Кровь алая - Леонов Николай Иванович (читаем книги .TXT) 📗
Он выбирал самые загруженные улицы, здесь они не могут стрелять, машины встанут, они окажутся в капкане. Сыщик положил «вальтер» на соседнее сиденье – на случай, если во время очередной пробки они высадят стрелка и он подойдет вплотную.
Узнав, что Вакуров убит, сыщик ощутил озноб, теперь выбора нет, преследователей, кто бы они ни были, необходимо взять живыми. Но как? Очень соблазнительно выскочить на трассу и, используя стартовую скорость «Жигулей», слегка оторваться, приткнуться у поста ГАИ. И что? Усталые гаишники не готовы к бою, из «Волги» полоснут из автомата, инспектора не успеют даже достать оружие.
Гуров миновал Тверской бульвар, проехал Суворовский, остановился в очереди при выезде на Кутузовский, когда вновь зазвонил телефон.
– Я миновал Никитские ворота, объект не вижу, – сказал Крячко.
– Ты рядом, они впереди тебя на несколько машин, – ответил Гуров. – На Кутузовском они не рискнут, слишком много постов. У арки я сверну направо, там встану. Ты прижмись, дай им выстрелить, пусть проявят себя и развяжут нам руки.
– Лева! – Крячко никогда не называл Гурова по имени. – Они на ходу разрежут тебя к чертовой матери и начнут уходить!
– Это вряд ли, парень! Бей по скатам, если выскочат – только по ногам. Они убили Бориску и нужны живые. Конец связи и с богом!
Гуров катился по Кутузовскому в общем потоке, перестраиваясь в правый ряд, перегнулся через сиденье, отпер правую дверь, подумал, что в кино каскадеры такой трюк, наверное, и за трюк не считают. Начал готовиться. Если выброшусь неудачно и ударюсь головой об асфальт… «Вальтер» во внутренний карман, в руке не удержать, а из внешнего кармана пистолет может выпасть. Сгруппироваться, поджать локти и колени…
Он повернул. Как и предполагалось, на этом участке машин было мало, лучшего места для нападения не найти. Сыщик взглянул в зеркало на приближающуюся «Волгу», поставил нейтральную передачу, перенес ноги направо, дернул ручной тормоз, одновременно открыл дверь и прыгнул, услышал удары пуль, звон стекла, выстрелы, ударился об асфальт и покатился. Видно, не все у сыщика получилось удачно. Ему казалось, что он вскочил мгновенно и выхватил «вальтер», но Гурову лишь показалось, что он столь быстр, на самом деле он поднимался довольно медленно, секунд пятнадцать, когда наконец выпрямился, ноги понесли его в сторону. К нему подбежал Светлов, схватил за плечи.
– Ну? – спросил Гуров.
– Как ты, Лев Иванович? – Светлов начал его ощупывать, в глаза не смотрел.
– Неужто всех?
– Один живой. Станислав перевязывает.
Гуров захромал к уткнувшейся в столб «Волге». Завыли милицейские сирены – все-таки правительственная трасса. Гуров заглянул в «Волгу», увидел запрокинутое огромное лицо Марата Власова, по кличке Челюсть, сплюнул кровью:
– И из-за такого дерьма столько шума!
Из визжащих тормозами машин выскакивали люди, Гуров сунул пистолет в карман и поднял руки.
Оперативники вернулись в МУР, заверив коллег, что сейчас же отпишут рапорта, но писать ничего не стали, сидели молча. Наконец Гуров лизнул рассеченную губу и сказал:
– Станислав, что произошло?
– Я позвонил дежурному просто так, узнал, пытался соединиться с тобой… Мы с Василием рванули на место. Автоматная очередь по ларьку, Бориса застрелили в упор, из пистолета… Под левую лопатку… Умер мгновенно…
– В котором часу? – спросил Гуров, поймав себя на мысли, что очень хочет услышать, что Борис нарушил приказ и задержался.
Крячко взглянул на Гурова, все понял, ответил чуть слышно:
– В четырнадцать пятьдесят. Ты, господин полковник, великий сыщик, но не ЭВМ. Ты не виноват.
– Станислав, ты тоже сыщик, а не божий помазанник, не тебе отпускать грехи…
– Хватит! – неожиданно крикнул Светлов и ударил кулаком по столу. – Пацаны! Я не посмотрю, что вы меня главнее.
– Ладно, Василий Иванович, – Крячко криво улыбнулся, – засунь шашку в ножны. Давай расскажем, как мы с тобой жидко обосрались.
