Жестокая схватка - Незнанский Фридрих Евсеевич (книга жизни .txt) 📗
– Его зовут Виталий Королев. – Следователь в упор посмотрел на Бойкова. – Что вы об этом скажете?
– Видите ли, гражданин следователь, у нас перед подъездом очень тусклый фонарь. А мы живем на третьем этаже. При всем желании там ничего нельзя было разглядеть.
– Тогда почему она так утверждает?
Бойков подумал и ответил – абсолютно серьезным голосом:
– Видимо, ей что-то почудилось. Или приснилось.
– Н-да, – протянул Кынев. – Вообще-то она и сама не уверена в том, что видела именно Королева.
– Вот видите, – сказал Петр Алексеевич.
– Ну хорошо. Калачев пришел к вам один?
– Да.
– А почему в такое странное время? Ведь на часах было всего четыре часа утра.
– Видите ли... У меня была бессонница. И я позвонил Калачеву. Я знал, что он тоже страдает бессонницей.
– Так-так.
– Ну вот. Я позвонил, и он мне сказал: «Ты же вроде собирался коллекционировать оружие?» Я говорю: «Да, собирался». А он мне: «Есть неплохой экземпляр». Ну я и пригласил его к себе.
– В четыре часа утра? – улыбнулся Кунев.
– А что тут такого? Знаете, как сказал один поэт? Он сказал: «Дружба – понятие круглосуточное». Я позвонил, Калачев приехал. К тому же моя жена не одобряла мое желание стать коллекционером оружия. А тут она спала, и мы могли спокойно обсудить наши дела.
Некоторое время Кынев смотрел на Бойкова, потом сказал:
– Знаете что, Петр Алексеевич, вам бы только сказки писать. С вашей-то фантазией.
– Я подумаю над вашим предложением, – спокойно ответил Бойков. Затем помял виски пальцами и сказал: – Александр Вадимович, у меня страшно болит голова. И тошнит. Я скверно себя чувствую. Можно перенести допрос на завтра?
– Нет, нельзя, – строго произнес Кынев. – Вы хоть понимаете, что вам будет предъявлено обвинение в умышленном убийстве, а также в хранении оружия? И ответить придется сполна.
Петр Алексеевич равнодушно пожал плечами:
– Воля ваша. Если надо будет – я отвечу. Но сегодня я ничего больше вам не скажу. Только завтра. Завтра я весь ваш.
И сколько ни старался следователь Кынев, подследственный Бойков сдержал свое слово.
Глава пятая
Полковник Шаповалов сидел в глубоком кресле и смотрел на Короля напряженным взглядом. Взгляд Короля был спокойным и каким-то затуманенным, словно он выкурил папиросу с марихуаной.
– А теперь поговорим о твоем бухгалтере, – сухо сказал Шаповалов.
– О бухгалтере? – Король небрежно дернул плечом. – А чего о нем говорить? Он чалится на нарах.
– Я это знаю. – На скулах полковника поигрывали желваки. – Ты думаешь, он сможет долго держать рот на замке?
Король усмехнулся:
– А куда он денется? Петя, конечно, дурак, но он не подонок. Он не станет рисковать жизнью жены и дочери.
Однако у полковника этот довод не вызвал одобрения. Он покачал головой и сказал:
– Король, тюрьма ломает людей, ты и сам это знаешь.
– Не всегда, – возразил Король. – Некоторых ломает, а некоторых делает сильней.
– Но твой Бойков человек слабый. Ты сам об этом говорил.
Король зевнул и лениво спросил:
– Короче, Роман Иванович, хватит ходить вокруг да около. Что ты предлагаешь?
– Я предлагаю завершить то, что вы с Калачом начали делать той ночью. Только без дурацкой клоунады и игры в рулетку.
Лицо Королева помрачнело, и Шаповалов быстро добавил:
– Король, ты знаешь, как я к тебе отношусь. Ты отличный парень и дело знаешь. Но я всегда тебе говорил: тяга к красивым жестам сыграет с тобой дурную шутку.
– Красоту моих жестов я с тобой обсуждать не собираюсь, – холодно ответил Королев.
– И не надо. Я о другом. Бойков должен лежать в гробу, а вместо этого он сидит перед следователем. И это твоя ошибка.
Король молчал. Шаповалов нахмурился и угрожающе придвинул к нему лицо.
– Виталий, ты представляешь, сколько поставлено на карту? – глухо проговорил он.
