нее есть.

Андре Кастонге почуял запах кофе.

Он лежал в кровати на удобном матрасе, под простыней плотностью в 600 нитей и одеялом из гусиного пуха. Ему хотелось одного – умереть.

Ему казалось, что он упал с большой высоты. Но каким-то образом выжил. Правда, был весь в синяках и сплющен, как блин. Он протянул трясущуюся руку к стакану с водой и допил то, что там оставалось. Ему стало получше.

Он медленно сел, постепенно приспосабливаясь к каждому новому положению. Наконец он встал, натянул на дряблое тело халат. «Больше никогда, – сказал он себе, пришлепав в ванную и уставившись на свое отражение в зеркале. – Никогда».

Но то же самое он говорил и вчера. И днем раньше. И еще днем раньше.

Команда полицейских провела утро в оперативном штабе, оборудованном в старом здании вокзала – невысоком кирпичном доме, построенном сто лет назад на другом берегу речушки Белла-Белла. Здание было заброшенным, поезда просто перестали здесь останавливаться много десятилетий назад. Без всяких объяснений.

Еще некоторое время поезда проезжали мимо, петляли по долине между гор, исчезали за поворотом.

Но в один прекрасный день прекратилось и это. Двенадцатичасовой экспресс перестал ходить. Обычный трехчасовой в Вермонт тоже исчез.

Обитателям деревни не по чему стало сверять часы.

Так в Трех Соснах остановилось время.

Вокзал пустовал до того дня, когда Рут Зардо пришла в голову мысль, никак не связанная с оливками и кубиками льда. Добровольная пожарная команда Трех Сосен должна занять это помещение. И потому, возглавляемые Рут, они двинулись в старое кирпичное здание и обустроились там.

И так же это сделала теперь команда полицейских. В одной половине большого помещения размещалось пожарное оборудование, топоры, шланги, шлемы. Пожарная машина. В другой половине стояли письменные столы с компьютерами, принтерами, сканерами. На стенах висели постеры с инструкциями по противопожарной безопасности, детальная карта района, фотографии прежних лауреатов поэтической премии генерал-губернатора, включая Рут, и несколько больших досок с заголовками: «Подозреваемые», «Вещдоки», «Жертва» и «Вопросы».

Вопросов было много, и команда целое утро пыталась найти на них ответы. Поступил подробный отчет коронера, и инспектор Бовуар ознакомился с ним, как и с другими вещдоками. Он пытался выяснить, как умерла Лилиан, а агент Лакост пыталась понять, как она жила. Собирала информацию о том, как Лилиан проводила время в Нью-Йорке, узнавала о ее браке, о ее друзьях, коллегах. Чем она занималась, что думала. Что думали о ней другие.