Большая расплата (ЛП) - Пенни Луиз (книги хорошего качества .TXT) 📗
— Тогда, может быть потому, что с ним в комплекте не поставляется глушитель? — предположил Бовуар.
— С нашей моделью тоже не поставляется.
— Не может быть! У этого револьвера был глушитель. Я упоминал о нём в письме.
— Я полагала, это опечатка, или просто ошибка с вашей стороны.
— Вы полагаете, я не знаю, как выглядит глушитель? — спросил Бовуар.
— Что ж, не вижу в этом никакого смысла, — сказала она. — К револьверам не изготавливают глушителей. Они не работоспособны.
— Этот был вполне работоспособен.
Казалось, к мадам Колдбрук кто-то тоже прикрутил глушитель. Молчание в трубке стало неловким.
— Кто изготовил глушитель? — наконец задал вопрос Бовуар.
— Мне это неизвестно.
— Если не МакДермот, тогда кто? — настаивал он. — Если кто-то просит глушитель, к кому вы такого клиента направляете?
— Отдел автоматического оружия. У револьверов нет глушителей, — собеседница снова заговорила властным голосом, словно сквозь стиснутые зубы, потом немного смягчилась. — Трагично, когда кто-то решается на самоубийство, и наша компания принимает такое близко к сердцу. Я принимаю это как личную трагедию.
По какой-то причине он ей поверил. Сколько звонков в месяц, за неделю, за день поступает к этой женщине от полицейских со всего света, и за каждой беседой тело?
— Речь не про самоубийство, — уточнил Бовуар. Он не знал пока, делает себе хуже или лучше.
— Вы сказали, что меткость не являлась обязательной, и я подумала… — наступила тишина. — Это убийство?
— Да. Одиночный выстрел в висок, — напомнил он.
На этот раз пауза затянулась безмерно. Но даже через телефонные провода, сквозь километры, сквозь разделяющий их океан, он мог расслышать в этом молчании, как на том конце размышляют. На что-то решаются.
— О чем задумались, мадам Колдбрук?
— О специфическом дизайне пистолета, и об его использовании. И для чего кому-то нужен был именно такой. В особенности, если этот человек не коллекционер. Почему именно револьвер?
Это было скорее размышление вслух, не вопрос.
— И что вы надумали? — спросил Бовуар. Где-то в отдалении он расслышал стук и голоса.
— Откуда мне знать? — вопросила она. — Мы всего лишь изготовители. Как провозглашает ваша Национальная Стрелковая Ассоциация — людей убивает не оружие. Людей убивают люди.
— Я из Квебека, мадам. Это в Канаде. НСА не имеет к нам никакого отношения.
— А МакДермот и Райан не имеют отношения к данной смерти. Я сожалею, что так случилось. Очень сожалею. Единственный выстрел в висок из револьвера. Бедняга... Но уверена, вы все выясните. Отправлю вам письмо со всей имеющейся информацией, приложу чек.
Он собирался её поблагодарить, но в трубке уже была тишина.
Письмо от Элизабет Колдбрук пришло спустя несколько минут, и содержало краткое описание 45 МакДермот MR VI, а так же особенности заказа ЛеДюка.
Письмо имело подпись. Элизабет Колдбрук-Клэртон. Что-то зацепило его взгляд, и рассмотрев пристальнее, Бовуар понял — «Клэртон» было выделено другим шрифтом. Не особенно ярко — она могла и не заметить. Но Бовуар заметил.
Потом раздался характерный звук — в почту упал отчет криминалистов.
— Можете остаться в деревне, если желаете, — сказал Гамаш, надевая зимнее пальто. — Нет никакой необходимости возвращаться со мной в Академию.
— Хотите, чтобы я остался? — спросил Шарпантье, пока тот обувался. — Или вам нужно, чтобы я остался? Вы же не пытаетесь таким образом от меня избавиться?
Он шутил, но с подтекстом.
— Moi? — улыбнулся Гамаш. Потом посерьёзнел. — Выбирайте сами, Хуго. А если я чего-то захочу, я вам сообщу.
— Кому ещё известно, что они тут, патрон?
— Вы про кадетов? Сложный вопрос.
Двое мужчин попрощались с мадам Гамаш и медленно пошли сквозь снег и слякоть к B&B, где коммандер попросил кадетов собраться для встречи с ним.
