Продолжение следует, или Наказание неминуемо - Незнанский Фридрих Евсеевич (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
При этом разговаривал он через закрытую входную дверь, открывать ее и выходить наружу не собирался. Посланец, а им был помощник Дорфманиса – Димитрас Вилипс, вынужден был уйти ни с чем. Димитрас оказался в группе самым молодым и не вызывал подозрений уже потому, что совершенно не был похож, даже внешне, на оперативного работника. Скорее подрабатывающий студент.
Но Городецкис оказался умнее. Или осторожнее. Вежливо попросил посланца убираться и больше его не беспокоить. А на известие о том, что прокуратурой выписан уже ордер на его задержание, со смехом ответил:
– Попробуйте! – И загремел дополнительными щеколдами.
И тогда было принято решение провести короткий, но быстрый штурм дома, в котором обосновался подозреваемый в преступлении. Но опять-таки, если штурмовать, надо хотя бы приблизительно знать расположение комнат в доме. Надо быть также уверенным в том, что у Городецкиса нет при себе оружия. А если оно есть? Если именно его искал в квартире сестры старший братец? Тогда при штурме могут быть напрасные жертвы? Словом, перед тем как прийти к окончательному решению, вопросов и у командира группы, и у адвоката с Турецким набралось немало. А без ясной диспозиции начинать «военные действия» было бы неправильным.
Командир связался по телефону со своим руководством, и там тоже озадачились, какой путь избрать: долгих уговоров или решительных действий?
Александр Борисович предложил Лазарю Иосифовичу найти того соседа, который хорошо знал старика Лауниса и мог бы детально представить им общий план дома. К сожалению, самого хозяина не было в Риге, он уехал, а куда, не сказал. Вот и ищи, неизвестно где.
Турецкий заметил, что власти, кажется, и не собирались торопиться. Ну, мол, нет, так нет. Подождать? Подождем. Никуда он не денется. Они не торопились. Очевидно, срабатывало знаменитое, ставшее уже анекдотическим прибалтийское спокойствие. И тогда, увидев, что «противостояние» может затянуться надолго, ибо Городецкис никому ничем не угрожал, и всего-то от него требовалось выйти и дать показания. А штурмовать дом, который, кстати, преступнику – будем называть его условно так – не принадлежит, это значит уничтожать чужую собственность. А как же со священным правом собственности? С вторжением на частную территорию без ведома ее хозяина? Как с правами человека?! Нет, надо, видимо, искать другое, более правильное решение. Ну, разумеется, буквальное подчинение букве закона – это тоже в некотором роде определенный изъян демократии.
Оперативник, который уже обследовал здешние виллы, привел Турецкого и Дорфманиса к соседу Лауниса. И тот охотно рассказал и даже кое-что изобразил карандашом на листке бумаги. Он часто захаживал к старику, видел, запомнил. Да и дом у Лауниса не «страдал» какой-то оригинальностью. Многие дома здесь, на побережье, строились в прошлом как бы в едином стиле. И этот считался наиболее удачным.
А про внутренние антресоли в центральной большой зале он не стал рассказывать, просто провел в свой дом и показал. У него были практически такие же, но только размером несколько меньше.
Александр Борисович поднялся на антресоль, опоясывающую внутренние стены, походил, прикинул, посмотрел на большие окна второго этажа, спустился на первый этаж, снова походил, приглядываясь, а потом поблагодарил хозяина за помощь и предложил Дорфманису заняться более важным делом. Адвокат сперва не совсем понял, о чем речь, но, когда Александр Борисович сказал, что у него созрела идея, как проникнуть в дом, где заперся преступник, быстро распрощался со словоохотливым соседом Лауниса.
Турецкий предложил командиру группы и адвокату обойти дом по периметру. Со стороны заднего фасада они увидели лестницу, свисавшую с крыши, но не достававшую до земли метров трех. Практически достать можно, если дотянуться до нижней перекладины. По лестнице затем добраться до уровня окон второго этажа. Проникновение через первый этаж исключено: декоративные чугунные решетки полностью перекрывали окна. Значит, только второй этаж.