– Вполне, – ответил Король.
– И ты готов всем этим рискнуть?
Королев провел по лицу рукой, словно снимал с него паутину, и грубо ответил:
– Бойков не заговорит. Я это обеспечу.
– Каким образом?
– Самым надежным. – Король усмехнулся и провел ногтем большого пальца себе по шее.
Полковник кивнул и облегченно откинулся в кресле:
– Я знал, что мы поймем друг друга. Как ты намерен это сделать?
– Я наводил справки. В одной камере с Бойковым сидит урка по кличке Хабаровский. Это некий Степа Райков. И он мой давний должник.
– За что он сидит? – поинтересовался Шаповалов.
– За поножовщину. Светит Степе червонец как минимум.
– Гм... Он сможет сделать все так, как надо?
– Сможет. Опыт по этой части имеется. Малява придет сегодня к ночи, я постараюсь.
– Хорошо. – Шаповалов сухо улыбнулся. – Вот теперь я действительно спокоен. Думаю, у нас все получится. Если бы твои люди не пришили случайно того депутата, все было бы легче легкого. Но теперь Генпрокуратура землю носом роет.
– Всего не предусмотришь, – ответил Король и протянул руку к бутылке виски.
Полковник Скворцов занимал должность начальника тюрьмы всего восемь месяцев. И эти восемь месяцев стоили ему столько сил и здоровья, сколько не стоили предыдущие двадцать пять лет службы в органах. Однако Скворцов был не из тех, кто жалуется на жизнь. Еще в молодости он твердо для себя усвоил: «Нас никто не обязан жалеть, нам никто не обязан помогать. Жизнь гнусная штука, но повезло, что у нас есть хоть такая». И всю последующую жизнь это простое правило помогало ему преодолевать невзгоды и радоваться приятным мелочам.
Вот и сейчас полковник Скворцов поднес к носу чашку с жасминным чаем и, жадно вдохнув горячий аромат жасмина, так блаженно сощурил глаза, словно держал в руках чашку с эликсиром молодости.
Но насладиться ароматом жасмина ему не дали. Кто-то вежливо постучал в дверь. Скворцов поставил чашку на стол и громко сказал:
– Входите!
На пороге появилась неуклюжая фигура капитана Васнецова. Он прошел к столу и протянул Скворцову маленький листок бумаги:
– Товарищ полковник, только что перехватили.
– Что это?
– Похоже, малява.
Скворцов взял листок и пробежал по нему глазами. Лицо его посерело.
– Кому это предназначалось, выяснили? – спросил он.
Капитан качнул головой:
– Нет.
– Плохо. Ладно, иди, капитан.
Капитан козырнул и вышел из кабинета.
Несколько минут полковник Скворцов сидел за столом с задумчивым видом, постукивая по столу толстыми пальцами. Потом протянул руку к трубке телефона.
Номер он набрал по памяти. Приложил трубку к большому уху:
– Алло, Грязнов?.. Вячеслав Иванович, это Скворцов беспокоит... Да, дела закружили. Но я обязательно... Хорошо, Слава. Я, собственно, вот по какому вопросу тебе звоню. Мои ребята тут маляву перехватили. Одного моего сидельца собираются отправить на тот свет. Фамилия Бойков. Так вот... Ты вроде говорил, что в сферу твоих интересов попал авторитет по кличке Король... Да, Виталий Королев. Так я это к тому, что малява вроде как пришла от самого Короля... Сам не поверил. Видно, в большой спешке готовилась... Ну да, ну да... Что?.. Сидит по обвинению в предумышленном убийстве. Застрелил приятеля у себя в квартире, ночью... Хорошо. Да какая уж там благодарность, одну ведь работу делаем. Хотя от бутылки хорошего коньяка не откажусь... Да, Бойков. Петр Алексеевич... Давай, до связи!
Полковник положил телефонную трубку на рычаг и вновь вернулся к своему жасминному чаю, который успел за это время изрядно подостыть.
...Вячеслав Иванович Грязнов набрал номер телефона руководителя Федеральной службы исполнения наказаний Минюста.
– Слушаю.
– Алло, Павел Макарыч, это Грязнов говорит.
– Вячеслав Иванович? Рад тебя слышать! Как живешь-поживаешь?
– Хорошо поживаем. Слушай, у меня к тебе срочное дело. Все необходимые бумаги я подготовлю, но на это уйдет время. Поэтому, будь другом, сделай кое-что для меня – прямо сейчас.