– Ты главный, ты и рассказывай.
Крячко докладывал сухо, коротко, будто рассказывал старый, всем хорошо известный анекдот.
– Определили… Я сунул ему в карман «маяк»… Мы его повели. Мужичонка опытный, хитрый, если бы не «маяк», то потеряли бы… Около часа мотался по городу, снова проверялся… Пришел по адресу… Выждали, Светлов зашел в подъезд… А посланец лежит… в горле дыра… Подъезд сквозной, через двор выход на другую улицу. Все, командир, был кончик, нам его обрубили. Значит, мы не оперативники и засветились.
Гуров молчал, в одно ухо у него был вставлен наушник от магнитофона, который записывал полученную информацию, переданную за день по телефону. Когда Крячко закончил, Гуров через силу улыбнулся:
– Вы отличные сыщики, вы не засветились. Его убили по другому делу. – Он указал на магнитофон: – С записью надо поработать, но и так ясно: меня предупреждают, что человек, похожий по приметам на вашего клиента, рыскает среди людей, пытается найти Челюсть. «Авторитеты» полагали, что это мой человек, просят его убрать, иначе человека убьют.
– Значит, свои порешили. – Светлов отличался простотой мышления.
– Нет, они из разных групп. Судя по всему, убитый – человек Профессора, а убийцы – люди Челюсти, – сказал Гуров. – Да черт бы с ними. Не думал, что меня преследуют уголовники, прострелил бы колеса… – Сыщик умолк, задумался, морщился, как при сильной зубной боли.
– Давай в санчасть заглянем, – предложил Крячко, – может, рентген…
– Никакой аппарат не превратит дурака в умного, – огрызнулся Гуров. – Значит, Борис стрелка установил…
– Но мы не знаем, – перебил Крячко.
– Знаем, знаем, – Гуров явно думал о чем-то другом и неожиданно сказал: – Ну, берегись, депутат!
Крячко решил, что раз Гуров сидит, то бегать по кабинету можно, и начал шагать от окна к двери и обратно.
– Где теперь искать Профессора?
– Это моя головная боль! – Гуров резко поднялся. – Отдыхайте, завтра в десять утра собираемся у Орлова. Завтра – финал!
Сергей Сабурин, облаченный в атласный халат, туго перехваченный широким поясом, был элегантен. Белоснежный воротничок резко контрастировал с черной ухоженной бородкой, бледное лицо, гневные голубые глаза, – в общем, киногерой. Выдавали сущность депутата только руки. Они суетились, не могли найти свое место – то хватались за пояс, то оттягивали карманы, тут же выныривали и начинали оглаживать атласный шалевый воротник халата.
Гуров сидел в роскошном кресле, вытянув ноги, казалось, хозяина не слушал, с любопытством оглядывал модерново обставленную комнату, часто задерживая взгляд на плотно закрытой двери, ведущей в соседнюю комнату.
– Я не напуганный до смерти спикер и спуску вам не дам! – Сабурин старался не кричать, говорил уверенно и спокойно, получалось у него неплохо. – Я завтра же обращусь к вашему министру! Я поставлю в парламенте вопрос о беззаконии, которое творит сотрудник милиции. У вас нет никаких оснований… И депутатскую неприкосновенность пока не отменили… – Он начал выдыхаться.
Ленивая, беззаботная поза сыщика, насмешливый взгляд Гурова давили на нервы, деморализовывали. В голове мельтешили, сбивая друг друга, сумасшедшие, страшные мысли… Он получил полномочия спикера… Мент пронюхал о моей связи с Бланком? Что делать? Звонить! Кому? Гэбэшник в соседней комнате, конечно, все слышит. Чью сторону он займет? Связаны эти поздние визиты друг с другом или каждый явился сам по себе?
– Сольный номер окончен? – поинтересовался Гуров. – Я бы на вашем месте не думал, как снять с милиционера погоны, позаботился бы о себе. Депутатский мандат как вручают, так и отбирают…
– Вы ответите!
– Каждому воздастся за то, что он совершил. Лист бумаги есть и ручку найдете? Тогда садитесь и пишите. – Гуров встал, подошел к секретеру, отодвинул стул. – Фамилия, имя, отчество, адрес вашего приятеля…
Сыщик не выпускал из поля зрения закрытую дверь, однако опоздал. Дверь распахнулась, на пороге стоял мужчина с пистолетом в руке, и по тому, как человек стоял, как держал пистолет, сыщик сразу определил профессионала.