Шарпантье закидывал костыли далеко вперед, затем подтягивал следом слабые ноги, продвигаясь в шаткой манере, которую успел усовершенствовать.
— Их одногруппникам и преподавателям надо было сообщить, куда они подевались, — сказал Гамаш. — И я сказал всем, что ребята дома.
— Без уточнения, что за дом имеется в виду.
Гамаш остановился на крыльце B&B и повернулся:
— Никто не должен знать, что кадеты здесь, понимаете?
Хуго кивнул. Но Гамашу было понятно, что Шарпантье принимает все за игру. Для тактика все это представлялось головоломкой, в которой кадеты были кусочками пазла, не людьми.
— Но мне вы позволили сюда попасть, — проговорил Шарпантье, его нос покраснел на свежем мартовском ветру. — Позволили узнать, что они тут. Почему?
Если он сейчас начнет потеть, подумал Гамаш, то превратиться в ледяную скульптуру.
— Потому что решил, что вы можете быть полезны.
Шарпантье кивнул.
— Могу. И уже помог.
Поднялись по ступеням, Гамаш позади Шарпантье, на случай, если тот поскользнется. На верхней ступеньке Шарпантье остановился. Он устал от прогулки, а лестница вымотала его вконец.
— Вы разыгрываете меня, коммандер? — его слова превратились в пар в студеном воздухе.
— Каким образом?
— Вы хотите чтобы я был здесь? Или чтобы меня не было в Академии?
— Вы разбираетесь в картах. Та, которую мы обнаружили, может оказаться важной.
— Верно. Но вчера вечером в Академии вы еще и не догадывались, что я могу помочь. Вы даже не знали, что я коллекционирую карты. Но вы позволили мне тут оказаться. Позволили обнаружит спрятанных тут кадетов.
Гамаш широко улыбнулся. Лицо покрылось морщинками. Он склонился к Шарпантье так близко, что молодой человек почувствовал запах мятной зубной пасты и одеколон с ароматом сандалового дерева. С легким оттенком розовой воды.
— Вам не кажется, что я вчера слишком громко упоминал карту в телефонном разговоре с мадам Гамаш?
Шарпантье округлил глаза.
— Вы заманивали меня?
— Я знаю вас лучше, чем вы предполагаете.
Умиротворяющий аромат сандала унесло холодным ветром, пронесшимся между ними.
И Хуго Шарпантье начал потеть.
— Думаю, нам стоит зайти внутрь, — заметил Гамаш. — Не против? Они ждут нас.
Глава 25
И действительно, кадеты ожидали Гамаша и Шарпантье в столовой B&B.
Тут же были Клара и Мирна, решившие составить своим квартирантам компанию, но усевшиеся за отдельный столик. Сидели они у камина, и уже доедали свои французские тосты с беконом и кленовым сиропом, когда Гамаш остановился, чтобы поздороваться с ними. И спросить:
— Как всё прошло?
— Прошлой ночью? — уточнила Мирна. — Отлично. Я улеглась под простыни, как только попала домой. Думаю, он проделал то же самое со своими простынями. Потом проверю их — нет ли прорезей для глаз. И поищу остроконечную шляпу [3].
Арман одновременно усмехнулся и виновато поморщился:
— Прости меня за это.
— Амелия милая девочка, — сообщила Клара. — Проснулась чуть свет. Заправила постель и даже переделала кое-какую работу по дому, пока я спала. Когда я спустилась, кофе был уже готов.
— Да ну?! — удивились в один голос Арман и Мирна.
— Нет, конечно же, нет, — бросила им Клара. — Сказала мне «от***сь», когда я постучала в дверь спальни, чтобы разбудить её полчаса назад. Потом запросила кофе. Это как жить с росомахой. Кстати, как там Грэйси?
Арман одарил её легкой улыбкой.
— С ней всё в порядке.
Он покинул их и присоединился к кадетам и Шарпантье. Студенты только что доели завтрак, и Габри принёс каждому кофе с молоком.
— Вы будете завтракать? Есть блины с черникой, французские тосты, яйца «Габри».
— Яйца Габри? — переспросил Гамаш. — Что-то новенькое.
— Я добавляю немого лимонной цедры в голландский соус.
Арман обдумал сказанное, потом улыбнулся:
— Маленькая плюшка.
— Маленькая шлюшка [4], — Габри с большим достоинством поклонился.