Если шпингалеты на окнах похожи на те, что он видел у соседа, то открыть их обычным ножом – пара пустяков. А дальше?
Группе придется поработать. Надо пошуметь у дверей, под окнами, чтобы отвлечь и рассеять по противоположным сторонам внимание осажденного. А дальше – дело техники.
– Дело моей техники, – объяснил Александр Борисович. – Этот сукин сын слишком много мне задолжал. И я хотел бы сам с ним разобраться. Если у вас, господа, не будет серьезных возражений...
Господа молчали, обдумывая сказанное.
– Но в любом случае, даже если штурм пройдет с некоторыми накладками, у вас будет реальная возможность объяснить, что московский сыщик сам проявил инициативу, заверив вас, что сделал это по доброй воле и беря всю ответственность за возможные последствия на себя. Но я вас уверяю, господа, что отношусь к делу ответственно, напрасно рисковать не собираюсь, чего и вам не желаю. А мои физическая форма и профессиональная подготовка может у вас сомнений не вызывать. Я справлюсь. Но помощь понадобится. – Он широко улыбнулся. – Нужен очень хороший отвлекающий шум. А до той минуты, пока преступник не осознает наличие непосредственной для себя угрозы, огня он открывать не будет. Если имеет такое намерение. Поэтому можете шуметь себе спокойно. Трясти чугунные решетки на окнах, стучать и делать вид, что ломитесь в дверь. Эти действия опасности для него не представляют. Но вот пистолетик вы мне все-таки выдайте. Оружие, направленное на него, он должен увидеть. А стрелять по живым людям – это последнее дело, как говорил один мой очень хороший друг, генерал милиции, который предпочитал некоторых преступников брать сам, лично.
– Это не про Вячеслава? – улыбнулся Дорфманис.
– Про него, – с ухмылкой кивнул Турецкий. – Ты помнишь...
– Так почему же сам? – спросил командир, когда адвокат перевел ему сказанное Турецким и объяснил, что Вячеслав Грязнов был известным начальником Московского уголовного розыска. В конце прошлого – начале этого века.
– А он считал, что некоторых преступников оперативники могли и не взять живьем. Имели к тому все основания. А Вячеслав требовал, чтобы приговор выносил только суд.
И вот это командир, кажется, понял и без дополнительного пояснения и перевода. Он кивнул и покачал головой:
– Будем действовать...
Командир полностью принял план Турецкого, быстро собрал оперативников, рассказал, показал, распределил роли каждого и дал команду приготовиться.
Димитрас отправился ко входу уговаривать Городецкиса, чтобы тот открыл дверь и ознакомился, наконец, с постановлением прокуратуры. Потом он стал вместе с Дорфманисом угрожать, что они сейчас прикажут взломать двери и тогда вся ответственность за вторжение на частную территорию ляжет на плечи Городецкиса. Тот кричал в ответ: «Попробуйте!» – и было ясно, что на него никакие угрозы не действуют.
Ну, пошумят, поуговаривают, но ведь ночь напролет сидеть здесь не станут, уйдут, чтоб завтра вернуться. Может, охранника одного оставят. Но это все – чепуха. Если он захочет, он выйдет через подвальную дверь, о которой здесь наверняка никто не знает. Но только ночью. Выйдет, чтоб уйти отсюда совсем. Наверное, у него еще немало дел. Со старыми долгами расплатиться, например...
Двое крепких мужиков скрестили руки под висящей высоко лестницей. Турецкий, сняв обувь и сунув в карманы пистолет и нож, встал на их скрещенные кулаки, поле чего мужики поднялись во весь рост. В детстве вот так девчонкам на реке помогали в воду кувыркаться, как с трамплина...
Турецкий тоже вытянулся, ухватился за нижнюю перекладину лестницы и стал медленно, стараясь не стучать пятками по бревенчатой стене дома, подтягиваться. Вот перехватил правой рукой следующую перекладину, еще подтянулся, а дальше само пошло. Как здорово все-таки чувствовать свое тело послушным и сильным. Давно не испытывал такого сладкого ощущения. Не думал, да вряд ли и верил, что когда-нибудь это вернется. Лежа-то в постели и медленно выходя из комы...
